Большая биографическая энциклопедия - рибопьер граф александр иванович

— сын Ивана Степановича Рибопьера и его супруги Аграфены Александровны, урожденной Бибиковой; родился в Петербурге 20 апреля 1781 г.; восприемником его при крещении был малолетний тогда великий князь Александр Павлович. Ребенок был необыкновенно красив; все его ласкали при дворе, куда часто водил его с собой отец, бывший в числе приближенных Императрицы Екатерины II, и он скоро был как у себя дома в уборной Императрицы, которую полюбил до чрезвычайности. Екатерина II пожаловала в 1785 г. мальчика Рибопьера, на пятом году, из сержантов л.-гв. Семеновского полка вахмистром в Конную гвардию, что давало по армии чин ротмистра. Позднее, когда Рибопьеру минуло девять лет и он находился еще при родителях, ему взяли в гувернеры старика француза Лебо, и он стал посещать Эрмитажные собрания, о которых сохранил воспоминания в своих записках, написанных им гораздо позже. Посещение этих собраний и двора доставило молодому Рибопьеру случай близко ознакомиться с главнейшими лицами двора Екатерины II, которая скоро скончалась. Император Павел, вступив в должность гроссмейстера ордена св. Иоанна Иерусалимского, назначил одним из четырех оруженосцев молодого Рибопьера, продолжавшего и действительную службу в Конном полку, на которую поступил 15 августа 1798 года корнетом. Вскоре он был назначен флигель-адъютантом Государя (14 февраля 1799 года). Он был также дежурным в день возвращения Суворова из ссылки 18 февраля того же года, а затем Император Павел возымел намерение женить Рибопьера на молодой княжне Анне Петровне Лопухиной, но, видя ее несогласие на это, 13 июня 1799 г. пожаловал Рибопьера в действительные камергеры и назначил его в посольскую миссию нашу в Вену сверх штата. В Вене удивились такому назначению, тем более, что с Рибопьером был отправлен старый кавалерийский офицер Дитрих в качестве и спутника, и гувернера. Наш посол в Вене граф А. К. Разумовский принял очень благосклонно и доброжелательно Рибопьера, которого стал обучать делам граф Поццо-ди-Борго и Анстет. Вена в то время была аристократическим городом роскоши и веселья, столицей вкуса и утонченности; жизнь в Вене протекала, как упоительный сон,—по словам Рибопьера, скоро получившего доступ во многие семейства высшего венского круга, а также и в дом графа Разумовского, у которого он даже жил вместе с родным его племянником А. В. Васильчиковым. Но когда Разумовский, после поражения Римского-Корсакова, был отозван из Вены и на его место назначен Колычев, Рибопьер поехал в Петербург, где скончалась его бабушка Анна Семеновна Козловская, вдова знаменитого Александра Ильича Бибикова. Граф Ф. В. Ростопчин, управлявший в то время Коллегией Иностранных Дел, приказал допустить Рибопьера в Архив, чтобы он мог познакомиться с прежними договорами и изучить историю иностранных сношений нашего двора. Рибопьер серьезно занялся этим и сделал для себя много выписок из дел, его занимавших. Скоро, однако, он был исключен из службы, лишен камергерского ключа и Мальтийского креста и посажен в крепость, в секретный каземат,—по повелению Императора,—за высказанные будто бы им отзывы о княгине Гагариной (урожденной Лопухиной), которых Рибопьер и не произносил, будучи человеком очень скромным и осторожным от природы. В самый день своего восшествия на престол (12 марта 1801 г.) Александр I приказал выпустить Рибопьера и возвратить ему прежнее звание, а после праздников коронации отправил его снова в Вену. Перед этим он был (20 апреля 1801 г.) переименован в действительные статские советники. В Вену он вернулся, как в родную семью,—выражениям дружбы и любезностям не было конца. В это свое пребывание в Вене Рибопьер очень сблизился с доживавшим свой век послом нашим графом Андреем Кирилловичем Разумовским, который позднее сделал его своим душеприказчиком и завещал ему участь и судьбу своей жены (урожденной Тюргейм). Неоднократно Рибопьер являлся перед Императором ходатаем по просьбам графа о его запутанных делах. 1 декабря 1804 г. Рибопьер был снова вызван в Россию и оставлен при Государственной Коллегии Иностранных Дел. Он был в то время одним из старших камергеров и, в отсутствии обер-камергера, представлял Императору и его супруге лиц, ими принимаемых. Скучая вообще бездействием, Рибопьер желал принять участие в кампании 1805 г., окончившейся Аустерлицким поражением, но его дядя M. И. Голенщев-Кутузов отсоветовал ему это; однако, в следующую войну 1806—1807 годов граф М. Ф. Каменский взял Рибопьера с собой в армию. Рибопьер, оставаясь при нем даже и после того, как Каменский покинул армию, сделался сразу начальником штаба, дежурным генералом, директором его канцелярии, его секретарем и компаньоном и успел изучить его желчный нрав. После того, как Каменский отпустил его, Рибопьер отправился к Бенигсену, получившему командование армией, и сделал, в качестве дипломатического Комиссара при главнокомандующем, всю кампанию 1806—1807 годов. После сражения при Прейсиш-Эйлау он был послан в Вену, к послу нашему графу А. К. Разумовскому, с поручением, чтобы он старался уговорить Венский двор вступить с нами в союз против Наполеона. Это не удалось, как известно, и Рибопьер был отправлен за помощью в Швецию, в Мальме, где находился тогда король с королевою (сестрой Императрицы Елизаветы Алексеевны); король согласился послать отряд на помощь Данцигу. Вскоре последовало Тильзитское перемирие, а затем известное свидание двух Императоров, после которого Рибопьер возвратился в Петербург и в 1809 г. вступил в брак с внучкой князя Потемкина-Таврического — красавицей Екатериной Михайловной Потемкиной, дочерью Михаила Сергеевича Потемкина, которую знал с раннего детства. С учреждением в 1810 г. Государственного Совета по плану Сперанского и с преобразованием Министерств Рибопьер, но просьбе Министра Финансов Д. А. Гурьева, был перемещен во вверенное ему Министерство (3 мая 1810 года) и принимал участие в работах по преобразованиям различных частей финансового управления и по основанию общественного кредита, до Гурьева в России не существовавшего. Рибопьер заведовал двумя отделениями Кредитного Департамента. Опустошения многих губерний, причиненные Отечественной войной 1812 г., побудили Рибопьера прервать свои служебные занятия и поехать на некоторое время в деревню, чтобы немного заняться своими домашними делами. Прожив несколько месяцев в деревне, он получил 21 мая 1816 г. приказание немедленно ехать в Смоленск для председательствования в следственной Комиссии, которой было поручено доискаться семи миллионов рублей, отпущенных правительством для ссуды обывателям Смоленской губернии по представлению князя Кутузова и расхищенных самым возмутительным образом. Рибопьер, несмотря на все препятствия, чинившиеся ему губернатором Ашем и зависевшими от него чиновниками, успел отыскать все розданные суммы и обнаружить злоупотребления, а также привлечь к ответственности чиновников в десяти уездах. Труды эти были оценены Комитетом Министров и его председателем князем В. П. Кочубеем,—и Рибопьер был награжден орденом св. Владимира 3-ей степени. Вскоре, 21 мая 1816 г., он был опять назначен председателем Комиссии, учрежденной в Смоленске для поверки отчетов в суммах и ведомостей о хлебе, употребленных в пособие разоренным от войны обывателям; тем временем, по представлению Гурьева, ему Высочайше поручено было учредить Государственный Коммерческий Банк, и 16 августа 1817 г. Рибопьер был назначен управляющим этим Банком, принесшим великую пользу торговле, промышленности и кредиту. Рибопьер учредил Отделения этого Банка во всех главных городах Империи: Москве, Риге, Одессе, Астрахани и Нижнем Новгороде (на время ярмарки). Вскоре Рибопьер был назначен Председателем Заемного Банка (учрежденного еще Императрицей Екатериной II) и, таким образом, стал во главе всех правительственных кредитных установлений, исключая Ломбардов и Приказов Общественного Призрения. Он старался облегчить финансовые обороты частных лиц и тем самым упрочил благосостояние вверенных ему учреждений, возраставшее с каждым годом. За полезную деятельность свою Рибопьер был награжден, 21 августа 1818 г., чином тайного советника и орденами: св. Анны 1-ой степени (в 1819 г., 25 июня) и св. Владимира 2-ой степени (12 августа 1821 г.). Он пользовался безграничным доверием и расположением графа Гурьева, хотя расходился с ним в двух существенных вопросах: Рибопьер открыто порицал систему откупов и строгость нашего тарифа, который, не уничтожая контрабанды, стеснял торговлю и возвышал цены на товары. В то время Одесса была порто-франком вследствие ходатайства ее главного основателя, герцога Ришелье, и быстро возрастала в ущерб Таганрогу. Это возбудило неудовольствие в желчном и завистливом бароне Б. Б. Кампенгаузене, управлявшем тогда Таганрогом. Он убедил Гурьева в необходимости уничтожить порто-франко в Одессе; Гурьев представил об этом Императору Александру I, который, желая ближе и лучше ознакомиться с этим важным вопросом, решил послать с этою целью в Одессу особое доверенное лицо. Выбор пал на Рибопьера, который 4 января 1822 г. и был послан в Одессу под предлогом устроения черты порто-франко. Рибопьер с семейством своим прожил в Одессе полгода и удачно выполнил возложенное на него поручение, немало встревожившее обывателей города. Ему удалось отстоять порто-франко и вместе с тем проверить и установить новую таможенную вокруг Одессы линию, слишком растянутую вследствие разных злоупотреблений, причем не упустил из вида положения негоциантов, привлеченных в Одессу торжественными обещаниями различных льгот. По возвращении в Петербург на Рибопьера было вскоре возложено новое, еще более щекотливое поручение. К недоброжелателям его начальника Гурьева присоединился наместник Царства Польского великий князь Константин Павлович, находившийся под влиянием поляков, которые, злоупотребляя его доверием, добились через него выгодного для Польши тарифа, разорявшего, однако, русских фабрикантов. Жалобы последних и ходатайства о них Гурьева Александр I считал преувеличенными. Надлежало послать верного человека, чтобы на месте изучить состояние суконных и бумажных фабрик в Москве и в селе Иванове. По предложению Гурьева был послан Рибопьер, по возвращении своем доложивший прямо Государю о результатах своей командировки. Последствием ее явилась отмена невыгодного для русских тарифа, тормозившего нашу торговлю. Это до крайности увеличило нерасположение великого князя к Гурьеву, скоро заметившему, что он теряет и Высочайшее доверие. На его место, по рекомендации Аракчеева, был назначен Е. Ф. Канкрин, человек умны и талантливый, но не любивший Россию и презиравший все русское. Рибопьер не счел возможным продолжать службу под его начальством, был причислен к Герольдии и уволен от должности управляющего Банком (10 августа 1823 г.), удостоившись немного ранее (9 мая того же года) получить бриллиантовые знаки к ордену св. Анны 1-ой степени. Император сохранил свое благосклонное расположение к Рибопьеру и по возвращении своем из Черновиц (где он имел особое свидание с Императором Австрийским по делам Греции и Турции) повелел, 13 мая 1824 г., считать Рибопьера в ведомстве Государственной Коллегии Иностранных Дел, а 15 августа того же года назначил его чрезвычайным посланником и полномочным министром в Константинополе, на место барона Г. А. Строганова. Советнику посольства Дмитрию Васильевичу Дашкову, умному и талантливому человеку, близко знавшему дела Востока, поручено было посвятить Рибопьера в дела, что он и сделал. Последовавшая вскоре кончина Александра I замедлила отъезд Рибопьера в Константинополь; к тому же дети его заболели скарлатиной, и он был совсем уединен от всего, происходившего в столице в первые недели по кончине Александра І. Вскоре граф Нессельроде представил Императору Николаю І о своевременности отправки в Вену Рибопьера, назначенного послом в Константинополь, чтобы переговорить с Венским кабинетом о нашей политике относительно Порты, в особенности же относительно восставших против турецкого ига греков, которых мы должны были защищать. Вместе с тем, на Рибопьера 19 декабря 1825 г. было возложено поручение известить Императора Франца о восшествии на престол Николая Павловича, который от себя поручил Рибопьеру разузнать, как себя держит в Вене наш посол Д. П. Татищев. Рибопьер уехал из Петербурга в декабре 1825 г., был самым благосклонным образом принят Императором Францем, нашел в Вене много добрых знакомых и старых друзей и, по настояниям нашего посла Татищева, остановился в его великолепном помещении Лихтенштейна. Император Франц находил, что желание турок подавить мятеж собственных подданных (т. е. греков) довольно понятно, и уверял Рибопьера, что турки ничего так не желают, как жить с нами в ладу. Почти то же самое говорил и всемогущий Меттерних, который очень боялся, как бы Россия не начала воевать, и советовал Порте исполнить все ее требования. — Возвратясь в Петербург, Рибопьер поехал в Аккерман, куда и Порта решилась послать уполномоченных своих на конференцию по возникшему восточному вопросу. На этих конференциях турки уступили всем нашим требованиям, и Рибопьер поехал в Константинополь, остановившись на время в Яссах и Бухаресте, чтобы ознакомиться с положением княжеств Молдавии и Валахии, очищенных от турецких войск. Прибыв в Константинополь, Рибопьер имел аудиенцию у султана и понемногу вошел к нему в милость, успел спасти многих греков от смерти и освободить многих узников, но добиться разрешения греческого дела не мог. Свершившееся Наваринское сражение раздражило султана до того, что он задумал, без объявления войны, умертвить всех русских в возмездие за истребление турецкого флота. Турецкое население было до крайности возбуждено против русских и иностранцев и взялось за оружие. Представители держав собрались, чтобы посоветоваться, как им поступать, и решили, что пора уезжать из Константинополя. Рибопьер с семейством и частью свиты 5 декабря 1827 г. сел на корабль и направился в Архипелаг, где находилась русская эскадра под начальством адмирала графа Гейдена. Миновав остров Корфу, он выдержал страшнейшую бурю, продержавшую их в опасности в продолжение 36 часов, и затем прибыл в Катаро, а после того в Триест, где нашел предписание возвратиться в Грецию и открыть для обсуждения дел Греции конференцию. Вслед за тем им было получено разрешение вести конференции в Италии. Рибопьер отправился через Венецию во Флоренцию, а оттуда в Гатаиолу и поместился в великолепной вилле маркиза Монтекатини. Этот конгресс в Гатаиоле продолжался около шести месяцев. Представитель Англии Канвинг старался всячески сузить границы независимой Греции, чтобы она не могла развить свои морские силы, и при каждом случае придирался к президенту Греции графу Каподистрии, всячески досаждал ему, делал ему беспрестанные затруднения при разрешении самых маловажных вопросов и даже возбуждал против него врагов порядка. По завершении занятий этой конференций [ Рибопьер за это время удостоился получить 8 ноября 1826 г. табакерку с портретом Его Величества, а 2 октября 1827 г. — орден св. Александра Невского] окончательная участь Греции решилась, как известно, на конференции в Лондоне; Рибопьер же отправился сперва в Неаполь, где застал великую княгиню Елену Павловну, а затем, после заключения Андрианопольского мира в 1829 г., возвратился снова в Константинополь, где был очень хорошо принят султаном, подарившим ему великолепную табакерку с бриллиантами. Порта постоянно выказывала Рибопьеру знаки почтительного доверия и предупредительности; он добился от нее признания Греции, как независимого государства, в пределах, установленных Лондонской конференцией. Равным образом, Рибопьер добился возвращения Турцией Сербии тех округов, которые были захвачены турками во время войны с Георгием Черным, и признания административной независимости Сербии под управлением князя Милоша, с незначительной уплатой ежегодной дани турецкому султану. Рибопьер жил в великолепном помещении русского посольства в Буюк-Дере и не раз принимал у себя султана Махмуда, который выказывал ему свое расположение. Рибопьер, награжденный 22 сентября 1829 г. алмазными знаками к ордену св. Александра Невского, во внимание к неусыпным трудам и к отличному благоразумию, с каковым содействовал счастливому окончанию переговоров с турецким министерством о независимости Греции, был произведен, 30 апреля 1830 года, в действительные тайные советники.

В том же 1830 г., октября 13, Рибопьер был отозван из Константинополя и затем, в 1831 г., назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром при Прусском и Мекленбургском дворах. В Берлине он так же ревниво ограждал достоинство России и держал себя с большим тактом. Он жил открытым домом и обыкновенно устраивал большие празднества, когда в Берлин приезжал Император Николай I или кто-либо из членов Императорской фамилии. Отношения наши с Берлинским двором, близко нам родственным в то время, были тогда самые мирные и дружелюбные. 6 декабря 1838 г. Рибопьер был назначен членом Государственного Совета с оставлением, впредь до Высочайшего повеления, при занимаемой им должности, от которой он, впрочем, был отозван через несколько месяцев,—именно 25 марта 1839 г., причем был награжден орденом св. Владимира 1-ой степени. По возвращении своем в Петербург Рибопьер стал одним из самых приближенных лиц при дворе; он почти ежедневно бывал у Императрицы Александры Федоровны и по вечерам читал ей вслух. Но Император, по собственным словам Рибопьера, не дал ему случая быть полезным, хотя принимал не только благосклонно, но даже с отличием; "тем не менее", говорит он: "меня от Государя отдаляли, и Император как будто не желал меня видеть при дворе, а только терпеливо сносил мое присутствие". Рибопьер был назначен обер-шенком Высочайшего двора 15 апреля 1841 г., а затем — обер-камергером (6 декабря 1844 г.), присутствовал при освящении вновь отстроенного Кремлевского дворца в Москве в 1849 г. и был награжден в тот день (3 апреля) орденом св. Андрея Первозванного. В день коронования Императора Александра II — 26 августа 1856 г. — Рибопьер был возведен в графское достоинство Российской Империи. Позднее, 17 апреля 1862 г., ему пожалованы были алмазные знаки ордена св. Андрея Первозванного. Вскоре, среди грустных приготовлений в погребению почившего Государя Наследника Николая Александровича, граф Рибопьер заболел нервной горячкой и через день скончался — 24 мая 1865 года. Он погребен в С.-Петербурге, на Ново-Лазаревском кладбище Александро-Невской Лавры.

Вращаясь в придворном кругу, граф Рибопьер оставался чужд всяким интригам и сплетням и всегда готов был, при представлявшемся случае, замолвить доброе слово за всякого, кто в том нуждался. Он был глубоко предан отечеству и Государю, но никогда не забывал собственного достоинства; он глубоко почитал начало власти и верил в призвание России. С 1809 г. Рибопьер состоял в браке с дочерью генерал-поручика Михаила Сергеевича Потемкина и имел от нее двух сыновей: Михаила и Ивана и четырех дочерей: Анну, Софью, Марью и Татьяну, из коих Анна и Мария состояли фрейлинами Ее Императорского Величества.

А. Васильчиков, Семейство Разумовских, т. ІІІ; Волков, Двор Российских Императоров; Архив Гос. Совета, дело о службе графа Рибопьера, 1838 г.; "Иллюстриров. Газета" 1865 г., № 21, стр. 336; "Смоленские Губернские Ведомости" 1865 г., № 28, статья Н. Дмитриева; "Биржевые Ведомости" 1865 г., № 17; Остафьевский Архив князей Вяземских, т. I, стр. 117, 260, 296, 297; "Русский Архив" 1865 г., стр. 1516; 1866 г., стр. 768; 1870 г., стр. 529: 1876 г., кн. 3-я, стр. 287; 1877 г., т. I, кн. 4, стр. 460—506 и т. II, кн. 5, стр. 5—36 ("Записки А. И. Рибопьера"); 1878 г., т. І, стр. 93; 1879 г., т. II, стр. 65; "В память графа Михаила Михайловича Сперанского. 1772—1872 г.", СПб. 1872 г., стр. 561, 626, 627, 640; Записки Ф. Ф. Вигеля, т. III и IV.

П. Майков.

{Половцов}

Большая биографическая энциклопедия

2009