Большая биографическая энциклопедия - чайковский петр ильич

— один из крупнейших русских композиторов. Род. 25 апреля 1840 г. в Камско-Воткинском заводе Вятской губернии, начальником которого был отец его. Понятливость и впечатлительность отличали маленького Ч., который по собственному настоянию стал учиться наравне со своими братьями и сестрой, когда ему не было еще пяти лет. Отец называл его общим любимцем, жемчужиной семьи. С раннего детства мальчика тянуло к фортепиано, за которым он проводил свои досуги. Семи лет Ч. записывал уже свои детские впечатления. Нельзя сказать, чтобы музыкальная атмосфера окружала Ч. в детстве. Домашний орган с валами был первым знакомым ему инструментом, на котором он услыхал арию Церлины из "Дон Жуана" Моцарта. В продолжение всей жизни Ч. сохранил особое благоговение к этому великому композитору. Музыкальный слух и память проявились у Ч. рано. В 1845 г. Ч. начал учиться игре на фортепиано, а через три года читал ноты не хуже своей учительницы. Год спустя Ч. играл на фортепиано, как взрослый. Способность фантазировать за фортепиано проявилась у Ч. в 50-х годах. Во время своего пребывания в училище Правоведения, Ч. не проявлял среди товарищей своих особых стремлений к музыке. В 1859 г. Ч., окончив курс, поступил на службу в департамент министерства юстиции. Жизнерадостный юноша беспечно проводил время; никто не подозревал, что в нем таится будущий крупный музыкальный деятель. Даже Кюндингер, у которого он занимался игрой на фортепиано, не видел в своем ученике ничего особенного. Он решился, однако, поступить в Петербургскую консерваторию, несмотря на довольно скептическое отношение родственников к его намерению. Вера в свое призвание у Ч. была так сильна, что однажды, несмотря на свою врожденную скромность, он сказал брату: "С Глинкой мне может быть не сравняться, но увидишь, что ты будешь гордиться родством со мной". Занимался Ч. в классе теории композиции профессора Н. И. Зарембы, позднее — в классе инструментовки А. Г. Рубинштейна. Оставив службу, Ч. испытывал материальную нужду. В 1865 г. Ч. окончил курс Консерватории с серебряной медалью, написав кантату на оду Шиллера: "К радости". Другие его консерваторские работы — увертюра к "Грозе" и танцы сенных девушек, включенные впоследствии в оперу "Воевода". При основании Консерватории в Москве в 1866 г. Ч. был приглашен туда профессором гармонии. В 1866 г. Ч. дебютировал перед московской и петербургской публикой увертюрой F-dur, с успехом средним. В том же году Ч. начал первую симфонию; в следующем году andante и скерцо из нее исполнялись в русском музыкальном обществе в СПб. К периоду 1866—67 г. относятся еще увертюра на датский гимн и ряд фортепианных пьес: "Воспоминание о Гапсале", обративших на себя всеобщее внимание. В 1867 г. Ч. начал писать оперу "Воевода", и в том же году в Москве, в симфоническом собрании, были исполнены танцы из нее. Первая его симфония целиком была исполнена в симфоническом собрании рус. муз. общ. в 1868г. с большим успехом. Постоянная нужда в деньгах заставила Ч. заняться критической деятельностью. От этого тягостного для него занятия он отказался, как только материальные условия его улучшились. Опера "Воевода", поставленная в 1869 г. в Москве, имела успех, но в 70-х годах сам автор уничтожил ее, сохранив только небольшую часть материала. С таким же недовольством относился Ч. к своему симфоническому произведению "Фатум" (1868 г.), исполнявшемуся как в Москве, так и в Петербурге. Вторая опера Ч., "Ундина", оконченная в 1869 г., сцены не видала. Она тоже уничтожена автором в 1873 г., за исключением некоторых номеров, вошедших впоследствии в другие сочинения Ч. Осенью 1869 г. Ч. пишет увертюру-фантазию "Ромео и Джульетта", с которой начинается настоящее его значение в истории искусства. Хотя это произведение имело в Москве успех средний, но впоследствии оно немало содействовало популяризации имени Ч. В том же году Ч. написал шесть романсов, из которых "Нет, только тот", "И больно, и сладко", "Слеза дрожит", "Отчего", "Ни слова, о друг мой" сразу завоевали всеобщий интерес. Ступенями к славе были для него также первый квартет d-dur (1871), опера "Опричник" (1872), симфоническая фантазия "Буря" (1873). На конкурсе рус. муз. общ. в 1875 г. его опере "Кузнец Вакула" была присуждена первая премия. Данная в Петербурге в 1876 г., она не оправдала возлагавшихся на нее ожиданий; впоследствии сам Ч. признал ее недостатки. За нею последовала опера "Евгений Онегин", которой, вместе с шестой симфонией, написанной в конце жизни Ч., суждено было увековечить его имя. Сначала Ч. не верил в успех "Онегина", называя эту оперу скромным произведением, написанным по внутреннему увлечению. Первое представление этой оперы состоялось в Московской консерватории 17 марта 1879 г. Успех был средний; надо полагать, что причиной тому было отчасти и исполнение учеников. В апреле 1883 г. "Евгений Онегин" исполнен был в Петербурге в музыкально-драматическом кружке под управлением К. К. Зике и имел несомненный успех. На императорской сцене в Петербурге он шел в первый раз 19 октября 1884 г. С каждым спектаклем возрастала любовь публики к этому лучшему произведению Ч. В 1877 г. произошла перемена в материальной обстановке Ч., благодаря Н. Ф. фон Мекк, предложившей Ч. ежегодную субсидию в 6 тыс. рублей. Это дало Ч. возможность посвятить все свои силы композиторской деятельности; а когда Ч. хорошо работал, то, по его словам, это значило, что он хорошо себя чувствовал. Сочинения Ч., эпизодически проникавшие за границу и находившие таких поклонников, как Бюлов, все более и более там распространялись, особенно благодаря концертам в Париже, под управлением Н. Г. Рубинштейна (2-й фортепианный концерт, "Буря", серенада и вальс для скрипки), на всемирной выставке в 1878 г. В том же году Ч. написал литургию св. Иоанна Златоуста. Следующая опера: "Орлеанская дева" (1879), с либретто, составленным композитором преимущественно по Шиллеру в переводе Жуковского, не оправдала надежд композитора. Она была дана в Петербурге в 1881 г. Шумный успех первого представления не повторился на втором, и опера не стала репертуарной. Большую удачу Ч. имел с оперой "Мазепа" (1883), поставленной в Москве в 1884 г., гораздо меньшую — с "Чародейкой", имевшей в Петербурге, где она была в первый раз поставлена в 1887 г., посредственный успех. Репутация Ч., как оперного композитора, воспрянула с "Пиковой дамой", поставленной в Петербурге в первый раз 7 декабря 1890 г. Эта опера, не сходящая с репертуара, по своей популярности не уступает "Евгению Онегину". Она обошла, наравне с последнею, все оперные сцены России. Эти две оперы проникли за границу, где их не покидал успех. Последняя опера Ч., "Иоланта", дана в Мариинском театре в Петербурге 6 декабря 1892 г., вместе с его же балетом "Щелкунчик". Не менее обширна была деятельность Ч., как симфониста. Его шесть симфоний, три сюиты, программная симфоническая музыка, балеты "Лебединое озеро", "Спящая красавица", "Щелкунчик" представляют чрезвычайно ценный вклад в область русской музыки. Драматическая опора — задача сложная, требующая рельефности, чувства меры, пропорциональности в частях, сжатости и цельности в общем. Хотя Ч. эта задача не всегда давалась, тем не менее он проявил во многих сценах (в "Евгении Онегине", "Мазепе", "Пиковой даме") замечательное мастерство, да и в других его операх есть множество отдельных красот; каждая из них представляет крупный интерес для развитого музыканта. В симфонической музыке Ч., как говорится, был более у себя дома. Сплошной музыкальный интерес, богатство красок, удивительная способность извлекать из оркестра разнообразнейшие эффекты, от самых нежных до самых мощных, — все это ставит Ч. в ряд перворазрядных симфонистов музыкального мира. В камерной музыке сильно отразилась его богато одаренная музыкальная натура, иногда преступавшая границы этого рода музыки. Его техника иногда выходила из рамок и представляет для исполнителей большие трудности. В области романса Ч. — замечательный лирик. Вообще, какого бы рода музыки Ч. ни касался, всюду он приносил обаятельный, чрезвычайной красоты мелодический элемент. Его сочинения в области духовной музыки скорее пленяют своей красотой, своим мягким лиризмом, чем возбуждают истинно молитвенное настроение. Вся музыка Ч. проникнута преимущественно русским складом. Широкая эрудиция, необычайно развитая техника дали Ч. возможность коснуться многих областей музыкальной композиции. Трудолюбие Ч. было необычайное. Он не мог оставаться без работы, без творчества. Одна музыкальная мысль сменялась другой; можно сказать, что творческий процесс в продолжение кипучей 28-летней композиторской деятельности никогда не останавливался на долгое время. Одиночество было для него счастьем, так как оно предоставляло ему возможность отдаваться всем существом своему любимому делу. В каталоге сочинений Ч. значатся 76 opus'ов, 10 опер, 3 балета. Судя по его письмам, Ч. был крайне впечатлителен и глубоко несчастлив. Ни материальные условия, ни переменчивость успеха не были, по-видимому, причиной тяжкого его душевного состояния. Какая была причина безысходной тоски, преследовавшей Ч., — этот вопрос не разъяснен. На жизненном пути Ч. встречались люди, сыгравшие большую роль в его артистической карьере. К ним относятся А. Г. и Н. Г. Рубинштейны (в особенности последний, который был строгим судьей сочинений Ч., но вместе с тем и самым энергичным их пропагандистом), а также П. И. Юргенсон, замечательный по бескорыстию издатель сочинений Ч., брат Ч., Модест, его сотрудник во многих оперных произведениях, сестра его, А. И. Давыдова. Император Александр III в 1888 г. назначил Ч. пенсию в 3 тыс. руб. Общительный и ласковый характер Ч., а также обаятельность его сочинений дали ему массу друзей. Среди них были и музыканты, принадлежавшие к различным группам, но, как ни дружил Ч. с композиторами других направлений, он оставался верен своим взглядам. По своей нервности Ч. не мог оставаться где-нибудь подолгу и с 1877 г. вел жизнь кочевую. Он совершал многократно артистические поездки по России и за границей (в Германии, Франции, Англии, Америке), дирижируя своими операми и концертами, составленными из его произведений. Педагогическая деятельность была Ч. не по сердцу, но тем не менее он пробыл профессором в Консерватории в Москве 12 лет и написал учебник гармонии. Только под конец жизни Ч. обосновался в Клину, где и сохранилась его квартира со всею обстановкой; там же и архив Ч. Концерт 16 октября 1893 г., где он дирижировал в первый раз своей шестой симфонией, был лебединой песнью Ч. 25 октября он скончался в Петербурге и похоронен в Александро-Невской лавре. Капитальным трудом, дающим возможно полную характеристику Ч., является "Жизнь Петра Ильича Чайковского" (3 т., 1903), составленная М. И. Чайковским. Сюда вошел материал из архива Ч., "Памятной книжки правоведов XX выпуска", Мордвинова (СПб., 1894), "Воспоминаний о П. И. Чайковском" Кашкина (Москва, 1896) и газетных статей о сочинениях Ч.

Н. Соловьев.

{Брокгауз}

Чайковский, Петр Ильич

— род. 25 апреля 1840 на Воткинском заводе, Сарапульского уезда Вятской губ., где отец его был директором казенного завода; ум. 25 октября 1893 в СПб. от холеры. Способный и вдумчивый, но нервный мальчик (крайняя нервная возбудимость, унаследованная от предков, осталась его свойством навсегда) выделялся и своими музык. дарованиями, но родные не обращали на это внимания и тем более не готовили его к музык. карьере. Впрочем, игре на фп. стали учить его уже на седьмом году. 1848 семья Ч. переехала в Москву, затем в СПб., где Ч. учился игре на фп. у хорошего учителя Филиппова. 1850 его отдали в СПб. Училище Правоведения, по окончании которого (1859) Ч. поступил на службу по министерству финансов. Пребывание в Училище имело мало значения для развития музык. дарования Ч. Обладая хорошим дискантом, он пел все эти годы в церковном хоре, которым управлял Ломакин (см.), но ни этот последний, ни преподаватель Ч. по игре на фп. (1855—58), Кюндингер, не разгадали таланта своего ученика, который импровизировал и сочинял тайком, не имея никаких теоретических знаний (импровизировать Ч. начал с тех пор, как стал учиться игре на фп.). Только осенью 1861, будучи уже чиновником, Ч. решил заняться теорией музыки и поступил в только что учрежденные тогда музык. классы И. Р. М. О., преобразованные вскоре в консерваторию. Под влиянием впечатления, произведенного на него могучей личностью А. Рубинштейна, Ч. стал усердно работать и наконец (1863) вовсе бросил службу, решив посвятить себя всецело музыке. В консерватории Ч. изучал у Зарембы гармонию, контрапункт и формы, у Рубинштейна — инструментовку. Для участия в оркестре консерватории Ч. учился также играть на флейте у Чиарди; у Г. Штиля брал уроки игры на органе. В консерватории Ч. был товарищем Лароша, с которым остался близок навсегда. Осенью 1865 Ч. окончил консерваторию; за экзаменационную работу "К радости" Шиллера, плохо принятую критикой, он получил серебряную медаль и уже в январе 1866 по приглашению Н. Рубинштейна переселился в Москву, в качестве преподавателя консерватории по классам специальной и обязательной теории музыки. Н. Рубинштейн сразу оценил талант Ч. и, исполняя немедленно каждое его новое сочинение в концертах И. Р. М. О., оказал могучую поддержку развитию его дарования; при посредстве Рубинштейна же Ч. сразу нашел себе и постоянного издателя в лице Юргенсона (см.). Ободряюще влияло на него и общение с высоко ценившими его товарищами, музыкантами разных оттенков, Ларошем, Кашкиным, Альбрехтом, Клиндвортом, Губертом (см.) и др. Ч. сблизился также с представителями "Новой русской школы" Балакиревым, Стасовым и позднее с Римским-Корсаковым, несомненно имевшими на него некоторое влияние, особенно в выборе сюжетов и общей планировке первых программных сочинений. К своей преподавательской деятельности Ч. относился очень добросовестно, хотя и не любил ее (его лучший и наиболее любимый ученик С. Танеев). То же следует сказать и о критической деятельности Ч. В 1872—74 он был музык. фельетонистом "Русских Ведомостей", где несколько статей поместил и позже. Статьи Ч. привлекают меткостью суждений специалиста, горячностью (иногда, впрочем, доходящею до резкости) и литературными достоинствами; за то не всегда отличаются они сознательной устойчивостью и определенностью воззрений. В свое время они имели огромное значение, да и теперь читаются с большим интересом. При всех этих занятиях Ч. отличался редкой плодовитостью, которая, кроме легкости творчества, объясняется тем, что он работал удивительно регулярно ("как ремесленник"). Первыми публично исполненными сочинениями Ч. были: в СПб., "Танцы сенных девушек" (1865, летом, в Павловске, под управлением Иог. Штрауса), в Москве увертюра F-dur (1866, И. Р. М. О.). Первое напечатанное сочинение Ч. — фп-ное скерцо и impromptu (op. 1). Из ранних симфонических сочинений Ч. наибольший успех имела увертюра-фантазия "Ромео и Джульетта" (1869), тогда же получившая известность и за границей, где она была и издана (Берлин). 1877-й год был поворотным в жизни композитора. В этом году летом Ч. несчастливо женился; он навсегда разлучился с женой в том же году, но потрясение это едва не стоило ему жизни. Тогда же он навсегда бросил консерваторию, которою тяготился давно, и почти на год уехал за границу (Швейцария, Италия), где кончил "Онегина", впервые создавшего широкую славу Ч., и написал 4-ю симфонию — F-moll. К этому же году относится начало дружбы Ч. с Н. Ф. фон Мекк, в лице которой Ч. на много лет (до 1890) нашел не только могучую нравственную, поддержку, но и человека, материальная помощь которого (6000 руб. в год) дала ему возможность всецело посвятить себя творчеству. Ч. и фон Мекк никогда не слыхали голоса друг друга; они сообщались только письменно, и эта переписка дает массу интересного материала для биографии и характеристики Ч. До 1877 Ч. жил постоянно в Москве, только летом выезжая в деревню к родным, знакомым или изредка (1868, 1873) за границу. После 1877 жизнь Ч. делается более подвижной; в этот период (до 1887) он жил больше всего в Каменке (Киевской губ., у сестры), в различных имениях фон Мекк, за границей (Сан-Ремо, Кларане, Италии) и на даче в Майданове (близ Клина), посещая также столицы, когда исполнялись впервые его сочинения. В это время Ч. был уже "знаменитостью" в России; чаще стали исполняться его сочинения и за границей (из опер первой шла "Орлеанская дева", в Праге, 1882). Еще сильнее стала расти мировая слава Ч., когда он, преодолев крайнюю прирожденную застенчивость, стал сам в качестве дирижера пропагандировать свои сочинения. Впервые Ч. выступил как дирижер в 1886 при постановке своих "Черевичек" в московском Большом театре, заменив заболевшего Альтани. В качестве концертного дирижера он впервые испробовал свои силы в Москве (И. Р. М. О., 1887); затем дирижировал не раз в СПб. (И. Р. М. О.; Филармоническое общество, юбилей А. Рубинштейна и др.). С этой поры жизнь Ч. приобретает еще более страннический характер; местом сравнительной оседлости за этот период являются дом-дача в с. Фроловском, близ Клина (1887—1891), и арендованный Ч. дом в Клину (1891—93). Первое заграничное артистическое путешествие Ч. совершил 1887—88; он приглашен был дирижировать концертами из своих сочинений в Лейпциге, Гамбурге, Берлине, Праге, Париже, Лондоне, Тифлисе. 1888—89 Ч. выступил в Кельне, Франкфурте-на-М., Дрездене, Берлине, Женеве, Гамбурге, Лондоне. 1890 Ч. весну прожил во Флоренции, где написал "Пиковую Даму". В 1890—91 он дирижировал в Париже и Нью-Йорке; в 1891—92 — в Киеве, Варшаве, Гамбурге; наконец, в год смерти (1892—93) Ч. совершил больше всего поездок: дирижировал в Вене, Праге, Париже, Брюсселе, Одессе, Харькове, Лондоне и на акте Кембриджского университета, избравшего его доктором музыки. Последний раз Ч. дирижировал в концерте И. Р. М. О. (в СПб. 16 октября 1893), где исполнил свою "патетическую" симфонию. Через 9 дней он скончался. Ч. похоронен в Александро-Невской лавре в СПб. Ему воздвигнуты памятники: в фойе Мариинского театра в СПб., в СПб. консерватории (во весь рост); бюст его поставлен также в лейпцигском Гевандгаузе. Дом Ч. сохраняется в Клину с нетронутой обстановкой; заботами Модеста Ч. (см.) здесь устроен архив имени Ч.

Преобладающей чертой в творчестве Ч. является склонность к "минору", понимая под последним ту половину бесконечной гаммы человеческих настроений, которая больше тяготеет к полюсу печали. Есть у Ч. и блестящие мажорные страницы, но не в них он наиболее типичен и значителен; при том мажор Ч. основан чаще на заимствованных народных и др. напевах, чем на оригинальных. Излюбленная тема Ч. — бесстрастный и беспощадный рок, фатум и в связи с этим "мировая скорбь", воплощенная в его музыке в различных степенях силы и значительности. Впрочем, для выражения этой скорби в ее наиболее грандиозной концепции индивидуальность Ч. была слишком мягкой, женственной, податливой. Идея фатума вдохновила Ч. на его три последние наиболее зрелые и самостоятельные симфонии; она же господствует и в большинстве его программных сочинений и опер. Одной из привлекательнейших черт музыки Ч. является ее искренность и теплота, вытекающие из крайне субъективной природы творчества композитора; но благодаря той же субъективности он несколько односторонен (в смысле склонности к минору) и иногда повторяется. Вообще Ч. тем слабее, чем дальше ему приходится отходить от самого себя. Оттого из симфоний он сильнее всего в 4-ой и 6-ой, из опер — в "Онегине" и "Пиковой Даме". При всем том Ч. — несомненный эклектик, хотя и особого рода. Он увлекался новыми французами (Бизе, Массне, Делиб), поддавался влиянию Вагнера (главным образом в инструментовке), шел по следам Мейербера, Глинки, Даргомыжского, одно время был близок к "Новой Русской школе", походил на Шумана, Шопена, — но почти всегда оставался самим собой, ибо его могучая индивидуальность переплавляла все эти влияния и оттого становилась еще сильней. Последним эклектизм Ч. создавший у нас школу, отличается от эклектизма Рубинштейна, творческая индивидуальность которого была несравненно менее ярка. Менее ярка, в сравнении с Ч., и творческая индивидуальность Римского-Корсакова, гораздо более зато объективная. Интересно сопоставление этих двух композиторов, собратьев по преобладающему влиянию на все современное русское музык. творчество. Ч. — минор, печаль; Римский-Корсаков — мажор, радость; Ч. — лирик, полный самим собой, Р.-К. — эпик, рисующий других и редко говорящий о себе. Отсюда и склонность Р.-К. к сюжетам сказочным, легендарным (счастье только в сказке), тогда как Ч. тяготеет к сюжетам драматическим, где герои — средние люди, страдающие как и все мы (не следует, впрочем, забывать о балетах Ч.). Лучшие мелодии Ч. — собственные, насквозь проникнутые его индивидуальностью: он сравнительно редко пользуется народными напевами; лучшие мелодии Р.-К. народные или в народном духе. Инструментовка Р.-К. типа преимущественно монографического, прозрачна, ясна; Ч. охотнее мешает краски, гуще, массивнее. У Р.-К., да, пожалуй, и у никого из русских композиторов нет таких могучих подъемов, как у Ч. Оба необычайно плодовиты, оба работали как "ремесленники", оба в зрелые годы принялись исправлять написанное в молодости. Подобно операм Р.-К., и оперы Ч. отличаются разнообразием стилей, хотя и не отклоняются в этом отношении до таких крайних противоположных пределов, как первые. Местами сильная, хотя и не вполне еще зрелая музыка "Опричника" склоняется к закругленным мелодическим формам; наоборот, в "Вакуле" приобретает важное значение мелодический речитатив "Новой русской школы" и широкая симфоническая разработка отчасти с применением лейтмотивов. В "Вакуле" уже довольно сильно высказалась индивидуальность Ч., кстати сказать, давшего здесь слишком много минора для полукомического облика оперы. Еще ярче и, главное, вполне соответственно общему характеру сюжета сказались лучшие лирические черты дарования Ч. в "Онегине", очень тонко оркестрованном и изобилующем свободнольющимися ариозо. Особенно удались Чайковскому Ленский и Татьяна, сцена письма которой принадлежит к лучшим страницам оперной литературы. Вообще Ч. особенно удавались в операх женские образы ("Тургенев в музыке"). "Орлеанская дева" явилась диверсией в сторону мейерберовской "большой" оперы. В "Мазепе" и особенно "Чародейке" сказалась драматическая сторона дарования Ч., причем в первой опере много места отведено мелодическому речитативу, во второй — более законченным мелодическим формам. В "Пиковой Даме", объединяющей эти два элемента, соответственно слиянию в ней лирики и драматизма, Ч. достигает редкой силы музык. выражения и образности. "Иоланта" приближается к формам "Онегина", хотя холоднее его. Но если в опере Ч. только "один среди первых" русских композиторов, то в области симфонической музыки он может считаться "первым". Здесь Ч. принадлежит наиболее видное место не только по количеству произведений, но и по их разносторонности, оригинальности, ширине замысла и силе красок. Симфонии Ч. — доказательство живучести и гибкости этой классической формы; в области программной музыки им также созданы первоклассные произведения. Немало превосходного создано Ч. и в мелких формах. Его романсы (см. ниже) отличаются богатством мелодии и дают общую яркую картину настроения; в деталях они не безупречны (злоупотребления повторением слов, неправильность декламации и др.). Фортепианные пьесы Ч. привлекают не столько изяществом изложения, сколько красотою содержания. Ч. нередко называют "интернациональным" композитором. Это частью верно, частью неверно. Творчество его несомненно запечатлено национальными чертами, но они меньше сказываются в применении народных напевов, чем в общем облике его Музы, элегически-задушевной, жаждущей чего-то высшего, но недостаточно энергичной Такой национализм гораздо доступнее за пределами страны, чем "этнографический" (т. е. основанный на применении народных напевов), который более или менее свойствен творчеству почти всех предшественников Ч. Вот почему Ч., больше чем кому бы то ни было другому, удалось осуществить de facto то равноправие русской музыки в кругу европейских сестер ее, которое de jure установлено было еще Глинкой. Иностранцы склонны даже считать Ч. нашим величайшим композитором. Наибольшей известностью за границей Ч. пользуется в Сев. Америке, Англии и Германии. В России Ч. господствует в настоящее время и в опере, и на концертной эстраде; "Евгений Онегин" — любимейшая из русских опер.

Литература о Ч. На первом месте следует поставить трехтомную "Жизнь П. И. Чайковского", написанную М. Чайковским (1900—1902, изд. Юргенсона; немецкое издание, 2 т. 1904, в перев. Юона, сокращено). Это не столько биография, сколько ценное собрание интереснейших биографических материалов (масса писем, отрывки дневника Ч., воспоминания автора и разных лиц о Ч., сведения о сочинениях и т. п.); выяснением значения Ч. как композитора автор не задавался. Из воспоминаний о Ч. выдаются "Воспоминания" Кашкина (1896), "На память о Ч." Лароша и Кашкина (1894). См. еще: Баскин, "Обзор деятельности Ч." (1890); Чешихин, "Опыт характеристики Ч." (1893), Ларош, "На память о Ч." ("Ежегодник Имп. Театров", 1892—93); Ларош, "Ч. как драматический композитор" (там же, 1893—94), Коптяев, "П. И. Ч." ("Рус. Муз. Газ.", 1897, №№ 1—4), Лисицын, "Ч. как духовный композитор" ("Рус. Муз. Газ.", 1897, № 9), Тимофеев "Ч. в роли музык. критика" ("Рус. Муз. Газ.", 1899, 29—34), Финдейзен, "Этюды о Ч." ("Рус. Муз. Газ.", 1902, №№ 26—48), Чешихин, "История русской оперы", статьи Вальтера, Смоленского, Финдейзена в посвященном памяти Ч. № "Рус. Муз. Газ." (1903, № 42); Вальтер, "П. И. Ч." ("Мир Божий", 1903, № 10); Энгель, "П. И. Ч." ("Русские Ведомости", 1903, №№ 293 и 300, см. еще 1904, № 103); К. Ч., "Симфонии Ч." ("Рус. Муз. Газ.", 1904 № 10—14). На нем. яз.: Iw. Knorr, "Р. I. Tschaikowsky" (co многими иллюстрац. Berlin, 1900); К. Hruby, "Р. T." (Leipzig), G. Göhler, "Р. I. T." ("Zukunft" 1903 № 15, отрицательное отношение к Ч.); на англ. яз.: Rosa Newmarch, "Р. Т." (London, 1900).