Энциклопедия эпистемологии и философии науки - интенциональность

Intention (intention) — замысел, намерение, напряжение, интенция. По Августину, душа не локализуется ни в какой части тела, но пронизывает их все животворящим напряжением (vitali intentione). Познавательная сила никогда не знает что-либо актуально до тех пор, пока не возникает интенция; разум в знании может быть направлен на познаваемую вещь, которая есть, или на то, что правильно говорится относительно вещи, которая есть. По Петру Абеляру, познавательная интенция — это логическое умение, правильное логическое поведение, определение способов истолкования и связи. Так, акт обозначения вещи и его результат — значение взаимоинтенциональны друг другу. В этом акте мыслятся во взаимосвязи и субъект как активное начало, и содержание, которое мыслится, т.е. значение. Универсальной интенцией в субъекте является звук, необходимо являющийся свойством субстанции в силу ее субъектности. В «Этике» Абеляра интенция рассматривается как конституирование поступка, как сознательное намерение совершить нечто; грех определяется как интенция души. По Бонавентуре, «хотя намерение подразумевает саму энергию намерения, тем не менее иногда оно означает состояние, относительно которого возникает намерение, иногда означает акт намерения, иногда саму вещь, на которую направлена интенция, тем не менее понятие «интенция» принципиально накладывается на сам акт; хотя вопреки этому иногда случается, что интенция употребляется в других значениях, когда, напр., говорят, что интенция есть перст указующий, то она употребляется в значении силы. Когда говорят, что интенция — это свет, она понимается как приказ. Когда говорят, что интенция есть конец самой себя.., то она понимается как то, на что она направлена. Но когда говорят, что одно намерение прямое, а другое косвенное, то сама интенция берется как акт» (Bonaventura. In librum II Sententiarim, d. 38, a.2, q.2 ad 2). По Альберту Великому, в душе присутствует, скорее, интенция вещи, чем сама вещь. Фома Аквинский связывает с идеей интенции «акты предицирования». Отсюда следует, ч т о " «способ предицируемости может заключаться в принципе такой интенции, которая присуща роду, который подобным же образом формируется актом интеллекта. Тем не менее, однако, то, чему интеллект передал интенцию предицируемости, сопоставляя одно с другим, не есть сама интенция рода, но, скорее, то, чему интеллект передал интенцию рода, как, напр., то, что обозначается определенным именем «живое существо» (Thomas Aquinas. De ente et essentia. Stuttgart, 1979. S. 40). По Дунсу Скоту, интенция — это внутренний принцип вещи, непосредственно обозначающий бытие вещи как «этой».

Intentionale esse (intentional being) — интенциональное бытие, существование в разуме; это бытие, которым обладает вещь, находясь в познающем интеллекте, а также бытие самого мышления, или способ, которым объективно постигаемая вещь представлена в мышлении. По Бонавентуре, «интенции существуют не в вещах, но только в уме. Тем не менее существует нечто, соответствующее им в вещах, а именно природа, с которой мышление соотносит интенции определенного рода. Так, замысел рода не существует в осле, но в природе животных, с которой интенция соотносится в мышлении» (Bonaventura. In lib.l Sent, d, 33, q. 1, a. 1, ad. 3). Intentio prima (first intention) — первая интеция, первичный смысл; вещь рассматривается в соответствии с первичным смыслом, когда она рассматривается в соответствии с тем, что свойственно ей как вещи. Это может происходить путем простого акта мышления, благодаря которому известно, что вещь есть, или путем сложного акта, посредством которого может быть познана некоторая истина, как напр., что человек — это животное существо. По Дунсу Скоту, первичная интенция направляет внимание на определенные объекты конкретной человеческой деятельности. Оккам определил первую интенции как имена, выполняющие роль суппозиций, замещающих имена сущих вещей, которые могут быть субъектами или предикатами суждений. Когда мы говорим «человек бежит», то слова выражают реальное состояние дел. Intentio secunda (second mention) — вторая интенция, вторичный смысл; имя исследуемой вещи, происходящее не из самой вещи, но из акта мышления, как, напр., «человек — это вид», а «животное — это род». Вторичная интенция, по Дунсу Скоту, направляет внимание на умопостигаемое, относящееся к сфере разума, на которое воздействуют реальные вещи, исполняющие роль случая, повода, провоцирующего разум к активности. У Оккам определяет вторичные интенции как имена, выражающие простой контекстуальный объем, предметом которого являются общие понятия. Intentia generalis (general intention) — общая интенция; это смысл, которым обладают все вещи, в силу простого факта их существования; это то, что есть, и то, что истинно, относится к общим интенциям. Intentionis res (thing of intention) —предмет; вещь, существующая только в мышлении.

С.С. Неретина

И. как тема была введена в современные философские дискуссии Францем Брентано («Психология с эмпирической точки зрения», 1874). Брентано выдвигает два основных тезиса относительно И., вокруг которых концентрировались дальнейшие дискуссии в аналитической философии и феноменологии: во-первых, И. — это отличительная черта ментального; во-вторых, она независима от существования объекта, на который направлено сознание.

Р. Чизольм предложил лингвистический вариант первого тезиса Брентано: критерием И. в языке является интенсиональность (как свойство выражений, следующих за выражениями типа «он убежден, что»), и поскольку интенсиональный язык не может быть сведен к экстенсиональному, то психические феномены не могут быть сведены к физическим.

В аналитической философии доминируют теории, пытающиеся примирить физикалистскую онтологию с первым тезисом Брентано. Одним из вариантов решения этой проблемы является элиминативный материализм (П. Черчленд) — теория, отрицающая реальность интенциональных состояний, т.е. убеждений, желаний и т.д. Другой вариант представляет инструменталисткая позиция, согласно которой интенциональные выражения не описывают реальных феноменов, но они полезны для предсказания по поводу поведения живых систем при отсутствии точного знания законов, управляющих ими (Д. Деннет). Еще одна стратегия состоит в объяснении интенциональности сознания через физические формы И.; так, напр., можно говорить об И. столбика ртути, так как он несет информацию о температуре (Ф. Дрецке). Одним из способов решения второй проблемы Брентано является проведение различия между предметом и его интенциональным содержанием, благодаря чему сознание относится к своему предмету («ноэма» в феноменологии Э. Гуссерля). Согласно гуссерлевской концепции сознания, структура интенционального акта не зависит от объекта, на который направлен этот акт.

В аналитической философии концепции И. сходного типа (Дж. Сёрл) называются «интернализмом» или «концепцией узкого ментального содержания». Им противостоят концепции широкого ментального содержания, или разные версии «экстернализма», согласно которым внешние факторы (напр., каузальная цепь, ведущая от объекта к человеку (X. Патнэм, С. Крипке, К. Макгинн)) или социальные факторы (Л. Витгенштейн, Т. Бердж) сущностным образом участвуют в конституировании И. Из сильной версии экстернализма вытекает ряд радикальных следствий: нерелевантность когнитивного содержания для теории значения; невозможность непосредственного доступа к своему сознанию; очевидность реализма; несубстанциональность сознания.

Е.В. Вострикова

Лит.: Брентано Ф. Избранные работы. М., 1996; Гуссерль Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. М., 1999; Chisholm R.M. Perceiving: a Philosophical Study. Oxford, 1956; Dennett D.C. Brainstorms, Philosophical Essays on Mind and Psychology. Cambridge, 1978; Searle . Intentionality. Cambridge, 1983; McGinn C. Mental Content. Oxford, 1989;

Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация»

И.Т. Касавин

2009