Большая биографическая энциклопедия - ильминский николай иванович

— ориенталист, сын священника, род. в 1821 году, в г. Пензе, умер 27 декабря 1891 г. Окончив курс Пензенской семинарии он поступил в Казанскую духовную академию, незадолго пред тем открытую, и зачислился на физико-математическое отделение; будучи уже на старшем курсе принялся за изучение языков арабского и татарского, которые вызвался преподавать, для миссионерских целей, А. К. Казембек. Так как Ильминский занимался этими языками с увлечением и обнаружив в них выдающиеся успехи, то по окончании курса в 1846 г. был оставлен при академии бакалавром восточных языков с поручением преподавать разные другие предметы, вследствие того, что его главная специальность тогда не вошла еще в штат. Он последовательно читал математику, естественные науки (ботанику), историю философии и еврейский язык. Чтобы усовершенствоваться в татарском языке, Ильминский стал посещать медресе, даже поселился среди татар, которых скоро расположил в свою пользу и сам привязался к ним, а через них и к прочим инородцам тюркского племени. Вокруг них и сосредоточились главные жизненные интересы Ильминского, ученые и общественные.

Случайным образом на первых же порах службы Ильминского наметились и те задачи, которым он впоследствии посвятил все свои силы. Вследствие значительного отпадения от православия крещеных татар, возникла (в 1847 г.) мысль ввести у них богослужение на их родном языке, для чего нужно было перевести церковные книги на татарский язык. Составился переводческий комитет, куда был приглашен и Ильминский. Два лета (1848 и 1849 гг.) Ильминский совершал объезд татарских селений в Казанской губернии, чтобы собрать сведения о религиозном положении крещеных татар. Дело перевода подвигалось довольно медленно, Ильминский считал себя мало к нему подготовленным и не сразу попал на настоящий путь. Он заявлял, что народный татарский язык, бедный выражениями религиозных понятий, непригоден для перевода богослужебных книг, равно как непригоден и книжный, наполненный арабскими и персидскими словами; по мнению Ильминского следовало выработать для переводов особый, специальный язык. В 1850 г. Ильминский получил годичную командировку в Петербург, куда была перенесена деятельность переводческого комитета, по случаю пребывания там казанского преосвященного Григория. В это время возник вопрос об учреждении в Казанской академии миссионерских отделений против иноверцев и язычников. Для мусульманских языков имели в виду Ильминского, которому преосвященный Григорий исходатайствовал командировку на Восток на два с половиною года. В обширной инструкции, данной Ильминскому, главное место было отведено изучению мусульманской религии, причем предписывалось обратить особенное внимание на слабые стороны мусульманства и тем вернее изыскать способы обращения мусульман в христианство. В Каире, куда Ильминский прибыл в ноябре 1851 г., он усердно изучал богословскую литературу мусульман под руководством разных шейхов, затем совершил путешествие вверх по Нилу, был в Нижней Нубии, а в начале 1853 г. отправился через Синайскую пустыню в Палестину и Сирию, был в Бейруте, Дамаске, Смирне; в 1854 г. вернулся в Петербург. В этом году и было открыто миссионерское отделение в Казанской духовной академии. Обращение в христианство мусульман, по свойству их религии, имеющей крепкую внутреннюю силу и враждебно настроенной к христианству, дело очень трудное, и чем более принимается мер к этому обращению, тем хуже оно идет, вызывая реакцию и тупой фанатизм. По этому приходится прийти к заключению, что самое лучшее оставить мусульманство в покое. Казанский край, как раз, подтверждает такое положение. Ильминский, этот наивнейший идеалист, увлекавшийся всякими вопросами об инородцах, трезво смотрел на миссионерские задачи, выработав взгляд на дело собственным опытом. Он с одной стороны доказывал, как опасно вести полемику с мусульманством, с другой — говорил, что надо действовать на массы, так как отдельные личности значат очень мало, а действовать на массы можно лишь распространяя среди мусульман просвещение и знакомя их с христианской цивилизацией. Но даже и Ильминский не решился на такую деятельность: он ограничился попечением только о крещеных татарах, которые между тем продолжали отпадать по-прежнему. Средство к удержанию их в православии указаны Ильминским, это: просвещение, школы и перевод священных книг на язык народный, с применением для этого русского алфавита. Таким образом, Ильминский изменил прежний взгляд на значение народного татарского языка. Но перейти тогда же от слов к делу ему не пришлось, так как взгляд его не встретил сочувствия у ближайшего начальства: преосвященный Афанасий приписывал Ильминскому какое-то увлечение исламом и даже пропаганду его, и ректор Академии о. Иоанн в 1858 г. перевел Ильминского на математику. Тогда Ильминский вышел из Академии и определился на службу в Оренбургскую пограничную комиссию, начальником которой в то время был ориенталист В. В. Григорьев, к которому Ильминский, недовольный своим положением к Академии, просился уже и раньше. За этот период Ильминский напечатал несколько трудов: в 1848 г. — он написал рецензию на монгольскую грамматику Бобровникова, — рецензия эта появилась с дополнениями другого лица в С.-Петербургских Ведомостях, за подписью M. T.; в Записках Археологического Общества за 1851 г. он напечатал "Татарские надписи из времен казанского царства в Лаишевском уезде"; в Ученых Записках Академии Наук по І и III отд., т. II, 1854 г. — "Выписки из Ибн-эль-Атира о первом нашествии Татар на кавказские и черноморские страны, с 1220 по 1224 г."; в 1855 г. он напечатал арабский текст. "Китаб Биркили" — изложение основных понятий мусульманского вероучения; в 1856 г. написал заметку о тамгах и ункунах, помещенную в Трудах восточного отделения Археологического Общества, ч. III. В следующем году появилось капитальное издание: "Baber-nameh, djagataice ad fidem codicis Petropolitani, edidit N. Ilminski. Cazani MDCCCLVII". Этою работою Ильминский думал положить начало изданию старинных тюркских текстов: за "Бабер-намэ" должно было последовать "Кысаси-Рабгузи", сочинения Мир Али-шира, затем уйгурские тексты. Ильминский говорил, что изучение тюркской филологии есть дело русских, но что она не разработана, факты не на виду, не собраны, поэтому обнародование древних текстов необходимо; такое обнародование явится основанием, к которому можно будет приурочить ныне существующие диалекты. Другие работы, однако, помешали Ильминскому выполнить этот план. Перейдя на службу в Оренбург, Ильминский на первое время получал разные командировки в степь, давшие ему возможность изучить язык киргизов и туркмен; в 1859 г. был назначен чиновником для контроля в степи. Результатом пребывания Ильминского в Оренбургском крае явились следующие статьи: "Древний обычай распределения кусков мяса у киргизов" (Известия Археологического Общества, II); "О переходе татарского зял в иот в наречиях татарских" (Бюллетени Академии Наук); "История пророков Рабгузи", 1859 г.; "О туркменском языке" (Бюллетени Академии Наук, 1860); "Ир-Таргын" (киргизская повесть, записанная со слов певца Марабая), Казань, 1861; в "Ученых записках Казанского университета" он начал печатать "Материалы для изучения киргизского наречия" (1860, кн. III — IV; 1861, кн. I).

В это время Казанский университет исходатайствовал введение в нем некоторых кафедр восточных языков. Кафедру арабско-турецкую занял Ильминский, который в начале 1862 г. и открыл преподавание турецко-татарского языка (в III-й книжке "Ученых Записок" университета за 1861 г. напечатана его вступительная лекция). Там же он напечатал: "Учащательная форма татарского глагола", "Материалы для джагатайского спряжения" (1863, І и II), "Воспоминания об А. А. Бобровникове" (1865, I); в "Православном Обозрении" за 1865 г. он поместил некролог Бобровникова и извлечение из отчета о его поездке в калмыцкие степи в 1846 г.; в "Известиях Археологического Общества", т. V — статью "О фонетических отношениях между чувашским и тюркским языками"; в "Справочном Листке г. Казани" за 1867 г., № 91, "Любопытное надгробие на памятнике Β. Η. Полянского"; в "Ученых Записках" Университета за 1871, кн. VІ, "Письмо пекинского муллы".