Философский словарь - понимание

Проблема П. долгое время рассматривалась в рамках экзегетики, занимавшейся толкованием древних, особенно религиозных (библейских) текстов. В 19 в., благодаря усилиям прежде всего В. Шлейермахера и В. Дильтея, начала складываться более общая теория истолкования и П. герменевтика.

Объяснение как подведение под общую истину и П. как подведение под общее правило взаимно дополняют друг друга. Они представляют собой как бы два разных видения одних и тех же объектов: одно с т.зр. соответствия утверждений об этих объектах реальности, др. с т.зр. соответствия данных объектов принятым в обществе или в конкретной среде ценностям. Продолжительный период объяснение и П. противопоставлялись друг другу. Неопозитивизм считал если не единственной, то главной функцией науки объяснение. Филос. герменевтика ограничивала сферу объяснения естественными науками и выдвигала в качестве основной задачи социальных и гуманитарных наук П. Постепенно стало, однако, ясно, что операции объяснения и П. имеют место во всех научных дисциплинах и входят в ядро используемых ими способов обоснования и систематизации знания. Более того, объяснение и П. не являются прерогативой научного познания. Они присутствуют в каждой сфере человеческого познания и коммуникации.

О неразрывной связи П. и оценок (ценностей) говорил еще Дильтей. "Понимание и оценка. Безоценочное понимание невозможно, писал М.М. Бахтин. Нельзя разделить понимание и оценку: они одновременны и составляют единый целостный акт". Поскольку П. есть оценка на основе некоторого образца, пониматься может все, для чего существует такой общий образец. Сфера П. включает не только индивидуальные психические состояния ("детский лепет", "Гамлета" и "критику разума" ими ограничивал область П. Дильтей), но и вовлекаемые в орбиту человеческого познания и деятельности явления живой и неживой природы.

До сих пор распространена т.зр., что пониматься может только текст, наделенный определенным смыслом: понять означает раскрыть смысл, вложенный в текст его автором. Очевидно, что это очень узкий подход. Мы говорим о П. не только написанного или сказанного, но и о П. действий человека, его переживаний. Понятными или непонятными, требующими размышления и истолкования, могут быть поступки, как наши собственные, так и др. людей. Пониматься может и неживая природа: в числе ее явлений всегда есть не совсем понятные современной науке, а то и просто непонятные для нее. Не случайно физик П. Ланжевен утверждал, что "понимание ценнее знания", а другой физик В. Гейзенберг считал, что А. Эйнштейн не понимал процессов, описываемых квантовой механикой, и так и не сумел их понять.

Идея, что пониматься может только текст, будучи приложенной к П. природы, ведет к неясным рассуждениям о "книге бытия", которая должна "читаться" и "пониматься", подобно др. текстам. Поскольку у "книги природы" нет ни автора, ни зашифрованного им смысла, П. и "толкование" этой "книги" является только иносказанием. Если пониматься может лишь текст, естественно-научное П. оказывается П. в некотором переносном, метафорическом значении.

Логическая структура операций объяснения и П. не особенно ясна. Прежде всего это касается П., относительно которого даже предполагается, что оно вообще лишено отчетливой, допускающей расчленение структуры и не способно быть объектом логического анализа. К этой мысли отчасти склоняет существование "нерассудочных" форм П., к которым относятся, в частности, интуитивное схватывание и эмоциональное (чувственное) П. с такой его разновидностью, как эмпатия. Как и понятийное П., они предполагают ценности, но не являются сколь-нибудь ясными рассуждениями. Однако понятийное, или "рассудочное", П. имеет достаточно отчетливую логическую структуру, причем она в основе своей сходна со структурой объяснения.

Существуют два основных типа П., параллельные двум основным разновидностям объяснения. П. первого типа, которое можно назвать сильным, представляет собой подведение понимаемого явления под принимаемую общую оценку; П. второго типа, или слабое П., включает, помимо какой-то оценки, каузальное утверждение. Сильное П. является дедуктивным рассуждением, слабое П. представляет собой индукцию, т.е. проблематичное умозаключение.

Пример сильного П.: Всякий ученый должен быть критичным. Галилей ученый. Значит, Галилей должен быть критичным.

В данном дедуктивном умозаключении первая посылкаявляется общей оценкой, вторая утверждением о начальных условиях. В заключении общее требование распространяется на частный случай.

Следующий пример сильного П. относится к П. неживой природы:

На стационарной орбите электрон не должен излучать. Электрон атома водорода находится на стационарной орбите. Следовательно, электрон атома водорода не должен излучать.

Пример слабого П., которое может быть названо также целевым, или мотивационным:

Если в доме протопить печь, в доме будет тепло. В доме должно быть тепло. Значит, в доме следует, по всей вероятности, протопить печь.

Первая посылка говорит о средстве, необходимом для достижения определенного результата. Вторая посылка является оценочным утверждением, представляющим этот результат как цель и превращающим связь "причина следствие" в связь "цель средство". В заключении говорится о том действии, которое должно быть осуществлено для достижения поставленной цели.

Схема сильного П.: "Всякое S должно быть Р; М есть S; следовательно, М должно быть Р". Схема слабого (целевого) понимания: "А причина В; В позитивно ценно; значит, А также является, вероятно, позитивно ценным".

Имеются три типичные области П.: П. поведения человека, его характера и поступков, П. природы и П. языковых выражений. Из этих областей П. поведения представляется парадигмой П. вообще, поскольку именно в человеческом поведении ценности, играющие центральную роль во всяком П., обнаруживают себя наиболее явно.

Целевое П. поведения предполагает раскрытие связи между мотивами (целями, ценностями), которыми руководствуется человек, и его поступками. Понять в этом смысле поведение индивида значит указать ту цель, которую он преследовал и надеялся реализовать, совершая конкретный поступок. Логической формой элементарного акта целевого П. поведения является т.н. практический силлогизм, анализировавшийся еще Аристотелем: "Агент X намеревается (желает, стремится) получить А; для достижения А нужно совершить действие В; значит, Одолжен совершить действие В". Первая посылка фиксирует цель, которую ставит перед собой действующий субъект. Вторая посылка описывает его представление о средствах, необходимых для достижения цели. В заключении указывается то конкретное действие, которое субъект должен совершить. "...Практический силлогизм, пишет Г.Х. фон Вригт, дает наукам о человеке то, что так долго отсутствовало в их методологии: подходящую модель объяснения, которая является подлинной альтернативой по отношению к модели охватывающего закона. С более общей точки зрения можно сказать, что последняя модель служит для каузального объяснения и объяснения в естественных науках; практический же силлогизм служит для телеологического объяснения в истории и социальных науках". То, что фон Вригт называет "телеологическим объяснением", представляет собой на самом деле не объяснение, а П. Фон Вригт ошибается также, считая практический силлогизм формой дедуктивного, а не индуктивного рассуждения.

Если в социальном и гуманитарном знании процедуры истолкования и П. обычны, то в естественных науках они кажутся по меньшей мере редкими. По поводу идеи "истолкования природы", ставшей популярной благодаря Ф. Бэкону, Дильтей заметил: "П. природы interpretatio naturae это образное выражение". Иного мнения о П. природы придерживаются сами ученые, изучающие ее. О необходимости сочетания объяснения природных явлений с их П. говорили А. Эйнштейн, В. Гейзенберг, В. Паули и др.

П. природы является оценкой ее явлений с т.зр. того, что должно в ней происходить, т.е. с позиции устоявшихся, хорошо обоснованных, опирающихся на прошлый опыт представлений о "нормальном", или естественном, ходе вещей. Понять какое-то природное явление значит подвести его под стандартное представление о том, что происходит в природе. Проблема П. встает в естествознании, как правило, только в моменты его кризиса, когда разрушаются существующие стандарты оценки изучаемых природных явлений. В периоды т.н. нормальной науки, когда основные ценности теории, входящие в ее парадигму, не подвергаются сомнению и пересмотру, создается впечатление, что описание обязательно совпадает с оценкой ("нормой"), "имеет место" с "должно быть" и, соответственно, всякое объяснение есть одновременно П. В кризисный период "есть" и "должен", объяснение и П. перестают совпадать и становится возможным и явным объяснение (в частности, правильное предсказание) без П. и П. без умения объяснить на основе точного закона.

П. языкового выражения является подведением значений, входящих в него слов, под соответствующие контексту представления. При этом понимается всегда не отдельное слово, а текст, в котором слова взаимно ограничивают друг друга и редуцируют свои значения до представлений (ситуационных или контекстных значений).

Философия и методология истории. М., 1977; Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979; Гейзенберг В. Часть и целое // Проблема объекта в современной науке. М., 1980; Витгенштейн Л. О достоверности // Он же. Философские работы. М., 1994. Ч. 1; Ивин А.А. Основы теории аргументации. М., 1997; Dilthey W. Gesammelte Schriften. Leipzig, 1924; Wright G.H von. Explanation and Understanding. London, 1971. A.A. Ивин