Большая биографическая энциклопедия - данилевский николай яковлевич

— известный естествоиспытатель и философ-публицист славянофильского оттенка, родился 28 ноября 1822 г., в родовом имении своей матери, селе Оберце, Орловской губ., Ливенского уезда. Его отец, кавалерийский генерал, Яков Иванович, получил образование в Московском университете, всегда любил науку и литературу, даже сам писал комедии, оставшиеся, однако, не напечатанными, и естественно должен был способствовать развитию в сыне склонности к серьезным занятиям. В 1833 г. Данилевский учился в пансионе Шварца близ Верро, а в следующем году он находился в Москве, где его ученье продолжалось в пансионах Павлова и Боргардта. В 1837 г. Данилевский был принят в Царскосельский лицей, курс которого окончил 12 декабря 1842 г.; но, чувствуя влечение к естественным наукам, он, поступивши на службу в канцелярию военного министерства, записался вольнослушателем на естественный факультет С.-Петербургского университета, где и пробыл до 1847 г., когда получил степень кандидата. Специальным предметом занятий Данилевского в университете была ботаника, которую он продолжает изучать до 1849 г., исследуя для магистерской диссертации флору Рязанской и Орловской губерний и вообще всей черноземной полосы России. К этому же времени относится увлечение Данилевского системой Фурье, которая по его взгляду представлялась чисто экономическим учением, не содержащим в себе ничего революционного и противорелигиозного. Тем не менее и такое понимание фурьеризма повело к тому, что Данилевский был привлечен к суду по делу Петрашевского, с которым он был знаком; Данилевский был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Заключение продолжалось сто дней, и, наконец, те объяснения о своих естественнонаучных работах и о взгляде на систему Фурье, которые Данилевский представил следственной комиссии, были признаны достаточными для освобождения его от суда. Однако, он был выслан из Петербурга, и 20 мая 1850 г., зачислен в канцелярию вологодского губернатора, а в 1852 г. переведен, по ходатайству Перовского, председательствовавшего в суде по делу Петрашевского, в канцелярию самарского губернатора. В том же году Данилевский женился на вдове генерал-майора, В. Н. Беклемишевой, урожденной Лавровой, но в следующем году она умерла от холеры. Между тем 18 июня 1853 г. Данилевский был "командирован, в звании статистика, на два года в ученую экспедицию для исследования состояния рыболовства на Волге и в Каспийском море". Эта командировка, продолжавшаяся до 1857 г. сблизила Данилевского с начальником экспедиции, знаменитым натуралистом К. Бэром, оценившим его знания и способности, и дала направление почти всем дальнейшим естественнонаучным исследованиям Данилевского, так как до 1871 г. ему девять раз было поручаемо собирание сведений о состоянии рыболовства в разных местностях России: в 1858 г. он был назначен "начальником экспедиции для исследования рыболовства в Белом и Ледовитом морях"; в 1861 г. командирован в Астрахань "для присутствия в комиссии рыбных и тюленьих промыслов"; в 1862 г. он отправился в командировку "на Псковское и Чудское озера для разъяснения жалоб на правила рыболовства"; в 1863 г. назначен "начальником экспедиции для исследования рыболовства в Черном и Азовском морях", причем работы экспедиции продолжались до конца 1867 г.; в следующем же году Данилевский командирован в Астрахань "для разъяснения вопросов, касающихся Каспийских рыбных и тюленьих промыслов"; в 1869 г. он опять отправился в Астрахань "для присутствия в комитете каспийских рыбных и тюленьих промыслов", и, наконец, в 1870—71 гг. Данилевский был "начальником экспедиции для исследования рыболовства в северо-западных озерах России". Этими многолетними трудами был собран громадный материал, существенно важный для уяснения положения этой первостепенной отрасли промышленности России и легший в основу действующего у нас законодательства о рыболовстве. Кроме этого служебная деятельность Данилевского выразилась в работах по борьбе с филоксерой в Крыму (в 1880 г. он был председателем Крымской филоксерной комиссии) и на Кавказе (в 1885 г. он был командирован в Тифлис на филоксерный съезд), а также в председательстве в 1872 г. в "комиссии для составления правил о пользовании проточными водами в Крыму". Последние годы жизни Данилевский проводил в Крыму по службе, а также и потому, что он приобрел здесь для своей семьи (он вступил вторично в брак в 1861 г. с О. А. Межаковой) имение Мшатку, хотя ему постоянно приходилось покидать дом для указанных служебных командировок, и он мог оставаться с семьей только в зимнее время, когда рыболовство, бывшее главным предметом его исследований, прекращается. Этот зимний досуг посвящался Данилевским литературно-научным зянятиям, обработке результатов, добытых летними экскурсиями, и его публицистическим и историко-философским статьям, начало которых относится к 1865 г., когда Данилевский принялся за свое сочинение "Россия и Европа". Быть может, эта неутомимая деятельность была одной из причин зарождения болезни сердца, которая свела Данилевского в могилу, 7 ноября 1895 г.; вернувшись из командировки для исследования причин уменьшения рыболовства на озере Гохче, Данилевский скончался в Тифлисе.

Литературные труды Данилевского могут быть разделены на 3 группы: 1) естественнонаучные, 2) философско-исторические и публицистические и 3) экономические. Первую группу составляют главным образом его сочинения по рыболовству и по борьбе с филоксерой, отличающиеся обилием материала, точно исследованного и умело систематизированного, и, как, таковые, никогда не теряющие своего значения. К этой же группе относятся, и его статьи по климатологии ("Климат Вологодской Губернии" в Зап. Геогр. Общ. т. IX, и разбор сочинения академика К. С. Веселовского "О климате России" в "Вестн. Геогр. Общ. т. ХХV), геологии ("Теория ледникового периода" в "Зап. Геогр. Общ. 1863 г.), психологии ("Экспрессия или выражение чувства у человека и животных", Русс. Вестн. 1887 г.), а также его обширное, не вполне законченное, критическое исследование "Дарвинизм" (т. І в 2 частях вышел в Петербурге в 1885 г., одна же посмертная глава II т. издана в 1889 г. в СПб.). Последнее сочинение Данилевского вызвало резкий отзыв известного ботаника проф. Московского университета Д. А. Тимирязева, по мнению которого оно совсем не заслуживает тех похвал, с которыми отнесся к нему Н. Н. Страхов, так как книга заключает в себе много логических ошибок, нового в науку ничего не вносит и является повторением возражений против теории Дарвина, сделанных уже в европейской научной литературе и окончательно признанных несостоятельными: таков, напр., принцип скрещения, на который опирается Данилевский в своей аргументации против Дарвина. В сущности все наши специалисты отнеслись к труду Данилевского так же отрицательно, как проф. Тимирязев, хотя критика их по форме отличается большею мягкостью. Книга была представлена в Императорскую Академию наук для соискания премии, но удостоена ее не была. Оценка книги произведена академиками А. П. Карпинским и А. С. Фаминцыным. Первый, разобрав палеонтологические данныя, находящиеся в труде Данилевского, пришел к такому заключению: "в авторе можно признать человека выдающегося ума и весьма разнообразных и значительных знаний; но в области геологии сведения его, нередко обнимающие даже детали, не лишены и крупных пробелов. Без сомнения, это обстоятельство, а также предвзятое, утвердившееся уже до рассмотрения вопроса с геологической стороны, убеждение в несправедливости теории эволюции, было причиною, что Данилевский пришел к выводам, с которыми нельзя согласиться", Указав на целый ряд примеров "высокомерного и местами заносчивого отношения Данилевского к учению Дарвина" и на необыкновенно высокую оценку самим Данилевским своей критики, вследствие которой "все здание теории Дарвина изрешетилось, а наконец и развалилось в бессвязную кучу мусора", академик Фаминцын отмечает, что почти вся критика Данилевского состоит в повторении старых возражений: "Из числа приводимых им возражений, сравнительно лишь весьма немногие принадлежат автору "Дарвинизма"; громаднейшее большинство их, и притом самые веские, более или менее подробно заявлены были его предшественниками; Данилевским же они лишь обстоятельнее разработаны и местами подкреплены новыми примерами. Окончательное заключение рецензента таково: "при изучении обширного труда H. Я. Данилевского во всей полноте обнаружилась симпатичная, правдивая и талантливая личность автора; несомненно, что Данилевский принадлежит к числу замечательных русских людей; не требуется особенно глубокого внимания, чтобы убедиться, что он не пожалел ни времени, ни труда на приобретение многосторонних сведений, потребных для разработки разбираемых им явлений. Книгу Данилевского я считаю полезною для зоологов и ботаников; в ней собраны все сделанные Дарвину возражения и разбросаны местами интересные фактические данные, за которые наука останется благодарною Данилевскому. Ученого, специально знакомого с направлением современной биологии, не увлекут ни лирические излияния, ни возгласы негодования Данилевского, которыми столь щедро разражается автор "Дарвинизма". С вышеуказанной точки зрения, т. е. со стороны детальных разъяснений, за сочинением Данилевского нельзя не признать значения, и будущим критикам теории Дарвина книга Данилевского, представляющая полный свод и подробное изложение всех приводимых против учения Дарвина возражений, может доставить много интересных указаний. "Дарвинизм" Данилевского предназначается автором, по его собственному заявлению, преимущественно лицам, хотя и образованным, но незнакомым специально с биологическими науками. В подобного рода произведениях, имеющих главною целью распространение научных сведений в обществе, требованием первостепенной важности является изложение трактуемого предмета в столь совершенном с научной стороны виде, чтобы и специалисты не были в состоянии представить возражений, идущих вразрез с проводимыми взглядами, или, по крайней мере, не могли указать на явный недосмотр или ошибочность взгляда автора. Это требование, по моему крайнему разумению, не выполнено трудом Данилевского; во всем его сочинении основа учения Дарвина истолкована неверно".

В своих немногочисленных, но обширных сочинениях экономического характера, Данилевский разбирает вопрос о причинах упадка ценности нашего кредитного рубля и является, в применении к России, решительным противником учения о свободной торговле, полагая, что если адепты этого учения захотят быть добросовестными с самими собой, то увидят, что главное побуждение, которое заставляет их держаться этого учения, — не истинность его сама по себе, а то, что в их глазах оно запечатлено печатью прогресса и современности, как произведение тех народов, от которых они привыкли ожидать решение всех интересующих человечество вопросов". Статей, трактующих об упадке курса наших денег, две: они были напечатаны в 1867 г. ("Торговый Сборник") и в 1882 ("Руский Вестник"); первая из этих статей была издана в 1886 г. и отдельно. Важное значение для характеристики экономического быта Poссии имеют также и исследования Данилевского о рыболовстве.

Что касается третьей группы сочинений Данилевского, т. е. его публицистических произведений, то они печатались в "Русском Мире", "Руси" и "Московских Ведомостях" и касались, или нашего нигилизма, или еще более восточного вопроса. В этих статьях Данилевский выступает, как представитель консервативного направления: славянофилом его назвать нельзя, хотя он и высказывает свое сочувствие славянофильским взглядам; он скорее панславист; во внутренних же вопросах он гораздо ближе к взглядам Каткова, чем славянофилов. Статьи его по восточному вопросу (и на другие общественные темы) в сущности представляют собою частное применение идей, изложенных им в труде, на котором главным образом и основывается его известность, в его книге "Россия и Европа. Взгляд на культурно-исторические и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому", написанной в 1865—68 гг., напечатанной сперва в журнале "Заря" 1869 г. и выдержавшей затем три отдельных издания в 1871, 1888 и 1889 гг. Основной взгляд, из которого исходит Данилевский в своей книге, высказан был раньше немецким историком Генрихом Рюккертом в его "Lehrbuch der Weltgeschichte" в 1857 г. Рюккерт отрицал единую нить в развитии человеческой цивилизации и указывал, что вместо общей цивилизации существует развитие частных культурно-исторических типов. Эта мысль, которой Рюккерт не придавал, может быть, особенно важного значения и которой он потому и не развил, обстоятельно проведена Данилевским в его книге и служит основанием для выяснения роли славянства, как культурно-исторического типа, отличного от мира романо-германского. Отвергнув деление истории на древнюю, среднюю и новую, как основанное на несущественных признаках и как соединяющее в одну группу разнородные явления (народы древнего востока с греками и римлянами, арабов с романо-германцами и т. д.), Данилевский говорит, что нужно установить деление новое, по типам организации. "Эти типы не суть ступени развития в лестнице постепенного усовершенствования существ (ступени, так сказать, иерархически подчиненные одна другой), а совершенно различные планы, в которых своеобразным путем достигается доступное для этих существ разнообразие и совершенство форм, — планы, собственно говоря, не имеющие общего знаменателя, через подведение под который можно бы было проводить между существами (разных типов) сравнение для определения степени их совершенства. Это, собственно говоря, величины несоизмеримые". Затем Данилевский указывает следующие культурно-исторические типы, уже высказавшиеся в истории: 1) египетский, 2) китайский, 3) ассиро-вавилоно-финикийский, халдейский, или древнесемитический, 4) индийский, 5) иранский, 6) еврейский, 7) греческий, 8) римский, 9) новосемитический или аравийский и 10) романо-германский или европейский. Сверх этого, Данилевский полагает, можно бы, указать еще 2 культурно-исторических типа, "погибших насильственною смертью и не успевших развиться": это типы перуанский и мексиканский. Есть, наконец, племена, не создавшие особых типов, но входящие в качестве этнографического материала в состав других культурных групп: таковы, напр., разные финские племена. Группируя народы по указанным типам, Данилевский формулирует и законы развития культурно-исторических типов. Этих законов пять: 1) Всякое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным языком или группою языков, довольно близких между собою для того, чтобы сродство их ощущалось непосредственно, без глубоких филологических изысканий, составляет самобытный культурно-исторический тип, если оно вообще, по своим духовным задаткам, способно к историческому развитию и вышло уже из младенчества; 2) дабы цивилизация, свойственная самобытному культурно-историческому типу, могла зародиться и развиться, необходимо, чтобы народы, к нему принадлежащие, пользовались политическою независимостью; 3) начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает ее для себя, при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных, цивилизаций; 4) цивилизация, свойственная каждому культурно-историческому типу, тогда только достигает полноты, разнообразия и богатства, когда разнообразны этнографические элементы, его составляющие, — когда они, не будучи поглощены одним политическим целым, пользуясь независимостью, составляют федерацию, или политическую систему государств; 5) ход развития культурно-исторических типов всего ближе уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения — относительно короток и истощает раз навсегда их жизненную силу". Далее Данилевский разъясняет, что развитие человечества совершалось посредством культурно-исторических типов, да иначе совершаться не может, так как "задача человечества состоит ни в чем другом, как в проявлении, в разные времена и разными племенами, всех тех сторон, всех тех особенностей, которые лежат виртуально (в возможности, in potentia) в идее человечества". Из параллели с животным и растительным мирами Данилевский выводит, в чем состоит различие рода и вида, и, применяя к человечеству положение, что род осуществляется в действительности только в видах, заключает, что человечество выражается в отдельных племенах, из соединения которых может истекать понятие всечеловеческого, которое полнее и конкретнее понятия общечеловеческого. Установив эти общие положения философско-исторического характера, Данилевский обращается к славянству и после подробного анализа приходит к заключению, что оно по этнографическим особенностям (по психическому строю), по различию в духовном начале (религиозном) и по различию исторического воспитания (условиям исторической жизни), представляет собою новый культурно-исторический тип, противоположный романо-германскому, и потому дела Европы имеют очень мало значения для славянства вообще и для России в частности. Поэтому европеизм, который привит русской жизни 200 лет тому назад — есть болезнь, исцелиться от которой Россия может, только бесповоротно обратившись к своим национальным задачам. Первая из этих задач — разрешение восточного вопроса, а он, как говорит Данилевский, "не принадлежит к числу тех, которые подлежат решению дипломатии. Мелкую текущую дребедень событий предоставляет история канцелярскому производству дипломатии; но свои великие вселенские решения, которые становятся законом жизни народов на целые века, провозглашает она сама, без всяких посредников, окруженная громом и молнией, как Саваоф с вершины Синая." Поэтому и восточный вопрос может разрешиться только мировой борьбой, а сущность этого вопроса заключается в борьбе славянства с миром европейским. В борьбе этой первое место принадлежит России, которая должна осуществить славянское единство, занять центральное положение в новом культурно-историческом типе, причем, конечно, единицы, его составляющие, нисколько не будут подавляемы, а, напротив, получат полную возможность свободного развития, которое теперь парализуется западным влиянием. Разрешение борьбы заключается в обладании Константинополем; к этому обладанию Россия придет рано или поздно в силу естественного хода вещей, причем предварительно распадается искусственное тело Австрии. В борбе, которая предстоит, союзников из европейских государств у нас не будет (кроме Пруссии), а главным врагом будет Англия. Когда будет разрешен восточный вопрос, возможно будет полное проявление общеславянской культуры, которая объединит четыре основы, разделенные в других типах, а именно: религиозную, собственно культурную, политическую и общественно-экономическую. Таковы в самом сжатом виде основы исторического миросозерцании Данилевского. Оно вызвало много критических замечаний, относившихся, как к отдельным его сторонам, так и ко всей его совокупности. Н. Н. Страхов и К. Н. Бестужев-Рюмин явились решительными сторонниками теории Данилевского, но очень веские против нее возражения были представлены H. И. Кареевым, Вл. С. Соловьевым и др. Но как бы то ни было, в книге Данилевского есть много таких важных положений, что значение ее не может быть окончательно упразднено этими возражениями: в ней выразилась и замечательная эрудиция Данилевского, и способность его к философско-историческим построениям, на основании весьма тщательного анализа исторических данных, причем Данилевский идет: обыкновенно: не проторенною ранее дорогою.

П. Н. Семенов. "Ник. Як. Данилевский". СПб. 1886. П. П. Семенов: "Ист. Имп. Рус. Географического Общества". Статьи Бестужева-Рюмина (Рус. Вестн. 1890), Безобразова (Рус. Вестн. 1873), О. Ф. Миллера ("Древн. и Нов. Россия" 1877), Ленартовича ("Rivista contempor". 1869), Кареева ("Рус. Мысль", 1889), Розанова ("Рус. Вестн.", 1889), Страхова ("Рус. Вестн.", 1889), Фаминцына ("Вестн. Евр.", 1889), Холодковского ("Рус. Богатство", 1898), Эльпе ("Нов. Время", 1889 г. №№ 4679—4693), Тимирязев: "Чарльз Дарвин и его учение". В. С. Соловьев: "Национальный вопрос в России". Страхов: "Борьба с Западом в русской литературе".

A. Бороздин.

{Половцов}

Данилевский, Николай Яковлевич