Словарь книжников и книжности Древней Руси - апокрифы о крестном древе

А. «о крестном древе, о дву кресту разбойничю и о лбе Адамли», приписывавшийся Григорию Богослову, или Григорию Двоеслову, представляют собою ряд легенд. Каждая легенда имеет законченный сюжет и самостоятельную историю возникновения. Содержание этой компиляции таково: I. В начале А. излагается конец Апокрифа о Адаме и Еве. Сиф, сын Адама, приносит заболевшему отцу три прута (или один) от райского древа, из-за которого Адам был изгнан из рая. Адам делает венок, в котором его хоронят. Из венка пред вратами рая вырастает древо. II. Из рая было изнесено древо ангелом (или рекою Тигр) в землю Медиамскую. Сиф зажег его в память отца. Это был вечный огонь. Авраам послал к огню Лота, который в искупление своего греха посадил три головни и вырастил из них древо. Люди, живущие рядом, поклонялись этому древу как чудотворному. На кресте, сделанном из него, был распят праведный разбойник. III. Моисей в скитаниях привел народ к реке Мерре, вода которой оказалась горькой. Ангел указал ему древо, вынесенное потопом из рая. Моисей посадил его крестообразно в реке, и воды ее стали сладкими. Выросшее древо послужило для креста неверного разбойника. IV. Вопрос – как разделилось дерево в раю? Оно было трехчастным: одна часть Адама, вторая Евы, средняя бога. После грехопадения части Адама и Евы упали. Часть Адама попала в реку Тигр и ее сжег Сиф (в некоторых текстах вечный костер горел на берегу Нила). Евина часть была вынесена потом в землю Медиамскую и ею Моисей усладил воду. От господней части, оставшейся в раю, архангел, дал прутья для венца Адама. V. Происхождение райского древа таково: когда бог сажал райский сад, Сатанаил крал у него семена и просыпал их посреди рая. Бог сказал, что выросшее от его рук древо будет на изгнание дьяволу. VI. Как собрались все три древа в Иерусалиме? Соломон, получивший власть над демонами,. строил храм. Для тябла ему было нужно большое дерево. Ему указали на древо Моисея, но оно в непогоду упало в реку Иордан и пролежало там три лета. Его нашел дровосек Елисей, уронивший в реку свой топор. С большим трудом древо доставили к храму, но оно оказалось коротко. Как чудотворное, его хранили в алтаре. Соломону показали древо, выросшее из головней. Сломив сопротивление людей, поклонявшихся этому древу, Соломон приказал его срубить и доставить в Иерусалим, но и оно не подошло. Древо продолжало творить чудеса, оно обожгло Сивиллу, севшую на него. В одних текстах Сивилла проклинает дерево, в других – благословляет и предсказывает, что на нем будет распят Христос. Третье древо по приказанию Соломона приносят демоны от ворот рая. Незаметно в его корнях они выносят череп Адама, который остается лежать в поле. VII. История обретения лба Адамля. Слуга Соломона, сопровождавший его на охоте, во время бури спрятался в пещере, оказавшейся не из камня, а из кости. Соломон понял, что это череп Адама и приказал перенести его в Иерусалим. Там он поклонился ему, как первому созданию бога, а затем приказал закидать его камнями, как первого ослушника. Так образовалась гора Голгофа (Литостратон), место, на котором Распяли Христа. Кровь его окрестила лоб Адама. VIII. История Двух разбойников. Спасаясь от Ирода, по пути в Египет Мария с младенцем попадает к разбойникам, у которых тоже есть младенцы. Одного из них она спасает от смерти, вскармливая его шесть дней, пока не выздоравливает его мать. Младенцы тоже становятся разбойниками, которых Пилат приговаривает казнить вместе с Христом. Вскормленный Марией и есть разбойник праведный, прославивший Христа и попавший в рай. Дерево, выросшее из венца Адама, пошло на крест Христа.

В основе славянских и русских переводов «крестных» легенд лежат еврейские и греческие сочинения, оригиналы которых подчас не сохранились. Они отразились в других литературных памятниках и в сочинениях других авторов. Так, Иоанн Златоуст (337–407 гг.) и его современник Епифаний Кипрский обращались к сказанию о погребении на Голгофе Адама и о распятии на этом же месте Христа. О путешествии Сифа к вратам рая повествуется во второй части Евангелия Никодима (см.: Tischendorf С. Evangelia apocrypha. Lipsiae, 1859. p. 303–304). В греческих списках Никодимова Евангелия есть эпизод встречи святого семейства на пути в Египет с разбойниками. «Крестные» легенды отразились и в апокрифах, восходящих к древним источникам, например в вопросах и ответах Беседы трех святителей, или в Откровении Варуха, где рассказано о Сатанаиле, посадившем в раю виноградную лозу (виноград иногда считался запретным плодом), вынесенную потопом из рая. Возможно, что легенда о древе Моисея родилась из символики Моисеева жезла, о котором написано в еврейской книге Яшар. В христианской литературе жезл Моисея был осмыслен как прообраз креста. Об услаждении воды крестом, сплетенным из ветвей кипариса, иевга (сосны) и кедра, и о древе, выросшем из них, повествуется в апокрифе о Моисее (см. Апокрифы о Моисее), вошедшем в состав Палеи Толковой и Хронографической (текст см.: Толковая Палея по списку, сделанному в г. Коломне в 1406 г.: Труд учеников Н. С. Тихонравова. М., 1896, вып. 2, с. 256–257; Толковая Палея 1477 г. (Хронографическая): Воспроизведение Синодальной рукописи № 210 / Изд. ОЛДП. 1892, л. 207 об.–208). Древо, которым Моисей усладил воды, упоминается в Послании мниха иерусалимского Афанасия к Панку, известном по списку Новгородской Кормчей XIII в. О древе, выращенном Лотом из головней, сообщается в греческой Хронике Михаила Глики (XII в.). Предание о главе Адама было известно в Иерусалиме, где его в XII в. слышал Даниил игумен и внес в свое Хожение.

«Крестные» легенды связывают события и персонажей Ветхого завета с новозаветными: древо изгнания становится древом спасения, кровь и вода из ребра Христа крестит и спасает Адама, ребро которого – Ева – стало источником гибели его, а самого Христа называют новым Адамом.

В славянской литературе А. существует в сербском, болгарском и русском изводах. Болгарская исследовательница А. Милтенова разделила списки Сказания о древе крестном на три группы-редакции: I. нач.: «Адам беше в Едеме пред дверми райскими, егда же приближи ся ему смерть, възболе велико»; II. «Адам беше пред дверми райскими, егда же приближи ся день его к смерти, одержим бысть болезнию великою»; III. «Егда погребоша Адама с венцом, иже свив возложи на главу свою от древе, от него же изгнан бысть». Однако в работе Милтеновой нет полного текстологического анализа, не указаны взаимосвязи этих редакций. Предварительное сравнение текстов указывает только на общность и порядок расположения сюжетов, текстуально же памятники скорее всего независимы. Так, группы I и II, возможно, являются разными переводами, или даже переводами разных оригиналов. Таким образом, нет оснований считать эти тексты редакциями. Вопрос о взаимоотношении списков и проблема редакций памятника требуют дальнейшего исследования.

Наиболее ранние списки I группы датируются XIV в. Они представлены в сербском и болгарском изводах: сербская рукопись третьей четверти XIV в. Народной библиотеки в Белграде № 104 (утраченная) и болгарские рукописи XIV в. – ЦГАДА, собр. Мазурина, № 1700 и конца XIV – нач. XV в. БАН, 13.6.13. Самая ранняя русская рукопись этой группы – ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 794, XVI в. Возможно, что именно в XVI в. этот тип текста появился на Руси. Две рукописи, представляющие II группу, – сербские: сборник XV в. собр. Григоровича № 112 (II) Гос. б-ки Одессы и рукопись сер. XVII в. из Народного музея в Праге № IX.H.16 (S 19), обе ресавского правописания. III группа представлена в работе Милтеновой сборниками XVI–XVIII вв. Однако она не упоминает о русском списке ГБЛ, собр. Румянцева, № 358, XV–XVI в., опубликованном А. Н. Пыпиным (ПЛ, вып. 3, с. 81–82). Кроме того, в сборнике Ефросина ГПБ, Кир.-Белоз. собр., № 11/1088, XV в., л. 196–197 об. читается легенда об обретении головы Адама (см.: Каган М. Д., Понырко Н. В., Рождественская М. В. Описание сборников XV в. книгописца Ефросина // ТОДРЛ. Л., 1980, т. 35, с. 175). Таким образом, III вид текста появляется на Руси в конце XV в., возможно, что этот тип текста и сложился на русской почве. В XVII в. текст I и III видов встречается отдельно в рукописных сборниках и в составе Палеи.

Другим произведением о крестном древе является «Слово о древе спасенного креста, где обретеся и како бысть», приписанное Севериану, епископу Гевальскому, современнику Иоанна Златоуста, По свидетельству самого памятника, это слово известно из древнего послания «некоего жидовина», обретенного в Вирите (Бей-Руте). В слове рассказано только об одном древе, выращенном Лотом из головней и срубленном для храма Соломона. Дерево, казавшееся на земле длинным, будучи поднятым на крышу, становилось коротким. Оно лежало в церкви и служило скамейкой, однако царица Сивилла отказалась сесть на него, провидя, что на этом древе будет распят Христос. Тогда дерево поставили в церкви и обложили 30 серебряными обручами по 30 сребренников каждый. Один из обручей и получил Иуда, предавший своего учителя. Слово Севериана Гевальского очень близко по сюжету к Слову Григория Богослова, однако оба они самостоятельны по своему происхождению и скорее всего восходят к каким-либо общим источникам. Слово Севериана, известное в русских рукописях XV–XVI в. (см., например, рук. ГБЛ, собр. Румянцева, № 451, нач. XV в.), не считалось запрещенным и было помещено в Макариевских Великих Минеях Четиих под 14 сентября в подборке, посвященной празднику Вознесения креста (ВМЧ: Сентябрь, дни 14–24, СПб., 1869, стб. 763–766). Здесь же, в «Слове Григория, архиепископа Российского на Воздвижение честнаго креста» использован один из мотивов апокрифа Григория Богослова – о Елисее, нашедшем древо в реке.

Апокриф «о крестном древе и лбе Адама» значится в Списках отреченных книг. Древнейший русский список индекса читается в пергаменной рукописи ГПБ, собр. Погодина, № 31, XIV в., л. 186–187 (текст опубл. Пыпин А. Н. Для объяснения статьи о ложных книгах // ЛЗАК. СПб., 1862, вып. 1, с. 26–27, 38–40). В индексах автором апокрифа назван болгарский поп Иеремия, которому приписаны и другие апокрифы – «Как Христос плугом орал», «Как Пров Христа братом назвал», «Поставление Христа в иереи», «Послание Авгария к Иисусу» и др. М. И. Соколов убедительно доказал, что отождествление этого попа Иеремии с ересиархом Богомилом неправомочно и что в приписанных ему апокрифических произведениях нет богомильских взглядов. Болгарский исследователь И. Иванов также не включает эти произведения в репертуар богомильской литературы (см.: Иванов И. Богомилски книги и легенди. София. 1925 (фототип. переизд. София, 1970)). В работах В. Ягича (1868 г.), А. Н. Веселовского (1872 г.), М. И. Соколова (1888 г.) опубликован и исследован текст обширной компиляции Иеремии по спискам болгарскому и сербскому XIII–XIV вв., русскому XIV в., хорватскому глаголическому XV в. И хотя главное содержание апокрифа составляет история древа для распятия Христа и разбойников, текст компиляции Иеремии отличается от Слова Григория Богослова и текстуально, и большим количеством дополнительных эпизодов (Исход Моисея, Медный змей, разбойники Амвросий и Еерон, Давид показывает Соломону восковую модель храма, орлы Соломона и пр.). «Нельзя не признать, – писал М. И. Соколов, – что есть много общего между словом Григория, а также и Севериана, с одной стороны и ...компиляцией (Иеремии) – с другой, в сказаниях о приспособлении крестного древа для постройки Соломонова храма. Но также очевидно, что наш компилятор не мог составить своего сказания на основе слов Григория и Севериана, равно как и наоборот. Отсутствие буквальных совпадений в сказаниях свидетельствует, что между ними нет прямой взаимной зависимости на почве славянских текстов. Все три сказания могут быть только возводимы в некоторых своих чертах к одному общему первоначальному источнику, который не известен» (Соколов. Материалы..., с. 157).

В. Ягич предполагал, что славянский текст апокрифов Иеремии возник не позднее X–XII в. в Болгарии. В древнерусской литературе эта компиляция в полном виде встречается редко, хотя отдельные ее части переписывались как самостоятельные произведения. По замечанию Соколова, история обретения главы Адама из компиляции Иеремии (череп нашел Христос, из-за него спорили два царя, один из них поместил его при воротах своего дома и входил в него в сопровождении шести приближенных) может с некоторой натяжкой быть соотнесена с индексом («Лоб Адамль, еже 7 царев сидело в нем»). Обретение главы Адама из Слова Григория Богослова к сюжету, упомянутому в индексе, не подходит. Компиляция Иеремии оказала некоторое влияние на Слово Григория Богослова. Так, в некоторых поздних списках легенда о разбойнике, вскормленном Богородицей, заменена легендой из компиляции Иеремии о разбойнике по имени Спутник, стерегущем крестное древо в ожидании распятия Христа (ГПБ, Солов. собр., № 925, л. 17, XVII в., Порфирьев. Апокрифы ветхозаветные, с. 100–101).

Сюжеты А. о крестном древе, известные на Руси в списках XV в., находят аналогии в исторических хрониках этого же времени: Палее Исторической («Книге бытия небеси и земли»), где читается легенда о древе Лота (ЧОИДР, 1881, кн. 1, с. 48–49), и в более поздней Сокращенной Палее русской редакции, где рассказано о древе Моисея (там же, с. 50). Но особенно популярным в древнерусской литературе, изобразительном искусстве и народной поэзии был сюжет о главе Адама. Русский читатель находил его в Синаксарных чтениях Постной Триоди на святой великий пяток, где им завершалась история осуждения и распятия Христа. Там же упоминалось о создании Соломоном Литостратона и о роли древа, которым был спасен падший от древа Адам. Максим Грек, опровергая утверждение Луцидариуса, что Адам умер в Иерусалиме и погребен в Европе, ссылается на сочинение, приписанное св. Афанасию, рассказывающее, что глава Адама принесена была потопом от востока и попала на Голгофу. На иконах изображалось распятие над черепом Адама. Главе Адама и кипарисовому кресту посвящены стихи «Голубиной книги».

Некоторые мотивы «крестных» легенд отразились в украинских народных рассказах и песнях (Сумцов Н. Ф. Очерки истории южнорусских апокрифических сказаний и песен. Киев, 1888, с. 85–89). Эти же легенды широко распространены и очень разнообразны в западноевропейской средневековой литературе.

Изд.: ПЛ. СПб., 1862, вып. 3, с. 81–82; Тихонравов. Памятники, т. 1, с. 305–308, 308–313; Попов А. Первое прибавление к Описанию рукописей и каталогу книг церковной печати библиотеки А. И. Хлудова. М., 1875, с. 31–44; Порфирьев. Апокрифы ветхозаветные, с. 47–50, 96–99, 101–103.

Лит.: Буслаев Ф. И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т. 1. Русская народная поэзия. СПб., 1861, с. 489; Jagić V. 1) Prilozi k historiji književnosti naroda hrvatskoga i srbskoga // Arkiv za povjestnicu jugoslavensku. U Zagrebu, 1868, kn. 9, s. 91–104, 2) История сербо-хорватской литературы. Казань, 1871, с. 100–102, 106–109; Порфирьев И. Я. Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях. Казань, 1872, с. 105–115, 132, 138–141, 165–166; Веселовский А. Н. Разыскания в области русского духовного стиха. 10. Западные легенды о древе креста и Слово Григория о трех крестных древах // Прилож. к т. 45 Зап. имп. АН. СПб., 1883, с. 365–417; Мочульский В. Историко-литературный анализ стиха о Голубиной книге. Варшава, 1887, с. 157–165: Соколов М. И. Материалы и заметки по старинной славянской литературе. Вып. 1. Компиляция апокрифов болгарского попа Иеремии. М., 1888, гл. V, с. 72–211; Милтенова А. Текстологически наблюдения върху два апокрифа. (Апокрифен цикъл за кръстното дърво, приписан на Григорий Богослов, и апокрифа за Адам и Ева) // Старобългарска литература. София 1982, кн. 11, с. 35–55.

М. Д. Каган

Словарь книжников и книжности Древней Руси