Большая биографическая энциклопедия - мельничанский григорий натанович

Мельничанский Г. Н.

(1886—1937; автобиография). — Род. 6-го июня 1886 г. в мещанской семье в гор. Бобринце Херсонской губ., в Елисаветградском уезде (ныне Зиновьевском). Отец — из мещан, не приспособившийся к торговле, временами жил мелкими доходами от сдачи в аренду части дома и лавки, временами работал мелким служащим. В 1905 г. он эмигрировал с семьей в Америку и стал рабочим-обойщиком и маляром. В детские годы я проявлял большую драчливость и бойкость и в наказание за таковую, за дружбу с уличными мальчишками, детьми рабочих ремесленников, и за "нежелание учиться" был отдан 11-ти лет в ученье к часовщику по условию на 3 года. 14-ти лет кончил ученье, получил свидетельство подмастерья и оставил родной город.

Во время ученья у часовщика слыхал о студенческих волнениях, крестьянских порках, об аресте и ссылке студентов-бобринчан, в том числе и Льва Давыдовича Бронштейна (Троцкого); родители его жили недалеко от Бобринца и еженедельно наезжали в наш город. Вокруг всех этих событий создавались легенды, передаваемые шепотком. На меня все эти рассказы произвели большое впечатление. Большое впечатление на меня также производили частые набеги на нашу квартиру полицейских и судейских приставов, описывавших и продававших с молотка время от времени всякий хлам, так как отец не отличался аккуратностью при выплате долговых обязательств и налогов. Очень рано пристрастился к чтению, ночами напролет зачитывался рассказами из французской революции, книги доставал по тому времени содержательные и влияющие на развитие фантазии и создававшие осадок неудовлетворенности окружающими условиями. Чтением моим никто не руководил, читал беспорядочно то, что доставал.

По окончании учебы переехал в поисках работы в Елисаветград (Зиновьевск), проходил несколько месяцев без работы и законтрактовался в Кривой Рог, где подвергался возмутительной эксплуатации. Надо считать, что обстановка Кривого Рога окончательно повлияла на дальнейшее формирование моего революционного настроения. Работал я с 6—7 другими подмастерьями от зари до глубокой ночи, жил на хозяйской квартире и там же харчевался. Квартирой служил пол мастерской, который после 12 часов ночи превращался в общую спальню. Харчевали нас так, что были всегда голодны. Кроме "харчей и квартиры", я получал 3 рубля в месяц. Так как хозяин-еврей был "религиозен", то суббота служила выходным днем, но и этот день нас держали под опекой. Помимо этих условий моей работы, Кривой Рог — центр горнорабочих, шахт по добыванию руды, где я видел, наблюдал жизнь шахтеров, с одной стороны, и жизнь их хозяев — с другой. Это также немало влияло на мое настроение. Там я впервые познакомился с ссыльными, от них впервые получил для прочтения пару прокламаций и книжку Толстого "Неужели так надо". Я очень быстро, после 2—3 месяцев работы, взбунтовался против условий труда, повел агитацию среди остальных товарищей, и мы насели на хозяина с требованием изменения условий. После изменения их к лучшему мне пришлось оставить свой паспорт на память хозяину и уехать из Кривого Рога. Это относится к середине 1901 г. Проходив опять без работы, я потом таковую получил в маленьком местечке Богополь, смежном со ст. Голта (теперь Первомайское). Там связался с приезжающими учащимися, с рабочими железнодорожных мастерских, получал от них прокламации, прочитывал, пытался сам писать их, пытался написать рассказ призывника, направленный против военщины и взяточничества; тогда не было ни рабкоров, ни внимательного отношения к таким попыткам — и я сжег его. Много в это время читал и вел весьма примитивную агитацию среди ремесленников и рабочих самочинно, в одиночку. Часто сражался с сионистами, которые пользовались влиянием среди еврейских ремесленных рабочих. Осенью 1902 г. во время поездки в Николаев Херсонской губернии, где провел несколько недель и куда имел адреса, я формально связался с организацией РСДРП, получил литературу и связи с Елисаветградом и вернулся на работу в Богополь. Поддерживал связь с Елисаветградом, получал оттуда литературу. В 1903 г. руководил целым рядом мелких стачек пекарей, портных, кузнецов. Получаемую время от времени литературу из Елисаветграда распространял, провел несколько массовок портных, кузнецов, а осенью — среди призывников. Во избежание начавшегося преследования со стороны хозяев и полиции уехал в Елисаветград, затем в Николаев. В Николаеве моя квартира была использована как склад, место для явок и собраний, сам я занимался агитацией и после целого ряда провалов должен был уехать. После работал опять в Елисаветградской организации, затем в Кременчуге. Осенью 1904 г. получил первое тюремное крещение в Кременчуге — был арестован, привлечен к суду Харьковской судебной палаты, после 3-х месяцев одиночного заключения был выпущен под надзор полиции до суда. От надзора полиции я сразу ушел — перешел на нелегальное положение и с тех пор ни разу не жил легально в царской России.

Работал в целом ряде городов юга, организовал распространение литературы в эшелонах, едущих на Дальний Восток и обратно во время Японской войны, принимал участие в Потемкинских событиях в Одессе, работал в центрально-промышленном районе Сибири. Второй раз был арестован, нелегальный, в Керчи, был предварительно избит до полусмерти черной сотней, выпущен до окончания следствия под надзор, ушел из-под надзора, переменив паспорт, и уехал опять в Одессу. Принимал активное участие в октябрьских событиях, организовывал профсоюзы, от них же был избран в Одесский совет рабочих депутатов.