Большая биографическая энциклопедия - одоевский князь никита иванович

— ближний боярин и воевода, сын боярина князя Ивана Никитича Большого. Рано лишившись отца, он с самого раннего возраста был уже на службе: в 1618 году, во время осады Москвы войсками королевича Владислава, он был в свите царя в звании стольника и, хотя по своей молодости еще не был записан в действующее войско, но по природному молодечеству являлся во время тревог и принимал участие в стычках с поляками, за что и было ему пожаловано его поместье в вотчину.

После этого, он продолжал придворную службу: по своему званию стольника "смотрел в столы" во время торжественных царских обедов, ездил в качестве рынды с царем по окрестным монастырям, участвовал в чине обеих свадеб царя Михаила Федоровича. Осенью 1633 года, когда началась новая война с Польшей, князь Никита Иванович был назначен воеводой в Ржев и получил приказание "збираться с ратными людьми" из всех соседних уездов, раздать им жалованье, и идти под Смоленск и "над польскими и литовскими людьми государевым делом промышляти, сколько милосердный Бог помочи подаст". Однако, ратные люди собирались очень туго; время, между тем, проходило, положение дел под Смоленском делалось все хуже, и вскоре Одоевский получил новое приказание — идти в сход к боярину князю Димитрию Мамстрюковичу Черкасскому, отправленному на помощь стесненному под Смоленском боярину Шеину.

Впрочем, под Смоленск Одоевскому и на этот раз не удалось попасть, так как Черкасский дальше Можайска не пошел, а между тем война закончилась и войско было распущено. Одоевский также был отозван в Москву, где продолжал свою придворную службу, пожалованный, между прочим, в 1635 году в большие стольники. Оклад его в это время достигал 150 руб.

, суммы очень большой по тому времени. 12 января 1640 года, в день именин царевны Татьяны Михайловны, князь Н. И. Одоевский был пожалован из стольников в бояре, с денежным окладом в 500 руб. и вскоре за пожалованием был отправлен воеводой в Астрахань, где пробыл до 1643 года, заботясь о благоустройстве города и заслужив своей деятельностью расположение царя.

В 1643 году князь Н. И. Одоевский был отозван в Москву и получил здесь 6 декабря награду за свое управление Астраханью: ему была пожалована атласная соболья шуба ценой в 200 руб., придача к окладу и кубок весом в 3 фунта. В Москве Одоевский занял пост первого судьи в Казанском и Сибирском приказах; в это же время начинается и его дипломатическая деятельность: в 1644 году, когда приехал в Москву датский королевич Вольдемар и начались переговоры о браке его с царевной Ириной Михайловной, Одоевский, вместе с князем Ю.

А. Сицким, был назначен к "ответу" с датскими послами относительно подробностей свадебного договора и дальнейшей жнзни королевича в России. Известно, что эти переговоры были безрезультатны, так как королевич Вольдемар отказался принять православие, что было необходимо для брака с русской царевной. Между тем, в 1645 году умер царь Михаил Федорович и на престол вступил "тишайший царь" Алексей Михаилович. Одоевский занял сразу видное положение в составе нового правительства; он находился, по-видимому, в близких отношениях к Морозову, был женат на родственнице царя Евдокии Федоровне Шереметевой, стоял близко и к самому царю, с которым был даже в переписке; словом, считался одним из виднейших вельмож этого времени.

Тотчас же по смерти царя Михаила Федоровича он получил приказание привести к присяге новому царю всю боярскую думу, весь двор и всех жителей Mосквы, а в день венчания царя на царство был пожалован в ближние бояре. Зиму этого года он провел в Москве, а 1 февраля 1646 года получил почетное назначение на пост главного воеводы в Ливны — руководить защитой южных границ Московского государства от возможного нападения крымцев.

На этом посту Одоевский оставался до 1647 года, пока не был отозван в Москву. Деятельность Одоевского в Ливнах выразилась в укреплении южных границ Московского государства, для чего он насыпал валы, выкапывал рвы, устраивал засеки. По прибытии в Москву Одоевский занял свое прежнее почетное положение при дворе, и в январе 1648 года, в почетном звании первого дружки, участвовал в чине свадьбы царя на Милославской.

Майские беспорядки 1648 года показали, что Одоевский за свою близость к Морозову не пользовался любовью народа, но это не помешало сохранить ему доброе расположение царя и после удаления Морозова. Расположение это и значение, которое придавали его уму, сказалось скоро в том, что князь Никита Иванович был призван к очень важному делу — составлению Уложения.

16 июня 1648 года был издан царем указ, которым назначалась комиссия для составления проекта Уложения в составе трех представителей боярской думы и двух дьяков. Во главе комиссии был поставлен Одоевский, а с ним приказано было заседать в ней боярину князю С. И. Прозоровскому и окольничему князю Ф. Ф. Волконскому. Задачи комиссии определялись особым царским наказом, которым приказывалось членам: "которые статьи написаны в правилах святых апостол и святых отец и в градских законех греческих царей, пристойны те статьи к государственным и к земским делам, и те бы статьи выписать и чтобы прежних великих государей, царей и великих князей российских и отца его государева, блаженные памяти великого государя, царя и великого князя Михаила Федоровича всея Руси указы и боярские приговоры со старыми судебниками справити, а на которые статьи в прошлых годех прежних государей в судебниках указа не положено и боярских приговоров на те статьи не было, и те бы статьи потому же написати и изложити по его государеву указу общим советом, чтобы Московского государства всяких чинов людям от большего и до меньшого чина суд и росправа была во всяких делех всем ровно".

Таким образом, на комиссию возлагались две задачи: во-первых, кодифицировать весь имевшийся в тогдашней судебной и приказной практике законодательный материал, в виде ли "градских законов греческих царей", или "правил св. апостол", или указов прежних царей, во-вторых, проявить и самостоятельную законодательную деятельность составлением новых статей.

До нас не дошло известий, как выполнялась эта программа, как шли занятия в комиссии и насколько в составлении "Уложения" принимал участие тот или другой член ее, но, тем не менее, мы можем выяснить себе некоторые факты из ее деятельности: так, мы имеем известия, что в приказах шла спешная переписка царских указов и боярских приговоров для комиссии.

Вероятно, все эти документы группировались в комиссии по отделам, а потом рассматривались и записывались дьяками в Уложенный докладной столбец. Относительно источников Уложения новейшие исследования указали, что, кроме указанных в царском наказе источников, комиссия пользовалась и Литовским Статутом, из которого было сделано масса выписок, впрочем, очень продуманных, с большой оценкой и коренной переработкой.

Члены комиссии должны были обладать солидной подготовкой, большими знаниями в польском праве, должны были быть хорошо знакомы и с приказной практикой и с священным писанием. Занятия комиссии велись очень спешно, так что трудно представить, как можно было приготовить такой обширный законодательный памятник, как Уложение, за такое небольшое время: 16 июля была назначена комиссия, а 3 октября того же года уже приступил к рассмотрению Уложения земский собор, собранный для этого в Москве.

Исследования проф. Загоскина и Сергеевича показали, что в составлении Уложения принимали немалое участие и члены этого собора. Очень многие статьи Уложения написаны в ответ на челобитья выборных или даже их избирателей. Закончены были работы Уложенной комиссии 29 января 1649 года, когда и было приступлено к печатанию Уложения. Уложение, по сравнению с прежними законодательными русскими памятниками, представляет значительный шаг вперед.

Оно значительно систематичнее всех прежних законодательных памятников; содержание его было гораздо полнее прежних судебников: в нем мы находим целый ряд ответов на вопросы права гражданского и государственного. Подробнее других отделов изложено в Уложении уголовное законодательство. Таким образом, Одоевский со своими помощниками очень удачно справился со своей задачей и Уложение, изданное под его руководством, осталось единственным актом гражданского законодательства еще и в послепетровскую эпоху.

После этого служба Одоевского, прерванная на время усиленной деятельностью в комиссии, пошла своим обычным порядком; он по-прежнему присутствовал при дворе, часто бывал приглашаем к торжественным царским обедам, участвовал в разных придворных церемониях и в то же время поддерживал самые лучшие отношения с царем: во время частых поездок царя по монастырям и окрестным примосковным селам управление в Москве поручалось всегда Одоевскому.

К этому же времени относится еще один случай дипломатической деятельности Одоевского: в конце 1650 года приехал в Москву польский посланник Альбрехт Пражмовский с тайной целью поссорить московское правительство с малороссийским гетманом Богданом Хмельницким, как раз в это время просившим у Москвы помощи и заступничества против поляков.

Одоевскому, назначенному для переговоров с ним, удалось раскрыть эту тайную цель польского посла и когда поляки, с целью запугать московское правительство и настроить его против Хмельницкого, объявили, что Хмельницкий соединился с крымским ханом, чтобы идти на Москву, князь Никита Иванович отвечал, что "гетман Богдан Хмельницкий со всем войском запорожским учинился у королевского величества в подданстве и королевскому величеству, слыша от казаков такое злое умышление, можно их от самовольства унять". Относительно же крымцев, нашествием которых угрожали поляки, Одоевский говорил: "крымские рати царскому величеству не страшны, а на украйне против них у царского величества люди готовы". В 1651 году Одоевский получил новое назначение — первым воеводой в Казань, где и пробыл до 1053 года.

Осенью 1653 года мы снова его видим в Москве при царском дворе. 15 мая 1654 года он отправился в польский поход вместе с царем, участвовал вместе с князем Яковом Куденетовичем Черкасским во взятии Орши, Дубровны, Копыся и Шклова, и осенью возвратился вместе с царем Алексеем Михайловичем в Москву; зиму этого года провел в Москве, а весной 1655 года он снова сопровождал царя в поход под Смоленск и возвратился осенью вместе с царем в Москву, где в награду за свою службу получил почетное звание астраханского наместника.

Зимой 1655—1656 года Одоевский снова выступил на дипломатическом поприще, с которого потом уже не сходил до конца царствования Алексея Михайловича. 23 декабря 1655 и 13 января 1656 года он вел переговоры с приехавшими в Москву для подтверждения Столбовского мира шведскими послами и под тем предлогом, что шведские послы неправильно пишут царский титул, отказался от подтверждения этого невыгодного для России договора.

В мае 1656 года Одоевский снова отправился с царем в Литву и здесь 13 июля был отправлен из Полоцка в Вильну, для переговоров о мире с польскими комиссарами. Положение Польши в это время было в высшей степени тяжелое: король Ян-Казимир едва держался, и царю Алексею Михайловичу представлялся очень удобный случай выполнить свою заветную мечту — занять польский престол и объединить под своей властью Польшу и Россию.

В этом направлении был дан наказ и Одоевскому. В Вильно же прибыли в качестве посредников при переговорах и австрийские послы, приехали и выборные из польских и белорусских городов и шляхты свидетельствовать, что в русском подданстве их не притесняют, и этим склонять поляков к избранию Алексея Михайловича. Одоевский начал говорить об избрании не сразу, сперва он предъявил очень тяжелые требования для заключения мира: он потребовал уступки всей Литвы и уплаты до 1½ миллиона военных издержек.

Разумеется, польские комиссары на это согласиться не могли и, в свою очередь, требовали уступки всего завоеванного царем и уплаты военных издержек. Начались споры, и только тогда на одном из съездов Одоевский предложил полякам по смерти Яна-Казимира избрать на польский престол Алексея Михайловича. Поляки отнеслись к этому предложению сочувственно, но зато теперь австрийцы начали открыто протестовать против такого поворота в переговорах, не желая, чтобы возросло могущество московского царя.

Несмотря на эти протесты, переговоры продолжались, но теперь уже сам царь решил пока не добиваться польского престола, но, прекратив хотя на время войну с Польшей, двинуться общими силами на шведов. Задача Одоевского значительно упростилась и после нескольких съездов ему удалось придти к временному соглашению, по которому дело об избрании царя было решено отложить до сейма, куда должны были явиться и московские послы; в то же время обе стороны обязались задержать войска и прекратить военные действия до новых съездов; со шведами же как поляки, так и русские не имели права заключать мир без обоюдного согласия.

Разъехались послы в половине октября 1656 года, и Одоевский прямо из Вильны поехал в Москву, где и пробыл весь 1657 год, неся свою почетную придворную службу. В мае 1658 года Одоевский был снова отправлен на съезд с польскими послами в Вильно; выехав из Москвы, он скоро был уже в Белоруссии и собирался отправиться дальше, но был задержан в Минске и Гродне, где ему пришлось разбирать жалобы местного населения на русские войска.

Жители жаловались, что ратные люди чинят им насилия и грабежи, воеводы своевольничают и производят насилия не менее солдат. Одоевский, как мог, разобрал все эти жалобы, смирил воевод, ввел некоторый порядок и затем уже отправился в Вильно, послав раньше к гетману литовскому Павлу Сапеге дворянина Данилу Астафьева узнать о настроении литовской знати и поручив ему попытаться отдалить се от короля и Польши и привлечь на сторону Москвы.

Астафьев, однако, доносил, что в Литве довольно враждебно настроены к России, что литовцы, хотя и не довольны королем, но довольно крепко держатся единения с Польшей, и Одоевский т. е. ехал на съезд с польскими комиссарами (из которых главным был тот же Павел Сапега), уже сознавая, что этот съезд будет безрезультатен.

Действительно, когда Одоевский явился в Вильно, комиссаров там еще не было; он ждал их до 6 августа и принужден был выехать, не добившись переговоров. Но в день выезда явились в Вильно гонцы с известием, что польские комиссары едут. Возмущенный Одоевский отказался возвратиться, и комиссары принуждены были уехать из Вильно не свидевшись с Одоевским.

Не успел, однако, Одоевский со своей свитой выехать из Минска, как получил царский указ — вернуться обратно в Вильно и попытаться снова устроить съезд. Между тем отовсюду приходили известия, что литовский гетман подступает под царские города, а литовские люди, вопреки договору 1656 года, открыто начинают войну с Москвой. Одоевский решил выяснить все это на съездах, которые и начались 16 сентября.

Большая часть их проходила во взаимных упреках: царские послы упрекали поляков в нарушении договора, а те упрекали русских в том, что русские хотят мириться со Швецией без ведома Польши, что было несогласно с договором 1650 года. Весь сентябрь прошел в таких спорах. Поляки по хотели и слышать об уступке Литвы, без чего Одоевский не имел права заключать мира.

К этим несогласиям присоединилось и то, что поляки начали открыто нападать и брать в плен русских ратных людей и даже целые отряды их. Все это привело к тому, что Одоевский принужден был 9 октября прервать переговоры и дать знать стоявшему в боевой готовности князю Ю. А. Долгорукову, чтобы он начинал военные действия. Послы выехали из Вильны 10 октября и в конце года были уже в Москве, где Одоевский провел весь 1059 год, неся придворную службу и наблюдая за некоторыми постройками в укреплениях столицы.

В начале 1660 года князь Н. И. Одоевский был снова отправлен на съезд с польскими комиссарами, но на этот раз в Борисов. С ним были отправлены и малороссийские послы, которые должны были защищать на съезде свои интересы. Одоевский получил наказ: не уступать Волыни и Подолии, требовать уничтожения унии в Литве, возвращения русских пленников и свободной торговли между Польшей и Малороссией.

Но когда Одоевский прибыл со своей свитой в Борисов, то оказалось, что Польша и не думает мириться с Россией, комиссары не явились совсем и Одоевский, просидев без дела в Борисове до 19 июня, получил, наконец, из Москвы приказание уйти в Шклов. Сделать это было необходимо тем более, что с одной стороны, поляки явно старались подговорить крымцев напасть на Борисов, а с другой и русский воевода князь Хованский, вместо того, чтобы защищать послов и поддерживать их представления силой оружия, проиграл большую битву.

Еще до наступления осени Одоевский был в Москве, где занимался обычными своими делами и службой, оставаясь очень часто, во время отлучек из Москвы царя, во главе управления, или исполняя разные мелкие царские поручения. Но недолго он жил спокойно: в 1662 году его снова ждала посольская служба: 18 февраля он был послан на съезд в Смоленск. Но и на этот раз съезд не состоялся: поляки опять не явились, и московские послы, прожив в Смоленске более года и не дождавшись поляков, 3 марта 1663 года выехали обратно в Москву, почти ничего не сделав и успев за это время только разменяться пленными.

.