Большая биографическая энциклопедия - гордон иегуда-леб (лев осипович)

Иегуда-Леб Гордон.

— выдающийся еврейский поэт и поборник просвещения; род. в зажиточной ортодоксальной семье в Вильне 7 декабря 1830 г., ум. в Петербурге 16 сент. 1892 г. Первый учитель Г., ученик Хаима Воложинского, обучал его по рекомендованному Виленским гаоном методу: сперва проходил с ним Библию и ознакомил с основами еврейской грамматики и лишь потом стал преподавать Талмуд. Одиннадцатилетним мальчиком Г. уже обратил на себя внимание своими способностями и необычайными успехами в богословской науке. 16-ти лет Г., обладавший обширными познаниями в талмудич. письменности, стал под влиянием своего шурина М. Гордона (ср. Iggroth Jelag, I, 190) изучать светские науки и языки: русский, немецкий, польский и французский. Г. близко сошелся с видными представителями виленского кружка "маскилим" и вступил в тесную дружбу с поэтом М. Лебенсоном (раннюю смерть которого Г. оплакивал в поэме "Ноi Ach"). К тому времени материальное положение отца Г. сильно пошатнулось, и Г., выдержав экзамен при вил. раввинском училище (1852), получил место в Поневежском казенном училище. В 1856 г. появилась посвященная поэту Лебенсону библейская поэма Г. "Ahawath David u'Michal" ("Любовь Давида и Михаль"), сразу выдвинувшая Г. в первые ряды евр. литературы. Не меньший успех выпал на долю его сборника басен "Mischle Jehudah" (1860), снабженного обширным научно-историческим введением о притчах. Только некоторые басни принадлежат самому Г., остальные являются переработанными и видоизмененными баснями Лафонтена, Крылова и др. Но сравнения и обороты, весь бытовой колорит басен носят у Г. национально-еврейский характер и мастерски приноровлены к мировоззрению еврейских детей. Многие из басен Г. были даже включены в хрестоматии для караимских детей. По поручению Давида Сасона известный Штейншнейдер составил из басен Г. хрестоматию для воспитанников евр. училищ, основанных Сасоном в Вест-Индии. — В 1860 г. Г. поселился в Шавлях, где продолжал педагогическую деятельность, в то же время усиленно занимаясь самообразованием; особенно усердно он изучал европейские литературы и древние языки. Помимо органов на древнееврейском языке, Г. стал сотрудничать в "Allgemeine Zeit. d. Judenthums", "Рассвете", "Сионе", "Евр. библиотеке", "Дне" и "Голосе". Появившийся в 1868 г. сборник стихотворений и поэм Г. "Schire Jehudah" был восторженно встречен публикой. Жизнь в глухом захолустье (в Тельшах, где Г. с 1865 г. был смотрителем училища) очень тяготила Г. "В своих работах, — жаловался он в 1870 году, — я предоставлен здесь себе одному, как в пустыне; нет людей, с которыми я мог бы поделиться своими трудами, от которых мог бы ждать указаний и советов, и никогда еще отсутствие их не было для меня так чувствительно, как именно теперь, когда приходится публично высказываться по вопросам религии и национальности, где сознаешь свою ответственность за каждое слово" (Iggroth Jelag, I, 155). При содействии друзей и почитателей Г. переехал в Петербург (в 1872 году), где занял должность секретаря общества просвещения и местной евр. общины. Семидесятые годы были наиболее плодовитыми для творчества Г. За этот период он опубликовал в "Haschachar" Смоленскина свои нашумевшие "Современные поэмы" и "Маленькие басни для взрослых детей", направленные против раввинизма и застывших форм ортодоксального еврейства. Обличительный характер носили также его вышедшие под общим заглавием "Olam keminhago" повести из быта хасидов. В 1879 году, когда в петербургской общине начались распри при выборе раввина, Гордон, принимавший, как секретарь, деятельное участие в общинных делах, стал жертвой ложного доноса. Он был арестован; после шестинедельного тюремного заключения его вместе с женою сослали, как политически неблагонадежных, в Олонецкую губернию (селение Пудож). После усиленных хлопот Г. через несколько месяцев был возвращен из ссылки. В 1880 г. Г. стал субредактором газеты "Hameliz", где он помещал публицистические и критические статьи; особым успехом пользовались его остроумные фельетоны за подписью Esob. В то же время Г. принимал близкое участие в "Восходе", где вел некоторое время литературную летопись за подписью Меваккер. Из других его работ, помещенных в "Восходе", особый интерес представляет статья "К истории поселения евреев в Петербурге" (1881, I—II). В октябре 1881 г. почитатели таланта Г. чествовали популярного поэта банкетом по случаю 25-летия его литературной деятельности, и в ознаменование юбилея "Кружком любителей еврейского языка" было издано в четырех частях полное собрание стихотворений Г. (закончено в 1884 г.). В 1885 г. Г. после двухлетнего перерыва снова вступил в редакцию "Наmеliz'а" в качестве второго редактора. Благодаря энергии и литературному вкусу Г. газета значительно улучшилась в литературном отношении. В 1888 г. Г. вторично выступил из редакции "Hameliz" и в следующем году издал сборник своих одиннадцати напечатанных в этом органе рассказов. В 1891 г. у Г. появились первые симптомы серьезной болезни (рака); тем не менее он продолжал литературные занятия. Принимая близкое участие в издательстве Брокгауза-Ефрона, он собирался выпустить, совместно с Г. Сыркиным, еврейск. сборник "Tal Oroth". После смерти Г. И. Вейсберг издал (в 1893—94 гг.) в двух частях его письма, весьма ценные для истории культуры русского еврейства второй половины 19 в. В 1898 г. вышли дополнительные два тома стихотворений Г., куда включены как стихотворения последнего периода, так и юношеские отрывки, до того нигде не опубликованные.

Сам Г. в предисловии к полному собранию стихотворений указывает, что "по своему характеру и содержанию" его поэтическая деятельность распадается на два периода: "Когда я был мечтательным юношей, я воспевал вещи более или менее безразличные; но когда я несколько пожил и стал замечать все темные стороны в жизни еврейского народа, я пытался проникнуть в эту тьму, — и тогда другой ветер подул по струнам моей лиры, ветер заунывный, печальный". Под влиянием Мапу и Лебенсона Г. в начале своей литературной деятельности разрабатывал библейские сюжеты: в идиллии "David u-Barsilai" Г. восхваляет прелести пастушеской жизни, а в написанной — по образцу древнеклассических эпопей — поэме "David u-Michal" поэт воспевает любовь пастуха-царя к царской дочери. Г. — менее всего лирик, и его дарование мало подходит для передачи интимных и нежных переживаний молодой, любящей души; в его первых поэмах поэтому слишком много рассудочной риторики, окрашенной в сентиментальный романтизм старой школы. Даже в значительно более законченной и богатой художественными красотами поэме "Asnath Bath Potifera" влюбленные Иосиф и Аснат обрисованы слишком бледно.

Прогрессивные веяния 1860-х годов целиком захватили боевую натуру Г., и уже в 1861 году он пишет свою призывную песнь "Hakizah Ami": "Проснись, мой народ! доколь ты будешь спать? Ведь ночь прошла и солнце засияло! Проснись, оглянись вокруг себя и узнай свое место и время". Расширение прав некоторых категорий евреев привело Гордона в восторг, и он в стихотворении "Derech Bath Ami" вещает о приближении прекрасной поры, когда евр. народ будет связан с другими нациями тесными узами любви. И как бы в противовес предвещаемой эре любви и братства поэт в это же время пишет прекрасную по форме и художественной законченности поэму "Bimzuloth Jam" ("В пучине моря"), где рисует мрачную эпоху изгнания евреев из Испании. Но для того, чтобы еврейский народ мог вступить в семью европейских наций, ему необходимо, по мнению Г., освободиться от вредных наростов, являющихся печальным наследием мрачного средневековья. Уже в поэме "Bein Schine Arajoth" ("В пасти льва", из эпохи падения Иерусалима) Г. выступил против духовных вождей народа, творцов талмудизма, стоявших за прекращение войны и примирение с Римом. Им, по мнению Г., дорога была только Тора, главное значение они придавали лишь знанию и толкованию ее законов, а политическое рабство и социальные нужды народа их мало интересовали:

"Жить бездушным обрядом учили тебя,

Мертвой буквой одной, против жизни ходить,

Мертвым быть на земле, быть живым в небесах,

Видеть сны наяву, и во сне говорить.

Погубили тебя, в сердце соков уж нет,

Пали силы твои, мощный дух твой угас,

Книжной пылью покрыт, словно мумия ты

Бродишь в мире, грядущим векам напоказ".