Энциклопедия Брокгауза и Ефрона - степи

Под именем С. подразумевают более или менее ровные сухие безлесные пространства, покрытые обильной травянистой растительностью. Пространства ровные и безлесные, но влажные, не называются С.; они образуют или болотистые луга, или, на дальнем севере, — тундры. Пространства с очень редкой растительностью, которая не образует

травянистого покрова, но состоит из отдельных, далеко друг от друга разбросанных кустиков, называются пустынями. Пустыни не резко отличаются от С., и в обыкновенном языке часто смешиваются между собою, но теоретически нужно отличать эти два понятия. Холмистые или гористые страны в общежитии не называются С. Но они точно так же могут быть безлесными и могут питать ту же флору и фауну, как ровные С. Поэтому можно говорить и говорят про степные горы и степные склоны в противоположность покрытым лесами горам и лесным склонам. С. есть прежде всего искони безлесное пространство, независимо от рельефа. Ей свойственны особые климатические, или, по крайней мере, термические отношения, особая флора и фауна. Поэтому говорят про степную природу, степную почву, степную флору и фауну, которые резко отличаются от лесной природы, лесной почвы, флоры и фауны. И человек, степной обитатель, резко отличается всем своим складом, образом жизни и социальным устройством. С. особенно развиты в южной России, и чисто русское слово степь перешло во все иностранные языки. Но подобные же пространства встречаются и в других странах. Степные участки разбросаны по всей области Средиземного моря и особенно развиты в Испании. Сюда же относятся прерии Северной Америки и пампы Южной. С. сильно развиты в Средней Азии, в Монголии и отчасти Южной Сибири, затем в Австралии, Южной и Центральной Африке (Судан). Вопрос о причинах безлесия С. занимал и занимает до сих пор многих ученых, в особенности относительно южнорусских С. и американских прерий. При этом чаще всего высказывались два противоположных мнения: одни ученые полагали, что С. безлесны оттого, что климатические условия их не позволяют существовать деревьям. Другие же доказывали, что деревья могут расти и в С., и отсюда делали вывод, что С. некогда были покрыты лесами, которые, однако, впоследствии были истреблены кочевниками. На большой части степных пространств деревья действительно могут существовать, но из этого не следует, чтобы когда-нибудь леса сплошь покрывали С. Откуда же взялась степная флора и оригинальная степная фауна, если все пространство было прежде покрыто лесами? Что касается до причин распределения на земной поверхности лесных и степных пространств, то, в общих и самых грубых чертах, здесь, несомненно, первенствующую роль играет климат. На всем земном шаре пространства с очень знойным и сухим климатом представляют пустыни. Страны с менее знойным климатом и с 20—40 стм годовых осадков покрыты частью или сплошь степи, а страны с более влажным климатом, умеренным или теплым, покрыты лесами. Таково в общих чертах распространение пустынь, степи и лесов. Но климатические условия еще не объясняют всех явлений. Здесь играют видную роль высота и рельеф местности, характер субстрата и т. п., а кроме того, необходимо принимать во внимание и геологическую историю страны, по крайней мере с послетретичного периода. Наиболее изучена и наиболее заслуживает внимания область С. юга Россия. Южнорусские или, как их называют, черноземные С. простираются непрерывной широкой полосой от Карпат до Алтая и Тарбагатая. К северу (см. карту ботанических областей Российской империи) они доходят до Волынской, Киевской, Тульской и Казанской губерний, затем граница идет по р. Каме и Белой, спускается к югу вдоль Уральского хребта до 52° с. ш. и вновь поднимается до Ирбита, Ишима, Омска и Колывани. К югу в пределах Европейской России С. доходят до Крымских и Кавказских гор, а в западной Азии на широте 48—49° с. ш. постепенно переходят в пустыни. К западу от Карпат типичные С., тождественные по растительности и всей природе, мы находим в Венгерской котловине; к востоку же от Алтая степные пространства разбросаны небольшими районами по Южной Сибири, напр., в Красноярском, Канском и Минусинском округе Енисейской губернии, в Балаганском округе Иркутской и в Забайкалье. В Монголии С. значительно развиты и занимают главным образом нагорья, переходя на низменностях в пустыни (Гоби). В климатическом отношении область характеризуется суровыми зимами и сухим знойным летом. Средняя температура июля 18°—24° Ц., относительная влажность воздуха летом 55—65%. Эти данные характеризуют область С. по сравнению с лесистым западом Европы; но климатические условия лесной области востока России и Сибири во многом сходны с описанными выше, так что очевидно, что не одним климатом обусловливаются очертания степных пространств и основные черты их природы. Типичные С. представляют ровную или пологохолмистую страну, совершенно лишенную лесов, за исключением разве речных долин. Почва — чернозем, лежащий чаще всего на толще лёссовидных глин с значительным содержанием извести. Этот чернозем в северной полосе С. достигает наибольшей мощности и тучности, так как содержит иногда до 16% гумуса. К югу он делается менее мощным, беднеет гумусом, делается светлее и переходит в каштановые почвы, а затем совершенно сходить на нет. Растительность состоит главным образом из злаков, которые сидят небольшими дерновинками, образуя маленькие кочки, между которыми видна голая почва. Более всего распространены виды ковыля, особенно — обыкновенный перистый ковыль (Stipa pennata). Он покрывает нередко сплошь большие пространства и своими шелковистыми белыми перистыми остями придает степи какой-то особый волнующийся вид. На очень тучных степях развивается особая разновидность ковыля, Stipa Grafiana, отличающаяся гораздо большими размерами. На сухих же бесплодных С. растет более мелкий ковыль Лессинга (Stipa Lessingiana). На сухих холмах, особенно с каменистой почвой, на востоке Европ. России встречается St. Richteriana. Тирса (Stipa capilllata) растет больше на перелогах, чем девственных С. После видов ковыля самую важную роль играет кипец или типец (Festuca sulcata). Он встречается всюду в С., но особенную роль играет к востоку от Уральских гор. Там на сухих степях он часто образует фон растительности. Кипец представляет прекрасный корм для овец, которые своими резцами срезывают его маленькие пучки тонких листьев у самой земли. Затем Phleum Boemeri, Koeleria glauca также повсюду распространены в С., но играют роль примеси. Во многих местностях, особенно на востоке, играют большую роль еще Avena desertorum и Роа sterilis. Такова основа степной растительности, одинаковая на всем протяжении С. от Карпат до Алтая. На этом фоне разбросано, кроме того, много других растений (главным образом, травянистых многолетних), состав которых весьма разнообразен, так же, как их распространение. Главная масса их, без сомнения, расселилась с Кавказа, и их северные границы описывают дуги, центр которых находится на Кавказе. Но многие формы ограничиваются юго-западной Россией. Алтай и в слабой степени Урал также служили центрами распространения многих растений в окрестных С. Такие формы, сильно размножаясь, местами придают особый характер тем или другим участкам С., но в общем они все же играют очень подчиненную роль, так что типичная черноземная С. есть прежде всего ковыльная или типцовая и вообще злаковая С. Таковы типичные черноземные С., которые развиты в чистом виде особенно в средней полосе степной области. В пределах Европейской России они сохраняют такой характер до южных пределов своих и только по мере приближения к горам Крыма и Кавказа значительно обогащаются горными формами. На юго-восточн. окраине Европейской России и в северном Туркестане они постепенно переходят в пустыни. Этот переход совершается таким путем, что по направлению к югу почвенный слой делается все тоньше, беднее гумусом и наконец почти не отличается по своей структуре и окраске от субстрата. Растительность делается все скуднее и реже, и к типичной флоре чернозема все более примешивается обитателей пустыни, как Eurotia, Ceratocarpus, Kochia и пр. В низинах все чаще и чаще наблюдаются солонцы с своей типичной флорой, между тем как на более возвышенных местах еще сохраняются ковыль и кипец, все редеющие и наконец освобождающие место типичной пустынной флоре. Южная граница С., без сомнения, обусловливается непосредственно климатическими условиями, именно высокой температурой летних месяцев, сухостью воздуха и скудным количеством осадков. Иного рода изменения проследим мы, если из наиболее типичных степных пространств нашей области будем подвигаться к северу. Эти изменения совершаются в трех направлениях. Во-первых, по мере движения к северу характер растительности черноземной С. начинает меняться. Дерновинки злаков все теснее сближаются между собою; к ним присоединяются масса растений, отчасти тех же, которые встречаются и в ковыльных С., отчасти других, свойственных преимущественно северной полосе степной области и растущих также на сухих опушках лесов и на лесных лугах. Таким путем ковыльно-кипцовая С. постепенно превращается в луговую степь (или степные луга), представляющую ярко-зеленый густой цветущий ковер растительности, в котором играют главную роль двудольные растения, степные же злаки, хотя и встречаются всюду, играют подчиненную роль. Во-вторых, появляются заросли степных кустарников, сначала изредка и притом на склонах холмов или на возвышенеостях, затем все чаще и притом на ровных местах, сначала небольшие, затем и более крупные. Эти заросли состоят главным образом из степной вишни (Prunus Chamaecerasus), бобовника (Amygdalus nana), двух видов таволги (Spiraea crenifolia и hypericifolia), караганы (Caragana frutescens) и ракитника (Cytisus biflorus). Постепенно появляется, однако, в таких зарослях приземистый и корявый кустарный дубняк, а также осина и береза. Некогда считали этот кустарный дубняк за особую разновидность, но на самом деле это тот же летний дуб (Quercus pedunculata), побеги которого постоянно обгрызаются летом разными травоядными животными, а зимой зайцами. Как ни печален вид этого дубняка, он все-таки понемногу разрастается и наконец дает побеги уже на такой высоте, что животные не могут их обгрызать. Тогда кусты дубняка понемногу выравниваются и вырастают в крупные деревья. По северной границе степной области можно постоянно видеть мелкие и крупные дубовые рощи, внутри которых под тенью деревев мы найдем угнетенные и хилеющие степные кустарники (дольше всех выдерживает степная вишня, которая, однако, перестает цвести и давать плоды), указывающие на то, что их заросли действительно очень часто служат очагом облесения С. В-третьих, по направлению к северу количество лесов значительно увеличивается. Среди типичных степных пространств леса встречаются только в заливных долинах рек. Далее к северу они появляются также на возвышенностях и на песчаных пространствах; еще далее — с вершин холмов они спускаются в равнину, из долин рек поднимаются на материк и разрастаются все больше и больше, занимая крупные площади. Близ северной границы степной области постоянно чередуются то степные районы, то крупные партии лесов, причем ни в характере субстрата, ни рельефа страны, ни тем более в климатических условиях мы не можем определить причин, почему данный участок занят лесом, а не С., или наоборот. Если нанести детально северную границу С., то она представит чрезвычайно извилистую линию, так как леса глубоко вдаются, подобно заливам, в степную область и, кроме того, отдельными островами, то крупными, то мелкими, рассеяны по всей полосе луговых С. В свою очередь, степные участки встречаются также среди сплошных лесов, изолированно от непрерывной полосы С. Все сказанное относится главным образом к Средней России. Юго-зап. Россия в этом отношении исследована очень мало, но, по-видимому, представляет то же самое. На востоке же Европейской России и в Западной Сибири изменения С. растительности происходят несколько иначе. Ковыльно-кипцовая С. переходит в луговую таким же точно образом, как в Средней России, но заросли степных кустарников встречаются редко, по направлению к востоку постепенно исчезают и вообще роли не играют. Облесение происходит главным образом посредством березы. Вместе с появлением луговых С. появляются и рощицы березы, сначала в виде небольших зарослей в низинах и котловинках около воды. По мере движения к северу мы встречаем их все чаще и чаще; березовые рощи становятся крупнее и рассеяны на ровных местах среди луговой С. Далее к северу они становятся все многочисленнее и, наконец, смыкаются в сплошную область березовых лесов, переходящих затем в хвойные. Так как березовые рощи не дают большой тени, то в них довольно долго сохраняются степные растения. И наоборот, формы березового редколесья проникают в прилежащие луговые С., отчего последние получают особый колорит. Сущность явлений, однако, совершенно одинакова с описанными и для средней России. На основании изложенного можно разделить черноземно-степную область на две полосы: типичную степную, или ковыльно-типцовую, и луговостепную, или лесостепную (см. карту, цитир. выше). Переход ковыльно-типцовой С. в луговую, несомненно, обусловливается изменениями климата. Это ясно видно, если проследить границу между названными формациями. Изменения растительного покрова совершаются в меридиональном направлении и с большою постепенностью. При этом все факторы, которые способствуют большей сухости почвы или большему ее нагреванию, напр., некоторое возвышение, покатость к югу или каменистый субстрат, придают растительности вид ковыльно-типцовой С., между тем как низины или северные склоны благоприятствуют луговой С. В сухие годы луговая С. в этой пограничной полосе превращается в ковыльно-типцовую, а в дождливые эта последняя, не меняя своего состава, принимает, однако, по яркости зелени и густоте трав, характер луговой С. Таким образом наблюдения показывают, что переход ковыльно-типцовой степи в луговую совершается под непосредственным влиянием увеличивающейся влажности почвы, что в свою очередь зависит от количества осадков в связи с высотой температуры лета. Точно так же сильное развитие лесов в луговостепной полосе находится, очевидно, в связи с более мягким и влажным климатом. В этой полосе климатические условия, по-видимому, одинаково благоприятствуют и лесной, и степной растительности. Но современное распределение в ней лесов и С. нельзя объяснять различиями климата; оно зависит не от современных физико-географических условий, а от каких-то иных факторов. Чем обусловливается общая граница степной области, т. е. та линия, за которой окончательно исчезают степные пространства, и вся страна до порабощения ее человеком была покрыта сплошными лесами. Прежние авторы, как Гризебах и Де-Кандоль, объясняли это исключительно влиянием климата. По их воззрениям, вследствие сухости климата леса и вообще деревья не могут существовать в степной полосе, кроме речных долин, а степные растения, в свою очередь, не могут расти к северу от границы С. вследствие недостаточно высокой температуры. Но первое предположение нельзя считать верным. На всем пространстве луговостепной полосы леса встречают вполне благоприятные условия для своего существования, но они заходят также далеко на юг и в типичную степную полосу. Опыт показал кроме того, что среди типичных степных и совершенно безлесных пространств деревья и целые лесные насаждения могут отлично существовать, если при посадке их соблюдать некоторые предосторожности (разрыхление почвы и уничтожение сорных трав). Что же касается до второго положения, именно что степные растения останавливаются в своем движении на север недостаточно высокой температурой лета, то оно сначала как будто находило себе подтверждение в том факте, что к северу от границы степной области степные растения встречаются главным образом на известковых или мергельных склонах, обращенных к югу. Так как на этих склонах снег весною тает скорее, а почва и нижний слой воздуха нагревается сильнее, чем на ровных местах, то естественно было предположить, что степные растения могут обитать на таких склонах в силу их более благоприятных термических условий, приближающихся к климатическим особенностям С. Однако термические наблюдения, произведенные, впрочем, пока в одном только пункте около Казани, показали, что главную особенность южных склонов составляет необычайно сильное нагревание днем их почвы, до 50°—60° Ц. Такое накаливание почвы мешает или, по крайней мере, задерживает проникание на склоны лесных растений, почему степные формы, выдерживающие эту температуру, развиваются там беспрепятственно. Но такая температура не составляет необходимости для степных растений, так как в степных районах, лежащих на 1/2° южнее или даже на той же параллели, те же степные травы развиваются обильно на степных лугах, иногда даже на влажной почве, на северных склонах и т. п., а еще южнее, но в лесных районах, вновь приурочены исключительно к южным склонам. Во-вторых, степные растения проникают далеко в лесную область, обитая не только на южных склонах, но также на песчаной почве верещатников, или редких сосновых боров, на скалах в гористых странах и на заливных лугах рек. В-третьих, некоторые степные растения, как Aster alpinus, Senecio campestris, Anemone silvestris и др., кроме степной области, встречаются вновь в альпийской области гор или на далеком севере в области тундр. Из этого видно, что степная растительность в общем не нуждается в сухом и жарком климате. Конечно, каждое растение имеет свою климатическую границу, и для многих степных растений она, быть может, совпадает с границей степной области или даже не доходит до этой последней. Но степная растительность как тип, как формация, может существовать и при низкой температуре, и, если бы не было сплошного пояса лесов, ограничивающего С., последняя, постепенно меняя свой состав, простиралась бы далеко на север и сливалась бы с областью тундр. Таким образом, современную границу степной области нельзя объяснять какими-либо физико-географическими условиями, и самое положение этой границы нельзя считать стационарным. Напротив, все ботанико-географические данные говорят за то, что северная полоса С. находится в периоде облесения, что в ней разрастаются леса, вытесняя степную растительность и отодвигая степи к Ю. Почвенные исследования подтверждают это заключение. Как известно, типичная почва С. есть чернозем, который отличается богатством гумуса, придающего ему черный цвет, а также характерной структурой, особенно ясно выступающей, когда чернозем покоится на лёссовидных глинах. Эта структура состоит в том, что верхний слой чернозема состоит из порошистых частиц, второй зернистый, а третий — ореховатый, называемый так потому, что состоит из угловатых комочков величиной приблизительно с лесной орех. Далее идет уже бурая глина, распадающаяся на столбчатые отдельности. Типичная лесная почва есть подзол, имеющий совершенно иное строение. Она вся состоит из мелких пылеобразных частиц, лежащих прямо на столбчатой глине (если субстратом служит последняя). По окраске же она разделяется на два слоя, из которых верхний бледно-серый, а нижний совершенно белый. Эта почва распространена всюду в глухих лесных районах; она обязана своим происхождением постоянной сырости лесов, способствующей быстрому разложению органических веществ (отлагающихся на почве в виде опавших листьев и сучьев) и выщелачиванию солей из почвы. Но в лесах, находящихся в пределах степной области, а также окаймляющих ее с С., мы находим разнообразные средние почвы, представляющие все переходы между черноземом и подзолом. Очень часто такая почва представляет почти настоящий чернозем, верхний слой которого, однако, делается бледнее. Далее мы замечаем, что верхний слой делается еще бледнее: в ореховатом горизонте на черноземных комочках появляется белая подзолистая пыль. Иногда почва совсем напоминает подзол, но сохранила еще ореховатый горизонт, разламывая комочки которого, мы найдем еще следы чернозема внутри, тогда как на поверхности они уже окутаны подзолистым веществом. И, наконец, под типичными с виду подзолами в столбчатой глине наблюдаются иногда перегнойные подтеки, такие же, как под черноземом. Описанные явления станут нам вполне понятными, если предположить, что некогда Ст. простирались далее к С, чем теперь, но были оттеснены лесами, которые, поселяясь на черноземе, стали разрушать его, постепенно изменяя в подзолистую почву. Такой взгляд был высказан С. Коржинским в 1886 г., и с тех пор к нему примкнули многие ученые. Эта теория вполне согласуется с исследованиями Неринга, который нашел массу остатков степных животных (сусликов, тушканчиков и др.) в послетретичных отложениях Германии и Дании, которые, следовательно, в доисторическую эпоху представляли С. Нахождение степных растений, рассеянных по всей Средней Европе, и местами характер почвы (черноземновидные почвы около Магдебурга) подтверждают такое заключение. Сообразно со всем сказанным мы можем себе следующим образом представить происхождение наших С. Во время ледникового периода, как известно, значительная часть Европ. России, местами до 50° с. шир., как и вся Средняя Европа, была покрыта ледниками, а Южная Россия представляла, по всей вероятности, тундру или холодные пустыни, почти лишенные растительности. По наступлении более теплого периода ледники стали отступать, и освободившееся пространство вслед за отодвигающейся полосой тундры стало быстро заселяться травянистой растительностью, главным образом выходцами из горных стран юга Европы, а отчасти из тех местных центров, как Орловская возвышенность, Средневолжские горы и Южн. Урал, в которых и во время ледникового периода сохранялась кое-какая флора. Таким образом степная флора покрыла всю Среднюю Европу и почти всю Европ. Россию. Несколько позже стали распространяться лесные деревья и притом одновременно с двух сторон: с юго-зап. из Южн. Европы (бук, граб, клены, дуб, липа и пр.) и с вост. из Сибири (ель, пихта, лиственница, кедр и др.). Они образовали крупные леса, которые затем сомкнулись и образовали сплошную лесную область. В то же время они подвигались и подвигаются к Ю, оттесняя С. и изменяя всю степную природу на лесную. До каких пределов могли бы леса оттеснить С., нам неизвестно, ибо человек властно вмешался в эту борьбу, одинаково уничтожая и леса, и С. и заменяя их полями и другими видами культурных земель. Некоторые из русских ученых, занимавшиеся этим вопросом, напр. проф. Докучаев и особенно Г. И. Танфильев, высказали иное мнение, придавая особое значение почвенным солям. В сев. части степной полосы деревья растут в заливных долинах и на склонах балок потому, что в этих местах почва несколько выщелочена, избавлена от избытка солей, особенно хлористых и сернокислых, вредных для деревьев. Степные травы менее взыскательны в этом отношении и потому занимают и более ровные места, где солей более. Другие мнения, особенно высказываемые американскими учеными, напр. Уитнеем (Whitney), придают особенное значение размеру частиц почвы. Мелкозем, по их мнению, особенно благоприятен степным растениям, и деревья не выдерживают конкуренции с ними, поэтому их обыкновенно и нет на ровных местах и отлогих склонах степной полосы, а они растут на более крутых склонах, где частицы почвы крупнее. Здесь условия менее благоприятны для степных растений, а потому деревья и побеждают в борьбе за существование. С. представляют для русского народа огромный интерес и помимо естественно-исторического. Область луговых С. была колыбелью русского народа и русского государства (Киев). Отсюда уже русские стали проникать на север, оттесняя финские племена, но, главным образом, русская культура двигалась с ЮЗ на СВ в пределах луговых С. Элементы этой области, т. е. "дубравы", "чисто поле", "ковыль-шелкова-трава", играют видную роль в русском эпосе, и все миросозерцание русского народа, широкое, добродушное и спокойное, сложилось под влиянием простора и жизнерадостного ландшафта луговых С. в противоположность угрюмому виду лесной области и унылому однообразию типической степной полосы. Исторические события заставили впоследствии перенести центр политической жизни России в лесную область (Москва) и огораживаться от С. засеками и валами. Тогда С. сделались приютом всех беспокойных и свободолюбивых элементов, тех "буйных казацких головушек", которые непрерывно воевали то с татарами и турками, то с поляками, то завоевывали Сибирь для русского царя, то собирались "тряхнуть" самой Москвой. Для русского народа С навсегда осталась символом свободы и простора; она воспевается в его песнях; она составляет предмет его мечтаний и многие явления народной жизни, как, напр., любовь к странствиям, страстное искание "вольных земель", представляет отголосок той природы, которая создала характер русского народа.

Литература. В. Докучаев, "Русский чернозем" (1883) и "Наши степи прежде и теперь" (1892); А. Бекетов, "География растений" (1896); Костычев, "Почвы черноземной области" (1886); Измаильский, "Влажность почвы" (1894); Танфильев, "География растений" (1900; полная энциклопедия сельского хозяйства); его же, "Пределы лесов на юге России" (1894); его же, "Доисторические С. Европ. России" (1896); Воейков, "Климаты земного шара"; Richhofen, "China" (т. I); Whitney, "Climatic changes" (3 т., 1880—82); Гризебах, "Растительность земного шара" (перев. с примечаниями А. Бекетова, 1874); Рупрехт, "Геоботанические исследования о черноземе" (1866); Коржинский, "Предварительный отчет о почвенных и геоботанических исследованиях 1886 г." (1887); его же, "Северная граница черноземно-степной области вост. полосы Европ. России" (2 ч. и приложение 1888 — 91 гг.); Nehring, "Ueber Tundren und Steppen der Jetztund Vorzeit" (1890). Относительно венгерских пушт (С.): Kerner, "Das Pflanzenleben der Donauländer" (1863); Woenig, "Die pusztenflora der grossen ungarischen Tiefebene" (1899).

С. Коржинский.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон

1890—1907