Энциклопедия эпистемологии и философии науки - знание

Со времен элеатов, атомистов и Платона 3. характеризуется как противоположность мнению. Глубокое, полное и совпадающее с объектом 3. противопоставляется 3. иному — поверхностному, фрагментарному и отклоняющемуся от подлинной реальности, фактически лишаемому позитивного статуса и объявляемого заблуждением. Это — такое онтологическое представление о 3. как об образе скрытой реальности, которое состоятельно постольку, поскольку совпадает с этой реальностью (теория корреспонденции). Использование вещных аналогий («копия», «слепок», «отпечаток», «отражение») обнаруживает истоки данного представления в сакральных верованиях симпатической магии, согласно которой подобное таинственно порождается подобным. Современные реалистические эпистемологии стремятся десакрализировать процесс «пересадки в голову» предметного содержания с помощью достижений нейрофизиологии и теории информации.

Античный скептицизм и сократическая диалектика, напротив, связали 3. в большей степени с методом его получения, чем с предметом-прототипом. Всякое мнение или убеждение нуждается в процедуре обоснования, чтобы обрести позитивный познавательный статус. 3. тем самым рассматривается не как связь ментального состояния с его прототипом во внешней реальности, но как согласованность элементов опыта между собой, выступающая в форме оправданного убеждения, связи высказываний, дискурсивной системы (теория когеренции). Такой подход, представленный в Новое время картезианством и берклианством и означавший переход от онтологического к собственно теоретико-познавательному образу 3., дает возможность современным философам-аналитикам фактически редуцировать теоретико-познавательные проблемы к лингвистическим.

От Аристотеля ведет свое начало целый ряд представлений о 3., в том числе о 3. как умении. Знать нечто (ремесло, язык, обряд) означает уметь практиковать, пользоваться, воспроизводить его. В таком случае 3. рассматривается как схема деятельности и общения, как функция всякой человеческой активности (функционализм). Представленный сегодня социологическими и прагматистскими эпистемологиями, данный подход сочетает в себе элементы теорий корреспонденции и когеренции.

В настоящее время назрела необходимость расширить традиционное, идущее от И. Канта и К. Поппера, представление о форме 3. как утвердительном высказывании с субъектно-предикатной структурой, с которым всегда может быть сопоставлена истинностная оценка. Здесь стоит вспомнить о том, что уже Аристотель фактически признавал многообразие типов 3. (эпистеме, докса, пистис, техне, эмпейриа и т.п.). Не только обыденное суждение, эмпирическое протокольное предложение или научная теория, но и философская проблема, математическая аксиома, нравственная норма, художественный образ, религиозный символ имеют познавательное содержание. Ведь все они характеризуют исторически конкретные формы человеческой деятельности, общения и сознания, связанные с адаптацией, ориентацией и самореализацией во внешнем и внутреннем мире. Поэтому полная дефиниция термина «3.» может строиться лишь по принципу «семейного сходства» (Л. Витгенштейн), как исчерпывающая типология 3., совмещающая разные принципы выделения типов.

Средневековые дискуссии об универсалиях и сферах компетенции науки и теологии поставили проблему опытного и внеопытного 3. Она выступала в форме соотношения приобретенных и врожденных идей (Декарт), впечатлений и идей (Локк, Беркли), истин факта и истин разума (Лейбниц), области эмпирического (апостериорного) и трансцендентального (априорного) (Кант). Чувственная образность, зависимость от условий, частный, приблизительный характер опытного 3. отличает его от умозрительности, абстрактности, точности, безусловной всеобщности внеопытного 3. Однако в настоящее время не представляется возможным обосновать существование абсолютно внеопытного 3: во всяком 3, выявляются опытные элементы. При этом сам опыт перестает пониматься как нечто монолитное и однообразное (индивидуальный и коллективный, творческий и рутинный, практический и мысленный и т.п.), поэтому противоположность опытного и внеопытного 3. рассматривается как относительная, связанная со взаимодействием разных контекстов опыта. Так, сложные логические структуры, выступающие для индивида в конкретной ситуации как априорные, являются для него же результатом постепенного развития его опыта логического мышления, а в конечном счете — плодом совокупного коллективного человеческого опыта. И наоборот: простейший чувственный опыт (ощущения цвета, вкуса, запаха) обнаруживает по отношению к индивиду и группе элементы внеопытности, коль скоро в нем определяющую роль играют устойчивые, общепринятые вкусы, предубеждения, традиции.

Оппозиция практического и теоретического 3. не совпадает с делением по критерию опытного содержания или происхождения. И теоретическому, и практическому 3. соответствует собственная сфера опыта, и их различие кроется, скорее, в формах функционирования 3. Так, практическое 3. вплетено в деятельность и общение, слито с ними, направлено на их ситуационное обслуживание и обладает слабой рефлексивностью. Оно не вырабатывает смыслы, которыми обладают предметы и способы деятельности, но транслирует их в данную практику из других контекстов опыта (В. Швырёв). В практической политике, напр., доминируют, помимо элементов научности, заимствованная из религии оппозиция сакрального и профанного, мифотворчество и магическая методика подмены терминов и ситуаций, психологическая и биологическая (организмическая) терминология. В производственной практике воспроизводятся как научно-технические 3., так и натурфилософские образы слитности человека и объекта, человека и орудия, отождествления природы с Богом, организмом, машиной.

Теоретическое 3., напротив, ориентировано на выработку новых смыслов и на внесение их в реальность (философия, теология, идеология, наука). Оно в той или иной степени дистанцировано от объекта и содержит, скорее, схемы специфической деятельности (дискурса, исследования) и общения (диспута, диалога), обретающие форму понятий, законов, теорий в ходе их рефлексивной разработки. Практическое 3. имеет, как правило, неявный, невербальный, ритуализированный характер (М. Полани), в то время как теоретическое 3. предполагает явную текстуально-словесную форму. Оба этих типа 3. содержат дескриптивные и нормативные компоненты, но только теоретическое 3. предписывает законы самой природе (естествознание). Теоретическое и практическое 3. могут содержать научные и вненаучные элементы, причем само понятие научного 3. не исчерпывается какой-либо дефиницией в образе родовидового отличия, но формулируется исходя из его социологической принадлежности науке как социальной системе. Всякий тип 3. может быть содержательно охарактеризован только как элемент целостного культурно-исторического комплекса (науки, техники, религии, мифа, магии). Поэтому исчерпывающая типология 3. фактически совпадает с историей культуры.

В самом общем виде 3. можно определить как творческое, динамическое измерение сознания, коль скоро всякое сознание существует в форме 3. (К. Маркс). 3. выступает как объективная идеальная форма всякой деятельности и общения, как их возможная форма в том смысле, что оно представляет собой предпосылку расширения горизонта человеческого бытия. 3. есть не только преобразование опыта в сознание путем структуризации, обозначения его элементов, не только фиксация опыта в социальной памяти. Оно является способом трансформации знаковых систем, сознания, деятельности и общения, придания им новой формы, т.е. нового смысла и значения. 3. возникает как осмысление человеком контекстов своего опыта. В таком случае всякий тип 3. выступает как смысл, вносимый в специфическую реальность (в производственную практику, социальную регуляцию, ритуальный культ, языковый текст). 3. позволяет различать эти реальности и контексты опыта друг от друга как возможные сферы реализации человеческих способностей. Способность 3. служить расширению культурно-исторического контекста человеческого бытия является основой для его оценки в терминах таких оппозици, как точность—приблизительность, достоверность—вероятность, сущность— видимость, творчество—репродукция, истина—заблуждение.

См. Знак, Значение, Сознание, Смысл.

И.Т. Касавин

Лит.: Рассел Б. Человеческое познание, его сфера и границы. М., 1957; Швырёв B.C. Теоретическое и эмпирическое в научном познании. М., 1978; Полани М. Неявное знание. М., 1985; Теория / Познания (под ред. В. А. Лекторского, Т. И. Ойзермана. Т. 1. М., 1993; AyerA. The Problem of Knowledge. L., 1956; BloorD. Knowledge and Social Imagery. L., 1976; Chisholm R. Theory of Knowledge. Englewood Cliffs, 1977; SandkuhlerH.J. Erkenntnis/Er kenntnistheorie // Europaische Enzyklopadie zu Philosophic und Wissenschaften. B. 1. Hamburg, 1990. S. 772—904.

Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация»

И.Т. Касавин

2009