Большая биографическая энциклопедия - никулин лев вениаминович

[1891—] — советский писатель. Род. в семье актера в Волынской губ. С 1911, учась в Московском коммерческом институте, начал сотрудничать в сатирических журналах и газетах (стихи, фельетоны, рецензии). Участвовал в гражданской войне, работая в культпросвете Красной армии. В 1921 с советской дипломатической миссией ездил в Афганистан. С 1922 целиком отдался лит-ой деятельности. Совершил ряд поездок во Францию, Италию, Германию, Испанию, Турцию и пр.

Первые лит-ые воспоминания Н. отмечены явным влиянием буржуазной эстетствующей поэзии эпохи реакции. Ранние стихи, объединенные в сб. "История и стихи Анжелики Сафьяновой" [1918], несмотря на некоторую дозу авторской иронии по адресу "маленьких Ренье из подмосковной дачи", не подымаются над уровнем "салонной" поэзии, эпигонски разрабатывающей темы И. Северянина и А. Ахматовой.

Октябрьская революция резко изменила направленность творчества писателя. В годы гражданской войны он обращается к героической агитке, революционной лирике, политической сатире (сб. стихов "Страдиварий", пьеса "Последний день Парижской Коммуны" и пр.). Часто примитивные по своим художественным средствам, эти произведения показательны как решительный разрыв Н. с эпигонским эстетизмом начальной поры.

Как писатель Н. получил известность с переходом к художественной прозе [1923—1924]. Художник мелкобуржуазной интеллигенции, тесно связанной с богемно-артистической средой, Н. сочетал в своем творчестве увлечение романтико-авантюрными мотивами революционной борьбы (роман "Хмель", 1923) с иронически-скептическим отношением к буржуазно-мещанской действительности. Последнее нашло свое выражение в частности в целой серии юмористических рассказов об обывателях, приспособленцах, бюрократах и т. п., трактованных в общем довольно безобидно и зачастую анекдотически ("Банный лист", "Серафим Жеребецкий", "Вторая Мещанская" и пр.), и в ряде острых, но неглубоких зарисовок мещанской ограниченности зап.-европ. цивилизации ("Парадиз" и пр.).

Представляет интерес попытка Н. создать жанр революционно-приключенческого романа. Борьба оппозиционной и правительственной партий Гюлистана (Афганистан) за обладание неким дипломатическим документом, разоблачающим продажность министров, составляет содержание романа "Никаких случайностей" [1924]. Роман, знакомя читателя с обстановкой Афганистана, с методами дипломатии империалистических государств в полуколониальных странах, обладает известной социально-познавательной ценностью. Однако в следующем романе того же типа — "Тайна сейфа" [1925], — сюжетно более изощренном, от "революционной романтики" не остается следа. В дальнейшем Н. центр тяжести с чисто фабульных эффектов переносит в плоскость игры острыми психологическими коллизиями ("Матросская тишина", "Путешествие на Пигаль" и др.). Но психологическое содержание образов зачастую лишено социально-типического значения, заострено на необычности положения.

Разработка авантюрных сюжетов дополняется у Н. тяготением к большим историческим темам, к широкому охвату действительности ("Голые короли", 1926; "Адъютанты господа бога", 1927). "Адъютанты господа бога" — исторически-документальное повествование о разложении и распаде Российской империи в 1914—1917.

Добросовестно использовав исторические материалы, Никулин все же не сумел показать исторического движения, борьбы классов, приведшей к Октябрьской революции. На первом плане оказались такие эпизоды, как расстрел Мясоедова, деятельность Охранного отделения, убийство Распутина и т. п., тогда как роль революционной организации, фигуры большевиков и рабочих остались очерченными схематично и бегло.

Узость горизонта мелкобуржуазного интеллигента, не умеющего за внешностью явлений разглядеть и ощутить логику социально-исторического процесса, преодолевается Н. в последних его произведениях 1930—1932. Очерки Н. "Письма об Испании" [1930] и в особенности двухтомный роман "Время, пространство, движение" [1931—1932] — яркие примеры быстрого идейно-художественного роста писателя, обусловленного решающими успехами соцстроительства. Тенденция художественного развития Никулина — стремление к углубленно-реалистическому изображению действительности. В "Письмах об Испании" Н. сумел со страны "плаща и шпаги" снять условную оперную маску, в самом пресловутом бое быков увидеть "особую отрасль чисто испанской промышленности", за пышными экзотическими декорациями разглядеть гнет фашистской диктатуры Примо де Ривера и зреющие силы революции.

Реалистичен и автобиографический роман "Время, пространство, движение" — наиболее значительное произведение Н. В замысел Н. входило дать не просто рассказ о своей жизни, а "отражение истории в человеке", свой личный биографический опыт, судьбу своего "сверстника" представить как типическую историю "молодого человека XX ст.". Н. раскрывает социальный смысл жизни поколения мелкобуржуазной интеллигенции, выраставшего в эпоху реакции после 1906, впоследствии вовлеченного в движение революционного пролетариата, из "спутника революции" ставшего ее "участником". Роман Н. — "человеческий документ" современной эпохи, он многозначителен, поскольку автор обнажает социальную почву, на которой возникали романтические шатания "молодого человека XX столетия": среду либеральных литераторов и аристократической богемы, "платонических социалистов" и прекраснодушных мечтателей, восхищающихся героями "индивидуального террора". Страницы романа, на κ-рых показаны Одесса эпохи реакции и предвоенный Париж с русской политической эмиграцией, — наиболее яркие по социальному типажу. В жанровом отношении роман "Время, пространство, движение" представляет собой своеобразное явление. В книге нет ни организованного романического сюжета ни хронологической последовательности мемуарного изложения. Действие эпопеи развивается крайне свободно и непринужденно, повинуясь ассоциациям автора, прерываясь комментирующими лирико-публицистическими отступлениями, вставными новеллами-биографиями различных эпизодических персонажей. В итоге получается объединенный единством лирической повествовательной интонации, не чуждой легкой иронии, своеобразный монтаж лит-ых портретов (Л. Рейснер, Маяковского, Куприна, Вертинского, народовольца-эмигранта О. А. Слейцова и пр.), лит-ых пейзажей, зарисовок городов и нравов, отдельных новеллистических эпизодов из жизни героя-автора и т. п.

В своей автобиографической эпопее Н. подвел итог прошлому той части советской интеллигенции, которая нашла свое место в рядах революционного пролетариата.