Большая биографическая энциклопедия - барков иван

(Отчество его указывается различно: Бекетов называет его "Степановичем", митрополит Евгений и Геннади — "Ивановичем", а Греч, Губерти и лексиконы Плюшара и Березина — "Семеновичем") — писатель, род. в 1732 г., ум. в 1768 г. Происходя из духовного звания, Барков сначала обучался в семинарии при Александро-Невской лавре, а 26 Апреля 1748 г.

явился к Ломоносову и заявил о своем желании быть студентом при Академии наук. Ввиду этого Ломоносов "говорил с ним по латине и задавал переводить с латинского на российской язык, из чего усмотрел, что он имеет острое понятие и латинской язык столько знает, что он профессорские лекции разуметь может". На основании этого экзамена Ломоносов доложил Академии, что "ежели канцелярия Академии наук заблагорассудит его с протчими семинаристами в Академию потребовать, то я уповаю, что он в науках от других отменить себя может".

Ввиду похвальной аттестации Ломоносова, Барков был тогда же принят в академический университет, где слушал философию, математику, физику, историю, а также литературу, преимущественно классическую. Экзамен, произведенный студентам в начале 1750 г. обнаружил, что Барков "несколько показал успехов в арифметике, а в других математических науках не столько, также и в философии немного учился.

Он объявляет, что он большей части трудился в чтении латинских авторов и между оными Саллюстия, которого перевел по-русски войну Катилинову. Понятия не худово; но долго лежал болен и кажется, что острота его от оной болезни еще нечто претерпевает". Как оказалось, все студенты могли читать французских и немецких авторов, а Барков представил сверх того на экзамене и сочинение свое на латинском языке.

Поведение Баркова однако же не одобрялось: Фишер писал о нем: "средних обычаев, но больше склонен к худым делам". Впрочем, в то время общий уровень нравственности среди студентов был необыкновенно низок. Но скоро Барков и в этой среде выделился своим буйством и невоздержной жизнью. В 1751 г. заведующий студентами проф. Крашенинников доносил, что посаженный в карцер за то, что отпуском в церковь воспользовался для кутежа, Барков "ушел из университета без позволения, пришел к Крашенинникову в дом, с крайнею наглостью и невежеством учинил ему прегрубые и предосадные выговоры с угрозами", а затем стал чернить Крашенинникова в глазах других профессоров.

По настоянию Крашенинникова, Барков был, в присутствии всех студентов, подвергнут телесному наказанию. Озлобленный экзекуциею, Барков загулял опять, и ему грозило новое наказание. Тогда он сказал за собою "слово и дело" и, взятый "под караул", отправлен был в тайную канцелярию розыскных дел, откуда, впрочем, был скоро возвращен и снова принят в университет, но с приказанием впредь вести себя скромнее, под страхом жестокого наказания и отдачи в матросскую службу.

Несмотря на то, чрез месяц после всех этих злоключений — 25 мая 1751 г., за новые проделки Барков оказался уже исключенным из числа студентов, и, в виде наказания, послан в академическую типографию "учеником наборного дела, — с содержанием по 2 руб. в месяц"; впрочем, канцелярия, "усмотря его молодые лета и ожидая, не будет ли от него впредь какого плода", назначила ему обучаться российскому штилю, у проф. Крашенинникова, и языкам французскому и немецкому, а по окончании учебных часов приходить в типографию. Сначала Барков, по-видимому, усердно принялся за дело, но, год спустя, снова набуянил и вторично был наказан розгами.

К началу следующего года Барков, однако же, вернул к себе милость начальства и 2 марта 1753 г. был "впредь до усмотрения" перемещен из типографии в академическую канцелярию — для переписки набело, с обещанием прибавки жалования, "ежели он свои худые поступки оставит". Несмотря на неправильную жизнь, Барков, за три года пребывания в университете, успел приобрести хорошее, по тому времени образование.

Он изучил теорию и историю словесности и многие иностранные языки. Этим и объясняется, что академическое начальство относилось к Баркову снисходительно, а Ломоносов даже приблизил его к себе. По крайней мере, конференц-секретарь Миллер в январе 1756 г. жаловался на то, что Барков "находится беспрестанно у Ломоносова", ибо "переписывает сочиненную Ломоносовым российскую грамматику".

Посещения Ломоносова на дому, впрочем, Баркова особенно не прельщали, так как Ломоносов, по отзывам современников, был "с низшими и в семействе суров". По этой причине, а, быть может, из опасения утратить в Академии должность, Барков 24 мая 1756 г. просил, чтобы ему приказано было "данные от Ломоносова дела переписывать в канцелярии, и от Академии бы его никуда не отлучать".

Академическая канцелярия удовлетворила его желание.

.