Энциклопедия эпистемологии и философии науки - опыт и природа
Опыт и природа
Книгу открывает глава «Опыт и философский метод», в которой анализируются методологические изъяны всех предшествующих исследований опыта. Главный их недостаток Дьюи видит в том, что анализ опыта проводился с помощью фрагментов того же опыта. Локк, Беркли, Юм конструировали опыт из чувственных «данных» и удостоверяли его наблюдениями своих собственных психологических состояний; у рационалистов опыт состоял из идей, представленных внутреннему оку сознания, и анализировался с помощью априорных и дедуктивных методов. Кант сделал шаг в сторону гносеологизации и формализации опыта, приведший к потере его живой ткани; был упущен тот факт, что когнитивный опыт составляет часть более широкой не-когнитивной интеракции человека со средой и природой. Следствием трактовок опыта, противопоставлявших его природе, стало создание мнимых пропастей между субъектом и объектом, физическим и ментальным, индивидом и обществом, фактами и ценностями, природой и культурой, а также изобретение множества псевдопроблем для их преодоления.
Дьюи предлагает толковать опыт принципиально по-иному: опыт есть опыт о природе и в то же время он сам находится в природе. Опыт — это «весь человек», его жизненный мир во взаимодействии с тем, что создано эволюцией природы, и с тем, что сам он вносит в него собственной субъективностью, культурой и историей. «Опыт относится к тому, что испытывается, — к миру событий и личностей; он же обозначает схваченность мира в опыте, историю и судьбу человечества» (Р. 28).
Опыт непрерывен, текуч и в то же время целостен. У него нет «вещества», его «ткань» сплетается во взаимопереходах физического и психического, природного и социального, индивидуального и социального. При холистическом понимании опыта дуализмы сознания и тела, субъекта и объекта теряют смысл: в глобальном масштабе биологической социальной эволюции и то, и другое — способы ориентации и адаптации к среде. Понятия «материя» и «сознание» имеют контекстуальный смысл и должны использоваться для обозначения событий, свойств, операций и функций опыта. Дьюи понимал опасности панорганицизма и панпсихизма, таящиеся в таком толковании опыта. У него есть много рассуждений о значимости языка и символических средств культуры для восприятия и оформления человеком своего опыта: он считал, что инструментальное толкование познавательных средств исключает сползание к наивному натурализму. В то же время он постоянно оговаривал, что в конечном итоге природа является инициатором разворачивания разных сторон опыта, она же осуществляет за этим контроль. В главе «Природа, жизнь и телесное-духовное» Дьюи так поясняет эту мысль: такие качества, как боль, удовольствие, запахи, звуки, существуют только потенциально и для их объективизации требуется язык. «Такая "объективация"...не есть ошибочное приписывание психических сущностей физическим вещам. Качества никогда не были "в" организме; они всегда были качествами интеракции, в которой принимает участие как экстра-органическое, так и органическое» (Р. 259).
К существенным характеристикам опыта Дьюи относит длительность и становление. Со времен древних греков философы отдавали приоритет бытию перед становлением, неизменное ценили выше преходящего. У ортодоксального эмпиризма «чувственные данные» были заморожены, в них отсутствовала процессуальность. На самом же деле опыт есть процесс творчества; настоящее в нем нагружено прошлым и в то же время содержит в себе предвосхищение будущего. В «событиях» опыта мы наблюдаем не «вечные сущности» и не инвариантные законы природы (последние, по Дьюи, — только изобретенные нами инструменты для ориентации в среде), а только эстетику становления и уникальности. (Дьюи считал, что в эстетическом опыте и его кульминации — произведениях искусства — полнее всего выражена его природа.) Человек — это биосоциальное животное, чье мышление представляет собой естественную активность (органическую и социальную), служащую инструментом разрешения «неопределенных экзистенциальных ситуаций». Холистский, процессуальный, организмиче-ский характер опыта делает непригодными любые методологии, раскладывающие его на элементы. Вместо них Дьюи предложил целый веер новых исследовательских методов — контекстуальный, функциональный, прагматический и др.
«Мир случаен и рискован (precarious andperilous)», — писал Дьюи, схватить его истину невозможно; научные теории — инструменты для прагматической ориентации в среде, философские — для идеализации социальных верований. Тем не менее опыт не хаотичен, ему присущи «общие черты», «которые можно выделить в любой теме дискурса, поскольку они — неустранимые черты природного существования» (р. 413). Они проявляются в существованиях любого рода, безотносительно к их дифференциации на физическое и ментальное. Это — разнообразие, интеракция, трансакция, длительность, структура, качества, связи, ре-ференциальность, контекст и др. В опыте они переплетены и для их распутывания одной науки недостаточно: нужна философская метафизика.
При всем том, что Дьюи считал объективную истину недостижимой, он доверял и разуму, и науке (он включал в нее не только естествознание, но и социальные исследования, психологию, медицину, даже этику). Одним из его твердых убеждений было следующее: любая область знания, если в ней работают механизмы самокоррекции, является исследованием (inquiry), а всякое исследование распутывает сложные переплетения и взаимопереходы опыта, делая его более организованным и постижимым.
После выхода в свет «Опыта и природы» на Дьюи обрушился град критики. Тезис о включенности человеческого мира в систему природы не вызывал возражений, однако с утверждением Дьюи, что социальные черты и качества человеческого бытия являются чертами и качествами природы, согласиться было трудно. Колебания Дьюи между «природой как культурой» и «культурой как природой» определили уязвимость всей его трактовки опыта (С. Хук). Говорили о противоречивости самой идеи «натуралистической метафизики» (Дж. Сантаяна).
Книгу «Опыт и природа» называют «самой метафизической» работой Дьюи. И не без основания. По большому счету одной из главных ее проблем, к которой Дьюи обратился еще в молодые годы, занимаясь психологией, и над которой бился всю жизнь, была проблема стыковки биологического и социального в природе человека. Его усилия соединить органицистские идеи Дарвина, истори-цистские идеи Гегеля и Маркса, науку и здравый смысл были продиктованы желанием разгадать эту величайшую загадку. В конце жизни Дьюи более трезво оценивал масштабность проблемы, однако не переставал верить, что иного пути к ее разрешению, кроме обращения к исследованию опыта, нет. Тематику «опыта» он разрабатывал также в книгах «Поиск достоверности» (1929), «Искусство как опыт» (1934), «Опыт и образование» (1938) и во множестве других работ.
Н.С. Юлина
Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация»
И.Т. Касавин
2009
Вопрос-ответ:
