Большая биографическая энциклопедия - неплюев иван иванович

(род. 5 ноября 1693 г., ум. 11 ноября 1773 г.) — Сын бедного и незнатного новгородского помещика, Ивана Никитича Неплюева, и жены его Марфы Петровны, урожденной княжны Мышецкой, Ив. Ив. Неплюев достиг в царствование Петра Великого видного служебного положения и материального обеспечения, благодаря своим личным качествам: природным дарованиям, трудолюбию и честности, которые были по достоинству оценены первым русским императором. Вследствие этого Неплюев имел основание считать себя учеником Петра Великого, и сохранил о нем до гроба чувство не только признательности, но и восторженного благоговения. Отец его умер, когда ему было около 16 лет, а 18 лет он женился, по воле своей матери, на Федосье Федоровне Татищевой и поселился с ней в своем имении, в селе Поддубье. Через два года после женитьбы, когда у него был уже сын Адриан, он удалился на богомолье в какой-то монастырь, "по обещанию", данному им раньше; и пробыл в отсутствии год и четыре месяца.

С 1714 г. начинается обучение Неплюева, в числе других дворян, сначала в Новгородской математической, потом в Нарвской навигационной школе и, наконец, в Петербургской Морской Академии, где он часто видал Царя, посещавшего это учреждение и следившего за успехами учеников. В 1716 г. Неплюев определен в Ревельский флот гардемарином и в числе других гардемаринов, отправлен в Венецию для обучения мореплаванию. В 1717—18 гг. он участвовал в войне Венеции с Турцией и получил от венецианского генерала Пансквалино аттестат, свидетельствовавший об искусстве его управлять галерой на море. По окончании войны русские гардемарины продолжали свое образование в Кадиксе, в Королевской Академии, а в 1720 г. получили от царя разрешение возвратиться в Россию.

Несколько времени спустя по возвращении в Петербург, гардемарины сдали экзамен в Адмиралтейской Коллегии в присутствии Петра Великого. По окончании экзамена Неплюев был пожалован в поручики морского галерного флота, а через несколько времени назначен главным командиром над всеми морскими судами, строившимися в Петербурге, вследствие чего почти ежедневно видал государя, который всякий раз с ним разговаривал. Вскоре после этого Неплюев послал своего шурина в Поддубье за женой и детьми и в течение года прожил в Петербурге в кругу семьи. Неплюев часто бывал у флагманов Григ. Петр. Чернышева и Змиевича и слышал от них, что царь им доволен. В январе 1721 г. царь Петр назначил Неплюева резидентом в Константинополь, положил ему три тысячи рублей в год жалованья и велел выдать тысячу рублей на подъем. Прощаясь с ним, царь поцеловал его в лоб и сказал: "прости, братец, кому Бог велит видеться"; и действительно, это было последнее свидание, так как смерть царя застала Неплюева в Константинополе. Из Петербурга Неплюев проводил свою жену и детей в село Поддубье, а с собой взял в Константинополь только девятилетнего сына Адриана.

Во время пребывания в Константинополе Неплюев должен был держать себя весьма осторожно, так как английский и французский послы прибегали ко всяким средствам, чтобы поссорить Россию с Турцией. Этого им не удалось, однако, сделать, и Неплюев заключил с Турцией мирный договор, по которому Россия приобрела во владение все земли, лежащие на западном берегу Каспийского моря. В награду за это Петр Великий пожаловал ему 400 душ в Устюжно-Железопольском уезде, произвел в капитаны первого ранга и велел выдать его жене и детям полное жалованье по этому чину из Адмиралтейской Коллегии сверх того, что получал Неплюев в Константинополе, а старшему сыну Адриану положил 300 руб. в год на образование.

В 1727 г. Неплюев обратился к Екатерине I с прошением отпустить его жену и дочь (двое детей умерли) в Константинополь, на что Императрица охотно согласилась.

Во время царствования Петра II Неплюеву пожаловано еще имение в Устюжском уезде, а по восшествии на престол Анны Иоанновны он получил чин шаубенахта, т. е. контр-адмирала флота. В 1732 г., сильно захворав, по-видимому, злокачественной лихорадкой, Неплюев переехал в Буюкдере из опасения, чтобы не занемог кто-нибудь из его семьи. Несколько временя спустя он отправил в Россию жену, старшую дочь и двух младших детей, родившихся в Константинополе, а в 1735 г. и сам вернулся в Россию, получив на то дозволение императрицы, так как болезнь его усилилась и врачи отказались лечить его. В 1736 г. он произведен в тайные советники и назначен присутствовать в Коллегии Иностранных Дел.

Вскоре после отъезда Неплюева из Константинополя, где он прослужил 14 лет, возникла война между Турцией и Россией; 18 сентября 1739 г. был заключен Белградский мир, по которому Россия должна была возвратить Турции все завоеванные ею крепости, кроме Азова, но в Азове обязывалась срыть все укрепления. Размежевание земель между Россией и Турцией по рекам Днепру и Бугу было поручено Неплюеву, который получил в это время назначение на место губернатора в Киев. 4 декабря 1740 г. умерла в Киеве жена Неплюева и погребена в церкви над Феодосиевыми пещерами.

Вскоре после этого Неплюев был вызван в Петербург для отчета по размежеванию земель и для переговоров с турецким послом. В это время он награжден орденом св. Александра Невского и поместьями в Малороссии, в которых было более 2000 дворов, и назначен главноначальствующим над всей Малороссией. Будучи в Москве, проездом из Петербурга к новому месту служения, Неплюев женился 7 октября 1741 г. на 23-летней фрейлине Анне Ивановне Паниной. После восшествия на престол Елизаветы Петровны Неплюев был арестован и лишен малороссийских деревень, чинов, места и ордена Александра Невского. Так как он не принимал никогда участия в политических делах, то не знал, чему приписать немилость императрицы, и поспешил в Петербург. Остановясь в Москве, он узнал, что ого обвиняют в дружбе с гр. А. И. Остерманом, который, вместе со многими другими, подвергся опале и ссылке. Следствие показало, что Неплюев ни в каких замыслах против Елизаветы Петровны не участвовал, а потому ему возвращены были чин и орден Александра Невского; деревни же в Малороссии отданы впоследствии другим лицам.

Вскоре Неплюев получил в управление Оренбургский край, в состав которого входили, кроме нынешней Оренбургской губернии, еще губернии Уфимская, Самарская, часть губернии Астраханской, Пермской, земля Уральского казачьего войска и киргизские степи. Неплюеву предстояло трудное и сложное дело — устройство малонаселенного, обширного, беспокойного и дикого края.

Неплюев прибыл в Самару в конце апреля 1742 г. и, приняв от генерала Соймонова войска и все дела по управлению краем, поехал в Уфу. Там он получил подробные сведения о состоянии Уфимской провинции, население которой состояло преимущественно из башкир, а также и из других инородцев: черемис, чуваш, мещеряков, тептярей и вотяков. Из Уфы Неплюев отправился в самую глубь Башкирии и указал места для устройства крепостей по верхнему течению р. Яика (Урала). Во время вторичной поездки по Башкирии в 1743 году Неплюев положил основание 8 крепостям и 18 редутам и поселил в них гарнизоны для защиты от инородцев. Жена его, сопровождавшая его в этой поездке, заболела и умерла в Орске, где и погребена при церкви Преображения Господня.

Неплюев был весьма озабочен, какой пункт избрать главным между крепостями, так как местоположение первоначального Оренбурга (Орска), незадолго перед тем основанного Кирилловым, он находил неудобным в стратегическом отношении. После некоторого колебания выбор Неплюева пал на то именно место, где находится теперь Оренбург. План города, представленный Неплюевым на утверждение императрицы Елизаветы Петровны, был принят, и началась постройка Оренбурга, а в 1744 г., вследствие особого ходатайства Неплюева, открыта Оренбургская губерния. Биограф Неплюева Витевский представляет в весьма мрачных красках положение Башкирии во время назначения туда Неплюева. Вот как он описывает Оренбургский край: "Познакомившись с краем и с делами по его управлению, Неплюев убедился, что большая часть правительственных распоряжений, касавшихся башкир и других инородцев края, оставалась пока только на бумаге; должного порядка в управлении не было; между башкирцами находилось много недовольных русской властью и особенно притеснениями со стороны чиновников; в расходовании сумм найден большой беспорядок и громадный недочет; инородцы и русские поселенцы края, вследствие постоянных бунтов среди башкир и злоупотреблений некоторых воевод, страшно бедствовали; многие деревни были опустошены или выжжены; большие пространства плодородной земли лежали нетронутыми, ожидая плуга земледельца и умелых рабочих рук; о торговле и промышленности, в настоящем смысле этих слов, нечего и говорить; каждый торговый караван пришлось бы охранять целым войском не только от киргизов и калмыков, но и от разбойнических шаек каракалпаков, кашгарцев, хивинцев и других среднеазиатских народов". Лет через пять-шесть Оренбургский край, благодаря заботам и трудам Неплюева, был защищен от набегов кочующих инородцев целым рядом крепостей. На запад от Оренбурга шла Самарская линия крепостей и редутов, на восток — Красногорская дистанция Верхнеяицкой линии и Уйская линия, на юг — Нижнеяицкая, а на север — Сакмарская линия и Opcкая дистанция Верхнеяицкой линии.

С увеличением числа укрепленных мест в Оренбургском крае приходилось заботиться и об увеличении военной силы, а потому Неплюев обратил особенное внимание на Оренбургское казачье войско и на Яицких (Уральских) казаков. Желая ознакомиться с положением казачества, Неплюев отправился в Яицкий городок и взял с собой П. И. Рычкова, известного местного ученого, автора Оренбургской топографии и Казанской истории. С помощью Рычкова он собрал исторические сведения о Яицком войске и составил подробный проект об изменении его управления, а в 1753 г., будучи в Петербурге, представил Военной Коллегии проект относительно штатов Яицкого войска. Этот проект не был приведен в исполнение, так как Сенат не отвечал на неоднократные доклады Коллегии; но, благодаря Неплюеву, Яицкое войско осталось на своей родной земле и получило в вечное владение воды, изобилующие рыбой.

Неплюев немало потрудился как над устройством Уфимской и Исетской провинции, входивших в состав Оренбургской губернии, так и над устройством быта Ставропольских крещеных калмыков, относительно которых представил Сенату в конце 1743 г. обширный доклад; через год с небольшим доклад этот был утвержден. Главное духовное руководительство над калмыками Неплюев поручил протоиерею Чубовскому, хорошо знавшему калмыцкий язык.

Согласно желанию Неплюева, был составлен калмыцкий букварь и переведены на калмыцкий язык Евангелие и извлечения из Церковной истории, а в Ставропольской калмыцкой школе увеличен штат учеников. Неплюев возлагал большие надежды на поселение крещеных калмыков в Ставропольском уезде, полагая, что их пример, а также природные удобства для оседлой жизни, обилие земли и различные льготы будут и впредь привлекать калмыков-язычников и что они мало-помалу сделаются оседлыми христианами. Одной из мер, предпринятых Неплюевым для ознакомления калмыков с хлебопашеством, было введение общественной запашки, на которую должны были явиться со всех улусов по нескольку человек с лошадьми и работать под присмотром русских приставов и переселенцев. Пока Неплюев был главным начальником Оренбургского края, все шло хорошо; после же его отъезда в Петербург ставропольские калмыки сделались почти такими же язычниками, как астраханские и другие улусные калмыки, и многие из них стали убегать из Ставрополя в улусы, где их охотно принимали, а улусные калмыки переселялись в Китай.

Благодаря стараниям Неплюева, Оренбург сделался главным пунктом меновой торговли между русскими и азиатскими купцами, вследствие чего явилась надобность в постройке Гостиного и Менового дворов. Видя успехи внешней торговли, Неплюев составил проект о торговле России с Индией, но этому проекту, к великому его огорчению, не дали хода. Во время его 16-летнего управления Оренбургским краем было положено начало правильной разработки Илецкой соли; улучшено рыболовство по реке Яику и устроено 2 стекольных, 15 медеплавильных и 13 железоделательных заводов. Вообще Неплюев так много сделал для Оренбургского края, что достоин названия его "устроителя".

В 1754 г., когда Оренбургский край казался устроенным во всех отношениях, среди башкир начал подготовляться мятеж мещерякским муллой Абдуллом Мязгильдиным, известным в народе под именем Батырши Алеева. Заговор против русских был задуман очень хитро, на религиозной почве, и Батырше удалось склонить на свою сторону не только башкир, но и казанских татар и киргиз. Получив известие о бунте, Неплюев распорядился, чтобы были приняты надлежащие меры предосторожности во всех крепостях и редутах, и потребовал присылки войск, причем указал места, где должны были собраться вызванные полки, и дал подробные наставления, как поступать для подавления мятежа. Одновременно с этим он написал киргизскому хану Нурали, чтобы он удерживал свой народ от принятия участия в бунте, а сам послал, кроме того, с подарками и воззванием к киргизским старшинам толмача из магометан. По всей Башкирии были разосланы указы о прощении бунтовщиков, если они принесут повинную, а за поимку Батырши обещана награда в 1000 руб. Не станем подробно останавливаться на всех мероприятиях Неплюева к прекращению мятежа, скажем только, что восстание окончилось без пролития русской крови, а Батырша был пойман и отослан в Петербург.

Чувствуя, что здоровье не позволяет больше оставаться на трудном и ответственном месте оренбургского губернатора, Неплюев отправил в Петербург своего сына с прошением об отставке, которое и было принято в 1758 г. До 1760 г. H—в жил в Петербурге частным человеком, а затем снова поступил на службу в звании сенатора и конференц-министра, но бывал ежедневно на должности, по собственному его выражению "немым", "ибо никто уже и мнения моего не требовал". 28 июня 1762 г., при отъезде в Петергоф Екатерины II для низложения с престола Петра III, Неплюеву была поручена охрана цесаревича Павла Петровича и Петербурга со всеми находившимися там войсками. Во время коронации Екатерины II в Москве Неплюев был снова оставлен императрицей в Петербурге, для главного наблюдения за столицей, и назначен первоприсутствующим в Сенатской конторе. Перед отъездом из Царского Села Екатерина II пожаловала Неплюеву орден св. Андрея Первозванного и положила ему, сверх жалованья, по 500 руб. в месяц на стол.

Зрение Неплюева мало-помалу ослабевало и в половине 1764 г., когда уже он совершенно ослеп, то явился к императрице с просьбой об увольнении от службы. Она усадила его подле себя и, предугадывая его намерение, сказала: "Я разумею тебя, Иван Иванович! ты, конечно, хочешь проситься в отставку, но — воля твоя — я прежде тебя не отставлю, пока ты не отрекомендуешь мне на свое место человека с такими же достоинствами, с какими ты". Неплюев, растроганный до слез, отвечал взволнованным голосом: "Нет, Государыня, мы — ученики Петра Великого; проведены им сквозь огонь и воду; инако воспитывались, инако думали и инако вели себя, а нынче инако воспитываются, инако мыслят и инако ведут себя. Итак я не могу ни за кого, ниже за сына моего, ручаться".

При увольнении в отставку Неплюев получил в награду "за верную, честную, многополезную и продолжительную службу" несколько деревень в Малороссии и 20000 рублей. После этого Неплюев несколько времени прожил в Петербурге, навещаемый императрицей, которая иногда совершенно запросто у него обедала. В 1765 г. он побывал в своем родовом имении Поддубье, а затем поехал в Малороссию, но по дороге сильно заболел и выписал к себе своего сына Николая Ивановича, служившего в Петербурге. Здоровье Неплюева было настолько слабо, что сын счел необходимым уговорить отца поселиться в Петербурге вместе с ним. Неплюев согласился, но ему скоро наскучила жизнь в столице без определенных занятий, и он отправился строить храм в Поддубье, где и прожил до конца жизни.

В октябре 1773 г. Неплюев почувствовал полный упадок сил, стал готовиться к смерти и в течение трех дней диктовал племяннику кн. Андрею Ив. Мышецкому и Вас. Вас. Татищеву письмо к своему сыну Николаю Ивановичу. В числе разных наставлений особенно замечательно следующее: "подчиненным своим и паче крестьянам будь больше отец, нежели господин, имея присно в памяти слово Божие "милости хощу, а не жертвы", и что они такие же люди, как и ты, кроме чинов и власти, данной тебе гражданскими законами".

Неплюев скончался 11 ноября 1773 г. и погребен внутри храма, построенного в Поддубье.

Интересен отзыв о Неплюеве Голикова, известного автора "Деяний Петра Великого", бывшего у него домашним чтецом и знавшего его в течение 20 лет: "Сей достопочтенный муж имел разум твердый и тонкий, деятельность неусыпную, правосудие строгое и никакими пристрастиями и интересами непоколебимое... был враг вольнодумства, суеверия, ласкательства и потаковщиков; всякие несчастия и прискорбности сносил с благодарением Богу, веруя несомненно Провидению Его, управляющему жребием смертных…"