Энциклопедия эпистемологии и философии науки - коан

Философским основанием практики К. выступает чаньское учение о том, что все живые существа изначально обладают истинным сознанием, «природой будды», однако оно не обнаруживает себя во всей полноте, поскольку обычно у человека преобладают ложные идеи и желания. Истинное сознание, будучи абсолютной реальностью, не может быть выявлено посредством приращения частных, относительных истин. Единственный путь — резкий прорыв к нему посредством интуиции (праджня) и обретение истины во всей полноте «просветления» (учение о «внезапном просветлении»; кит. — дунь у). Прорыв к истинному сознанию возможен только в результате ломки когнитивно-эмоциональных моделей, свойственных обыденному, «омраченному» сознанию. К., заключающий в себе парадоксальную ситуацию, понимание которой в границах обычных шаблонов мышления невозможно, предполагает отказ от стандартных когнитивных решений и переход в этой кризисной ситуации к интуитивным способам понимания реальности. Классический К. вопрошает: «Все слышали, как звучит хлопок двух ладоней. А как звучит хлопок одной ладони?» В состоянии медитации адепт чань должен посредством интуитивной мудрости-праджни, заложенной в его собственной «природе будды», дать ответ, который соответствовал бы фундаментальным идеям буддизма махаяны — о недвойственности истинной реальности и др. (один из известных ответов — «звук тишины»).

Многие К. представляют собой короткий рассказ, главными героями которого выступают наставник и ученик, обретающий, благодаря спонтанным реакциям на действия наставника,просветление; либо два выдающихся наставника — напр., Линьцзи и Чжао-чжоу (9 в.): «В о время своих странствий Чжао-чжоу навестил Линьцзи. Когда они встретились, учитель был занят мытьем ног. Чжао-чжоу спросил: "Для чего патриарх пришел с Запада? (имеется в виду Бодхидхарма. — А.З.), "Я как раз мою ноги", — ответил Линьцзи. Чжао-чжоу подошел ближе и сделал вид, что прислушивается. Учитель сказал: "А теперь я собираюсь вылить второй ковш грязной воды". Чжао-чжоу ушел». Такие рассказы собраны в канонических текстах «бесед и высказываний» (кит. — юйлу); напр., процитированный выше «Линь-цзи лу», и в специальных сборниках, напр., «Умэныу-ань» («Врата без входа»), «Биянь лу» («Записки у бирюзовой скалы»).

Большинство К. имеют форму диалога. В своей основе они фиксируют реально существующую чаньскую практику парадоксальных диалогов: — кит. — вэнь да; яп. — мондо — «вопрос—ответ». Напр., ученик: — «Как достичь освобождения?»; наставник: — «А кто тебя связывает?» — «Как достичь нирваны?» — «А кто поместил тебя в сансару?» В тех случаях, когда, по мнению «просветленного» участника диалога, вербальный ответ невозможен, вместо него совершалось какое-либо символическое действие; напр., Чжао-чжоу в ответ на требование произнести «чаньское слово» снял сандалии, положил их себе на голову и вышел вон из комнаты. Очень часто ответ представлял собой удар по телу вопрошающего, нередко — учительским посохом. Удары, оглушительные крики или другие шокирующие действия наставников были составной частью практики К. и вэнь да, способствующей разрушению привычных психоментальных состояний и продуцированию измененных состояний сознания. Своей энигматичностью и парадоксальностью содержания, шокирующим способом репрезентации К. отчасти аналогичны некоторым др. стратегиям языка религии, напр., вербальному поведению юродивых.

А.П. Забияко

Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация»

И.Т. Касавин

2009