Политический словарь - кризис политический и конфликт

Все, что делается в обществе, как хорошее, так и плохое, делается во имя определенных интересов, во имя чьей-то выгоды. Однако не каждое различие и расхождение интересов, не каждое противоречие уже есть конфликт, ибо социальные конфликты это противоречия интересов, дошедшие до определенной ступени развития и до соответствующей формы своего выражения.

Важно видеть, что каждое социальное противоречие развивается, проходит определенные ступени возникновение, развитие и обострение, продвигаясь к разрешению. Если бы каждое противоречие проходило все эти ступени, то можно было бы утверждать, что конфликт )дна из заключительных фаз развития противоречия, когда происшедшая на предыдущих фазах поляризация сил и их обострившееся противоборство переходят в последнюю фазу развития в фазу открытого столкновения сторон и разрешения противоречия.

Однако в реальной жизни с определенного времени (с появлением могущественных производительных сил на переходе от XIX к XX в. появилась возможность самоуничтожения человечества) социальные конфликты стали предметом пристального внимания и опеки политиков и политологов, стремящихся не допустить стихийных взрывов страстей, бунтов, неуправляемых восстаний и разрушительных революций.

Оказалось, что открытое столкновение или конфликт вовсе не единственная и отнюдь не всегда самая лучшая форма разрешения существующего социального противоречия. Учитывая весьма высокую цену конфликта, революционных методов и средств разрешения противоречий для общественного развития, порой лучше идти по другому пути пути эволюционному.

Это когда комплексы противоречий не накапливаются и не концентрируются, а сознательно разукрупняются и дезинтегрируются, а сами противоречия с высоты общественной опускаются до человеческого уровня и тем или иным путем разрешаются, благодаря чему процесс не доходит до открытого столкновения граждан, масс людей, классов и наций.

В связи с характером противоречий и природой социальных сил, вовлеченных в открытое столкновение, сами конфликты бывают социальными, когда они возникают на почве несовместимости или расхождения интересов классови социально-экономических групп; национальными (межнациональными), когда в их основе лежат противоречия между нациями, народами и народностями; межличностными, когда речь идет о столкновениях отдельных индивидов, граждан.

В зависимости от той среды, а точнее сферы, в которой развертываются столкновения, сами конфликты бывают политическими, экономическими, этническими, расовыми, трудовыми и т. д. Разумеется., что острота конфликтов и их значимость для общества далеко не одинаковы (одно дело конфликт между поссорившимися Иваном Ивановичем и Иваном Никифоровичем, и другое дело конфликт, скажем, между Китаем и США, США и Японией и т.

Кризис чаще всего выступает как нарушение прежней гармонии, как функциональное (а не органическое) расстройство прежнего взаимодействия, протекавшего удачно и успешно для рассматриваемого процесса или явления. Конфликт уже не простое нарушение прежнего взаимодействия, существовавшей гармонии, а стихийное или сознательное противоборство, столкновение сторон.

Дарендорфом, принесла ему славу левого теоретика и даже революционера. Эта теория, по мысли ее автора, позволяет радикально размежеваться как с классической буржуазной социологией, так и с марксизмом. При этом сам Р.Дарендорф признает, что никому еще "не удалось преодолеть Маркса, т.е. создать теорию, которая позволила бы выводить социальные антагонизмы, исходя из структурных особенностей, а не интерпретировать их как случайные явления" (1, с.

86). Но, отдавая дань уважения Марксовой теории классовой борьбы, Р.Дарендорф выдвигает свою идею идею "социальной плазмы", в рамках которой социальные конфликты локализуются и утрачивают свой "интенсивный" характер, который угрожает самому существованию общества. Элементами этой "социальной плазмы" являются: неустранимое социальное неравенство, сами конфликты и наличие сильного "среднего слоя".

276). Кто субъекты конфликта? По Р.Дарендорфу, это "эмпирические социальные сущности", "латентные классы", т.е. некие аналоги общественных классов. При этом Р.Дарендорф считает, что для либеральной плюралистической демократии характерно, вопервых, признание не только наличия, но и неизбежности различий в интересах и воззрениях; во-вторых, сосредоточение внимания не на причинах, а на формах проявления конфликта; втретьих, создание определенных институтов для регулирования конфликтов между разными группами; вчетвертых, развитие правил игры, которыми должны руководствоваться участвующие в конфликте партии.

По его мнению, бюрократия играет двойственную роль: она и носитель и "чистый потенциал" власти. Будучи "последним" и действительным носителем господства во всех организационных структурах общества, включая государство, бюрократия не имеет своей особой социальной программы. Цели, во имя которых бюрократия отправляет свою власть, не являются ее целями и рождаются они не в недрах ее иерархии.

Р.Дарендорф пишет: "Когда отсутствуют группы, способные осуществлять господство, а вместо них доминирует безликая власть бюрократии, для существующей политической системы возникает чрезвычайно большая опасность утраты легитимации и угроза устранения со стороны какой-либо группы радикальных реформаторов. Нередко такая группа в теории и на практике тоталитарна" (3.

с.209). Обращаясь к проблемам демократизации западных обществ, Р.Дарендорф естественно приходит к проблемам активности и пассивности общественности, поскольку степень демократичности общества детерминируется в первую очередь, активным участием населения в решении важных политических проблем. При этом само развитее политической системы на Западе внушает ему опасения, ибо, по его мнению, западное общество стоит не на пороге возрождения традиционного либерализма, а в преддверии "средневекового рабства в условиях экономического изобилия".

Эта опасность коренится в системе планово-рационального бюрократического общества, в выживании которой заинтересованы чиновники и руководители союзов, ученые и специалисты всех категорий, т.е. те, для кого опасность кроется не только во внепарламентской оппозиции, но и в новом либерализме. Причем эти общественные силы располагают достаточным потенциалом власти, чтобы расправиться и с тем, и с другим.

"Контроль это нечто иное, чем законодательная, исполнительная и судебная власти, в отличие от них он сам представляет собой часть политического процесса. Слабость конституционного мышления в категориях разделения властей кроется в том, что при этом речь идет о статическом принципе. Разделение властей почти ничего не говорит нам о политических процессах, о том, в каком виде они возникают и протекают, он предполагает их постоянными" (3, с.