Энциклопедия Брокгауза и Ефрона - припев

партия хора при исполнении песни. Как поэтическая форма, П. встречается всюду и есть остаток древнего антифонно-хорического исполнения песен (см. Песня). Мы встречаем его не только в поэзии светской, но и в церковной, куда он проник, очевидно, из народного обихода вместе с параллелизмом исполнения (ср., например, антифоны). Народной поэзии обязана припевом и так называемая искусственная поэзия, где употребление его несколько более сложно, чем в народной песне. Древнейшее исполнение обрядовой песни, распространившееся и на песни других категорий, было хоровое; но с усилением в ней драматического элемента появился диалог, и хоровое исполнение обратилось в антифонно-хорическое. Песня пелась так, что второй полухор подхватывал партию первого и отвечал ему параллельной по смыслу репликой. Повторяемая часть стиха, захват, являлся, таким образом, припевом по отношению к предыдущему стиху или музыкально-поэтической фразе. Это и есть древнейшая форма П. Типически подобное исполнение наблюдается в пении финских певцов. Они поют вдвоем: каждый подпевает сперва своему товарищу и затем уже продолжает нить повествования. Так, нижеприведенная пара стихов из Калевалы поется следующим образом:

Тут поднялся Вейнемейнен,

Стал ногами на прибрежье...

Тут поднялся Вейнемейнен

Тут поднялся Вейнемейнен

Стал ногами на прибрежье...

Когда среди исполнителей песни стали выделяться благодаря своему музыкально-поэтическому таланту отдельные личности, то в их руки перешел живой текст песни вместе с захватом. Роль хора стала второстепенной; она сводилась к поддержке солистов. По привычке к антифонному исполнению хор отвечал певцу, но ответ этот носил характер простого перепева или подхвата: хор повторял пропетое запевалой. Таким образом получилось два П., точнее — П. и захват, или П. внешний и внутренний. С момента выделения и усиления личного начала в исполнении (запевал) значение хора начинает соответственно падать; он обращается постепенно в музыкальное орудие. Оба упомянутые выше полухора слились в один хор, подпевавший запевалам. В репликах этих последних сохранялись еще следы параллелизма смыслового (психологического) и хорического, но в партиях хора параллелизм уцелел только в форме хорической. Последним этапом развития личного певца была замена двух солистов одним, на которого и легла вся тяжесть исполнения песни. Партия хора должна была еще более отойти на задний план; она вскоре отвердела, и прежний подвижный П., повторявший последнюю музыкально-поэтическую фразу, обратился в постоянный, повторявший одну и ту же фразу, а затем в музыкальный; на этой последней стадии развития П. центр тяжести лежал на музыкальной фразе, а не на словах, почему П. заимствовались из других песен или же составлялись из отдельных восклицаний (вроде: ой люли, люли, люли и т. п.).

Литература. Jeanroy, "Les origines de la poës. lyr. en France", и рецензию G. Paris; энциклопедии H. Paul'я и G. Gröber'a; "Kritischer Jahresbericht für romanische Philologie"; Шафранов, "О складе русской песни"; Мельгунов, "Песни"; Сокальский, "Русск. нар. музыка"; Vigfusson, "Corpus poëticum boreale"; Child, "Popular ballads"; R. Cornely, "Introductio in Vet. Test. libros sacros"; G. Bickell, "Carmina veteris testamenti metrice"; R. Meyer, "Die altgermanische Poesie"; Geijer, "Svenska folkvisor". См. также Лирика.

В. Ш.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон

1890—1907