Большая биографическая энциклопедия - мещеряков николай леонидович

Мещеряков Н. Л.

(1865—1942; автобиография). — Род. 25 февраля 1865 г. Отец был сыном крестьянина Рязанской губ., но деду удалось каким-то образом устроить его для ученья в Московскую земледельческую школу. Мать происходила из мещанской семьи. Детство провел в деревне, где отец служил агрономом. Отец умер, когда мне было 8 лет. Учился в реальном училище гор. Зарайска (Рязанской губ.); окончил курс в 1883 г. Никакому идеологическому воздействию в революционном смысле со стороны товарищей или окружающих не подвергался. На путь революции толкнули меня исключительно книги.

Сильное влияние оказали в этом отношении русские журналы того времени, особенно "Отечественные Записки", а в частности, статьи Михайловского. Но уже находясь в последнем классе училища, я, роясь в книгах одной знакомой семьи, случайно наткнулся на первый том "Капитала". Имя Маркса я встречал раньше в журнальных статьях, и меня неудержимо потянуло к этой книге. Принялся за чтение, которое подвигалось с величайшим трудом. На несколько месяцев Маркс стал книгой, с которой я не расставался. Из народнической литературы я вынес еще раньше несколько враждебное отношение к Марксу, но несокрушимая логика книги, с одной стороны, а с другой — тот твердый, прочный фундамент, который она подводила под революционное движение, притягивали к книге и заставляли продолжать изучение ее. В течение двух лет я прочитал первый том "Капитала" три раза. Результатом этого чтения было то, что, начав позже революционную работу в рядах "Народной Воли", я как-то инстинктивно старался пристроиться к работе среди рабочих.

Окончив курс реального училища, поступил в Петербургский Технологич. институт. Это было время разгрома народовольческого движения, к которому меня тянуло, а потому трудно было найти революционные связи. Только осенью 1885 г. мне удалось найти эти связи и начать работу пропагандиста в петербургских рабочих кружках. Работу эту пришлось вести под руководством А. Гинзбурга, бывшего тогда народовольцем, а впоследствии ставшего социал-демократом и известного под псевдонимом Кольцова. Как курьез можно отметить, что первая явка, по которой меня послали, была у швейцара одного из домов, находящегося как раз напротив известной Предварилки. В маленькой комнатушке этого швейцара у нас и происходил потом ряд собраний рабочего кружка. Работа эта продолжалась недолго: весной 1886 г. я был арестован, исключен из Технологического института и выслан под надзор полиции в Рязанскую губ.

Эта высылка разорвала революционные связи. Только осенью 1891 г. мне удалось возвратиться в Петербург и завязать связи с рядом товарищей, которые также стремились к восстановлению революционной работы. Это были: М. С. Александров (Ольминский), его жена Е. М. Александрова, Черняк, А. А. Федулов, доктор Фейт и я. Все мы стояли в то время еще более или менее на точке зрения народовольчества. С другой стороны, к кружку примыкали или даже входили в него А. Н. Потресов (Старовер), Н. Д. Соколов, Неведомский и др., которые уже явно шли к марксизму. Такой разнокалиберный кружок существовать, конечно, не мог, и уже вскоре пришлось разрушить его, чтобы создать новую, более однородную организацию из одних народнических элементов. Работая под названием "Группы народовольцев", она выпустила в 1891—1892 гг. ряд прокламаций (в том числе прокламацию группы Астырева), набросок программы (пересмотренная программа "Народной Воли") и ряд гектографированных брошюр. Между прочим, группой же были изданы речи четырех рабочих, произнесенные на первом в России праздновании 1 мая (1891 г.), хотя речи эти были вполне соц.-дем. характера.

Во время этой работы приходилось часто сталкиваться с питерскими марксистами и вести с ними борьбу (главным образом с Н. К. Крупской, З. П. Кржижановской, Брусневым и др). Отчасти под влиянием этих споров, больше под влиянием соц.-дем. книг и брошюр, с которыми приходилось основательно знакомиться, чтобы вести споры, а еще больше под влиянием Маркса, которого я продолжал все время перечитывать, а в основе, конечно, под влиянием жизни, безжалостно разбившей народнические иллюзии, я уже весной 1892 г. стал чувствовать, что между мной и другими товарищами нашей группы нет полного согласия во взглядах. Летом эти разногласия стали так заметны, что я вышел из группы и уехал из Питера. В Рязани, где я поселился, этот процесс расхождения с народовольчеством продолжался. Особенно важную роль сыграла при этом бельгийская всеобщая стачка весны 1893 г., которая показала мне, какую громадную силу представляет революционное движение пролетариата.

Летом 1893 г. мне представилась возможность добыть средства, чтобы уехать за границу и окончить там неоконченный в России курс высшего образования. Под влиянием упомянутой выше стачки решил ехать в Бельгию, чтобы своими глазами увидеть и изучить бельгийское рабочее движение. Поселился в Льеже и поступил на технический факультет. Жить было трудно, а работы много, так как денег было очень мало, и наряду с ученьем приходилось зарабатывать средства к жизни уроками русского языка и переводами. Под влиянием бельгийского рабочего движения я в 1894 г. уже окончательно превратился в марксиста, хотя еще в 1892—93 гг., до отъезда, я уже принимал некоторое участие в марксистских московских студенческих кружках, оказывая, впрочем, в то же время помощь и народовольцам. Но с 1894 г. я навсегда прервал всякие сношения со всякими народниками.

Начавшее развиваться с конца девяностых годов бернштейнианство произвело на меня отталкивающее впечатление и удерживало от сближения с некоторыми революционерами, находившимися под его влиянием. Совершенно обратное впечатление произвело появление "Искры", которая сразу покорила меня своим ярким боевым характером, своей ортодоксальностью. Летом 1901 г. я снова уехал за границу, чтобы окончить годичный курс в электротехническом институте и там (по рекомендации Н. К. Крупской) вступил в организацию "Искры" или, точнее говоря, в "Заграничную Лигу русск. соц.-дем.", став ее представителем для Бельгии. Весной 1902 г. познакомился с В. И. Лениным. Встреча с ним произвела на меня неизгладимое впечатление. В. И. сразу покорил меня настолько, что из-под его знамени я после не отходил никогда.

Осенью 1902 г. вернулся в Москву как представитель "Искры". Вступил членом в моск. соц.-дем. комитет, но уже через месяц был арестован на собрании с тремя другими членами комитета, который был уже предан провокаторами и выслежен еще до моего приезда. После 13-месячного сидения в тюрьме был выслан до приговора в Иркутскую губ., а вскоре после приезда туда переправлен по административному приговору на 4 года в Якутскую область (весна 1904 г.).