Большая биографическая энциклопедия - северцов николай алексеевич

— известный зоолог, географ и путешественник, член Императорского Русского Географического общества и многих других ученых обществ. Родился в 1827 г. Детство и юность провел в родовом имении, в Воронежской губ. В доме родителей получил прекрасное образование: хорошо ознакомился с литературой, свободно говорил и писал на немецком, французском и английском языках и хорошо знал латинский. Уже с ранних лет С. обнаруживал глубокую пытливость ума, трудолюбие, любовь к природе и влечение к приключениям. Особенный интерес он питал к жизни животных. Зоология стала его любимым предметом, как только он научился читать: рассматривать зоологические листы и читать о жизни животных было его наибольшим удовольствием.

16 лет он поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. Обладая к тому времени уже солядными знаниями по естественной истории, почерпнутыми из книг и непосредственных наблюдений в период деревенской жизни, он со всей страстностью своей натуры предался занятиям зоологией и ботаникой. Впрочем, рядом с этими науками он занимался и геологией, географией, физикой, в которых, несмотря на свою специальность зоолога, обнаруживал впоследствии, во время своих путешествий, глубокие познания: трудно даже решить, в сокровищницу какой науки — геологии или зоологии — он внес больший научный дар. Уже на университетской скамье он решил сделаться натуралистом и путешественником, что вызывало решительное несочувствие его родных, желавших видеть его на государственной службе. Но его сближение с проф. К. Ф. Рулье и известным натуралистом и путешественником, исследователем Средней Азии Г. С. Карелиным, положило конец всяким колебаниям и сомнениям, внушеннымего родными, и окончательно определило его жизненный путь. Если Рулье, учивший, что "всестороннее изучение клочка болота достойно первого ученого в мире", будил в С. интерес исследователя, то Карелин, по соботвенному признанию С., своими рассказами "о таинственной, богатой и оригинальной природе Средней Азии, с резкими контрастами пустынь и роскошной растительности, знойных низин и снеговых хребтов, летнего жара и зимнего холода", увлекал его воооражение, будя в нем наклонности путешественника. 18 лет С. мечтал о Средней Азии как о научной цели своей жизни. Научную деятельность С. начал находясь еще на университетской скамье, предприняв исследование в зоологическом отношении своей родной, почти совсем не изученной до него, Воронежской губ., с целью проследить влияние различных условий на периодические явлений животной жизни. Результаты своих наблюдений он обработал в 1855 г. в своей магистерской диссертации "Периодические явления в жизни зверей, птиц и гадов Воронежской губернии", труде, который, несмотря на многие неправильные выводы, от коих сам С. впоследствии отказался, представляет и поныне, по мнению M. A. Мензбира, глубокий научный интерес. Академик Α. Ф. Мидендорф в своем отчете об этой книге, представленной комиссии по присуждению демидовских премий, дал самый благоприятный отзыв о ней, указывая на оригинальность мышления, способность к обоснсванным научным обобщениям, наблюдательность и трудолюбие автора. Практическим результатом этого отзыва было присуждение С. демидовской премии.

К студенческим же годам относится и монография С. о кошках, часть которой появилась в серьезном научном журнале "Revue et Magazin de Zoologie"; печатание работы было приостановлено вследствие возникших у него сомнений относительно сделанных им выводов. Полную монографию о кошках он издал лишь после его первой поездки за границу, где он собрал много новых данных о предмете этой работы, — в 1858—1859 гг.

В 1857 г. С. был командирован Академией наук в ученую экспедицию на низовья Сыр-Дарьи для исследования климата и изучения географического распространения животных в зависимости от физических условий земнои поверхности. Путешествие продолжалось два года (1857—1858). Сделав все приготовления к пути в течение июня и июля, С. отправился в степи у Илека и Эмбы, которые он осмотрел до устья Мугоджары. После осмотра Усть-Урта и некоторых прибережных степей Аральского моря им были изучены низовья Сыра, оз. Камышлабаш и восточное прибережье Аральского моря. Путешествие это, сопряженное со многими лишениями и опасностями, было на время прервано случаем, который чуть не стоил С. жизни. В апреле месяце 1858 г. во время охоты в области Сыр-Дарьи, куда С. поднялся по этой реке из форта Перовского, на него напала партия кокандцев. Оставленный на произвол судьбы спутниками-казаками, он был проколот пикой и изрублен шашкой и отвезен пленным в г. Туркестан. Тяжело раненый и больной он провел месяц в плену, но даже и это время использовал сколько мог для ознакомления с южным предгорием Каратау. Он был освобожден в конце мая лишь благодаря энергичному вмешательству начальника тогдашней Сыр-Дарьинской линии ген. Данзаса, подкрепившего свое требование военной демонстрацией. Оправившись от ран, С. онова принялся за научные исследования, которые он и продолжал до конца октября 1858 г. Это первое его путешествие в Центральную Азию дало богатые научные результаты. Хотя С. главным образом был занят изучением местной фауны, но одновременно с зоологическими и зоогеографическими исследованиями он делал и геологические наблюдения, которые привели к установлению им следов усыхания Аральского моря, его бывшего сообщение с Балкашем, изменения притоков нижнего Сыра и образования степных солонцов. По нанесенным на топографическую карту солонцам, соленым грязям, чинкам и пескам солонцеватой степи он мог установить очертания бывшего Арало-Каспийского моря в разные периоды его постепенного осушения, что выдвинуло перед ним широкую задачу: исследовать вопрос об отступлении Каспийского моря и заселении Каспийской низменности животными породами прилежащих стран. К этому вопросу он впоследствии и вернулся, когда во время последующих путешествий открыл на Тянь-Шане следы ледникового периода.

По возвращении из киргизских степей с богатой коллекцией по фауне Сыр-Дарьинской области и приуральских степей Арало-Каспийской низины, С. вскоре поехал работать в Западную Европу. Там он познакомился с Левальяном-младшим, замечания которого о животных алжирской Сахары помогли ему уяснить многое из подмеченного в Туркестанском крае. Тем не менее С., отличавшийся чрезвычайной сдержанностью в отношении печатания своих работ, не опубликовал результатов своих наблюдений во время первого путешествия в Среднюю Азию.

Вернувшись из-за границы, С. был назначен, в 1860 г., членом комитета по устройству Аральского казачьего войска. Собрав (отчасти сам, отчасти с помощью коллекции Крашенинникова и Г. С. Карелина) богатый материал по фауне нижеего течения Урала, он много сделал для устройства рыбных промыслов на земле Аральского казачьего войска и для основательного изучения образа жизни красной рыбы, составляющей главнейший предмет дохода тамошнего населения. Одновременно с этим он работал над сводкой собранных материалов и над выработкой теоретических основоположений биологической науки. Имея уже о трансформации животных видов собственную теорию, которая, однако, казалась ему неудовлетворительной, он в 1864 г. познакомился с теорией Дарвина. Книга "О происхождении видов путем естественного подбора" оказала громадное влияние на научные воззрения С., который принял теорию Дарвина только после многих колебаний и тщательной проверки фактов и выводов не в кабинете и не по книгам, а в лаборатории природы, — нагорной стране Центральной Азии. Но раз став на сторону Дарвина, он уже до конца жизни оставался саиым горячим приверженцем его. Сам Дарвин многого ожидал от его исследований над возрастными изменениями птиц и в бытность y него С. долго с ним беседовал об этом предмете.

В том же 1864 г. С. представился случай посетить горную страну Тянь-Шань, бывшую в то время заповедной землей для европейцев n потому ставшую предметом самых страстных стремлений для европейских ученых и путешественников. С целью прекращения кокандских набегов и грабежей в южной части наших киргизских степей русское правительство решило занять кокандские владения, находившиеся между тогдашней Сыр-Дарьинской линией и Алатаевским округом. С этим поручением был туда послан отряд ген. Черняева, к которому С. и был прикомандирован военным министерством для научных наблюдений, средства на которые ему отпускались из сумм, назначенных на поход. Императорское Русское Географическое общество, по предложению председателя отдела физической географии П. П. Семенова-Тянь-Шаньского, постановило отпустить на научные работы С. 500 рублей и оказывать ему всяческое содействие в его предприятии. С. догнал отряд в Кастеке и отправился прямо к югу вдоль речки того же имени. Исследовав берега этой речки и прибережный горный хребет, он исключительное внимание посвятил кастекским мореннам, изучение которых убедило его в присутствии между Чу и Сыр-Дарьей следов ледникового периода. 8 мая он достиг горного хребта Тянь-Шань, а 16 мая направился в Киргизын-Алатау к долине Исык-аты, в которой открыл моренны древних ледников, подобные кастекским; тут же он ознакомился с бытом кара-киргизских родов. 18 мая С. вместе с Фрезе вышел вдоль реки Адамедына в долину Чу, к Пишпеку, и до Мерке продолжал путь вдоль северной подошвы Киргизын-Алатау. Этот хребет С. изучил от Буямского ущелья до p. Ала-арчи, затем поднялся вверх по р. Мерке и, осмотрев известняки и раковины меркинских известняков, повернул обратно и поднялся опять в горы по р. Урянде и перевалу Кыр-джол. Покончив с осмотром южного склона Киргизын-Алатау, С. направился в местности, лежащие у южной и северной подошв этого хребта и осмотрел: долину Кара-Кыштака; северную подошву Киргизын-Алатау, где нашел следы древних ледников; водопады Чу и Таласа и долину последнего; Карабурских перевал; долины Кара-Кыспапа и Чаткала; р. Тарса и долины Арыса и Бугуни с горами у верховья последней; Каратау и оз. Бийлю-куль; горы Казы-Курт, и, наконец, окрестности Ташкента и кокандские города. Во время этого путешествия ему приходилось исполнять должность начальника штаба, делать съемки, составлять планы, водить отряд на приступ, быть в роли парламентера и т. д. Октябрь и ноябрь он провел в Чимкенте, после взятия этого города занимаясь зоологическим сбором во время осеннего полета птиц и помогая ген. Черняеву в составлении проекта устройства только что покоренной страны. С этим проектом С. был спешно послан в начале декабря в Петербург, почему он вынужден был оставить собранные коллекции в Чимкенте. Экспедиция эта принесла ценные научные результаты: С. собрал богатейшие коллекции среднеазиатских зверей и птиц, среди которых было много новых видов, и богатый гербариум, который вошел в общую коллекцию среднеазиатских растений Π. Π. Семенова-Тянь-Шаньского, насчитывавшую более 1000 видов и описанную директором Ботанического сада Регелем и его сотрудником Гердером в ряде мемуаров в "Bull. de la Soc. Imp. des Naturalistes de Moscou", с 1864 по 1869 г. Географическое общество присудило С. золотую медаль за "особенно полезные труды в экспедициях, снаряженных обществом или действующих по его поручению". С. однако рассматривал это путешествие лишь как успешное начало дальнейших работ по изучению на месте среднеазиатской природы, так как, осмотрев в сравнительно короткий период времени такое множество местностей, он, конечно, не мог детально изучить каждую из них. Поэтому, не делая сводки собранных материалов, С. начал готовиться к новому путешествию.

Огкрывшаяся после похода ген. Черняева возможность исследования Туркестанского края побудила военное министерство снарядить в 1865 г. известную Туркестанскую ученую экспедицию. Физический отдел этой экспедиции был поручен руководству С., на обязанности которого были геологические исследования, составление естественно-исторических коллекции, метеорологические наблюдения и собирание сведений о производстве Зачуйского края. Но главной и основной задачей для С. было более детальное выяснение важного для геологической науки вопроса о существовании в западных отрогах Тянь-Шаня моренн и вообще следов древнего ледникового периода. Кроме того он должен был ознакомиться с вопросом о размерах и границах шелковичного промысла в русском Туркестане и узнать, существует ли в Сыр-Дарьинской области болезнь шелковичных червей, являющаяся бичом шелкопрядства в южной Европе. Для выполнения всех этих многосложных задач С. взял о собою одного коллектора, 3 препараторов, 3 стрелков и горного инженера с 3 штейгерами и 10 чернорабочими. Свои работы в Туркестанском крае С. начал тщательным исследованием горной системы Каратау, недостаточно осмотренной им в 1864 г., и крайних западных пределов Тянь-Шаня. Весьма ценные результаты дали его исследования пространства и залегания каменноугольной формации в Каратауских горах. По притокам р. Терсы, кроме многих месторождений железной руды, им найдена целая система золотых россыпей, причем на золотых приисках на Черчике им были собраны сведения о примитивных способах их размывки туземцами-сартами. Весьма плодотворными оказались его исследования в южной отлогости долины Терсы, где он нашел явственные следы древних ледников, усмотренные им около р. Куркуреу в возвышенности, состоящей из тянь-шаньских валунов. Вместе с тем С. собрал весьма ценные данные о шелководстве в русском Туркестане, определив пределы распространения этой отрасли промышленности и главные пункты ее.

Оставив других членов экспедиции в Туркестанской области и дав им инструкции для безостановочного исследования осмотренных местностей, С. вернулся в начале зимы 1866 г. в Петербург, где до весны 1867 г. занимался обработкой собранных им богатых материалов. Но не успел он покончить с этой работой, как ему представилась возможность новой поездки. Покорение сара-багишей и установление дружеских отношений с Якуб-ханом, главой отложившегося от Китая восточного Туркестана, сделали в 1867 г. Тянь-Шань более чем когда-либо доступным для исследователя. Совет Географического общества решил воспользоваться этим и в апреле 1867 г. отрядил С. в Центральную Азию для определения геологического разреза Тянь-Шаня близ его разветвления к озеру Хан-Тенгри, на меридиане, в месте сближения долин Нарына и Аксая. Задоржанный в дороге тяжелой болезвыо, С. смог выехать из Верного лишь 14 сентября 1867 г., а из Асуйского поста — 18-го того же месяца. С Иссык-Куля он поднялся через проход Барскоун, вышел на урочище Улькун Нарын-Бас, а оттуда, по Нарыну и через снеговой Ак-Чеку, на верховья Атапши, откуда перешел к р. Тас-Асу, поднялся по этой последней и, перевалив через горы Уюр-мен-Чеку, 13 октября достиг Аксая. На обратном пути С. пошел к месту прежнего китайского моста, перевалил на Джуван-Арык, левую вершину на р. Чу, а 30 октября прибыл в Токмак. По всему пути своего следования С. делал точные инструментальные съемки, измерял высоты перевалов, собирал материалы для составления геологических карт и разрезов и составлял коллекции горных геологических пород. Кроме того он собрал более 260 птиц, большая часть которых представляла редкие экземпляры, и 30 видов четвероногих, среди которых было несколько новых, раньше неизвестных. Между прочим С. был добыт во время одного из этих путешествий прекраоный экземпляр кочугара из той самой породы горных баранов, которых описывал еще Марко Поло и которых, по добытому английским путешественником Вудом скелету головы и ног, зоологи описали и назвали Ovis polii, полагая при этом замечательную породу эту совершенно вымершей. По пути в Ташкент С. воспользовался теплой погодой, чтобы сделать несколько экскурсий в сторону для дополнения сделанных раньше, в 1864 г., исследований у Морке и Аульеата. В Ташкенте он обработал для туркестанского генерала-губернатора некоторые из практических результатов своих экспедиций, составив две обстсятельные записки о путях из Туркестанского края в Кашгар и о местах, удобных для русской колонизации.

В 1868 г. С. совершил дополнительную экскурсию в Ходжентский край. В конце апреля месяца он отправился вместе с Шиляевым в окрестности г. Ходжента, где в течение мая и июня собрал богатую ботаническую коллекцию, заключавшую много новых и замечательных растений, причем не упускал и продолжения зоологического сбора. Там же он занялся и геологическими исследованиями, осмотрев много выходов медной, свинцовой и железной руд, а также залегания бирюзы в концах хребтов между Чирчиком и Сыр-Дарьей. Вернувшись в конце июня в Ташкент, он подготовил там орографическую карту края и сделал несколько предварительных работ для будущей сводки своих наблюдений и обработки материалов. 10 августа он, больной лихорадкой, приступы которой повторялись у него и раньше, выехал через Верный в Омск, совершая по пути наблюдения и исследования. Из Токмака С., по поручению генерал-губернатора, осмотрел перевалы через хребет Суок-Тюбе, а в Верном и Иссык-Куле устроил метеорологические наблюдательные пункты. По пути из Верного до Лепсы он дополнил по пути свои геологические наблюдения придорожных формаций в Копальском Алатау. Этим закончился цикл его путешествий на Тянь-Шань, продолжавшихся в общем 4 года (1864—1868) и давших богатейшие результаты. Было исследовано много неизвестных раньше местностей, сделано громадное количество наблюдений — зоологических, географических, метеорологических и геологических составлены подробные карты местностей и изучена их орография. Ho важный научный интерес представляют собранные во время этих экспедиции коллекции: 1)геогностическая, 2) ботаническая (значительно больше 1000 экземпляров, по большей части редких) и 3) зоологическая: насекомые, рыбы, амфибии, птицы и звери (много новых видов).

В период времени с 1869 до 1873 г. С. был занят обработкой добытых материалов. Научные результаты всех своих экспедиций, кроме зоологических, он изложил в своем труде: "Путешествия по Туркестанскому краю и исследование горной страны Тянь-Шаня", изданном Географическим обществом в 1873 г. Появление этой книги, содержащей кроме отчета о путешествиях 1857, 1864 и 1865—1868 гг. описание исследованных областей и карту, вызвало большое ввимание в Европе, и работа немедленно была переведена на немецкий язык и помещена в лучшем географическом повременном издании: "Petermann's Mitteilungen". Что же касается зоологических исследований, то извлечение из них, содержащее краткий общий очерк туркестанской фауны позвоночных с описанием новооткрытых и и малоизвестных зверей и птиц, напечатано в "Записках Московского Общества Любителей Естествознания". Вместе с тем С. подготовил к печати свое зоологическое исследование "Вертикальное и горизонтальное распределение туркестанских животных", в котором описал много новых форм и сообщил весьма ценные сведения об оленях и аркарах (горных баранах). Сданный Географическому обществу в 1871 г., этот труд мог появиться в печати, вследствие запутанности материальных дел общества, лишь в 1873 г. В этом же году была напечатана в сборнике "Природа" замечательная работа С. об аркарах, представляющая громадный научный интерес как по обилию затронутых в ней вопросов, так и по множеству фактов, подтверждающих теорию Дарвина. К этому же периоду времени относится его участие в комиссии для составления проекта Сыр-Дарьинской экспедиции, куда он был избран Географическим обществом в 1870 г.

В связи со своими зоологическими работами С. посетал в 1872—1873 гг. Вену, Берлин и некоторые другие центры Европы, где работал в музеях, описывал и срисовывал зверей и птиц, необходимых для определения туркестанских животных пород, и изучал альпийские ледники.

Вернувшись из-за границы и покончив с изданием своих трудов, С. начал хлопотать о снаряжении новой экспедиции в область восточного Тянь-Шаня для исследования горного хребта в этой части и прилежащих к нему местностей, главным образом южного склона восточного Тянь-Шаня, Кашгар-Дарьи и смежной с Кашгарией области Памира. Но Географическое общество, проектировавшее экспедицию в Арало-Каспийскую низменность для исследования Аму-Дарьинской области, предложило сму принять в ней участие. С. принял это предложение и 12 июня 1874 г. вместе с С. М. Смирновым отправился из Казалинска на восточный берег Аральского моря, к заливу Шут-куль. Сначала по этому берегу до залива Биктау, а оттуда длинными безводными переходами через западную часть Кызык-Кума, С. прошел к колодцу Тамбай-Казган. Затем, перейдя через чинк Бель-Тау, он вышел к оз. Кунград-Куль и на проток Кара-Кол, где вступил в систему протоков Аму-Дарьинской дельты. Отсюда, разделившись с Смирновым, С. пошел в Нукус прибрежными песками. Из Нукуса он по реке Кегейльи доплыл до Чимбая, откуда направился в Кашкане-Тау; осмотрев горы и озерные осадки у их южной подошвы, он вернулся в Нукус. Затем С. поехал в Петро-Александровск, где, после осмотра гор Шейх-Джейли, занялся сбором зоологических коллекций. Из Петро-Александровска С. водой поехал обратно в Нукус, проследовал оттуда в Клыч-Калу и к Кунгард-Кулю, откуда совершил несколько боковых экскурсий. Из Кунгар-Куля С. на верблюдах направился к р. Яны-Дарье, по этой последней прошел вверх до Петровска, а оттуда в Ташкент. Независимо от богатых зоологических и ботанических коллекций С. собрал во время этой экспедиции весьма важный материал для уразумения многих явлений, относящихся непосредственно к физической географии Аральского бассейна. Благодаря сообщенным им сведениям явилась возможность констатировать факт чрезвычайно быстрого изменения очертаний восточного берега Арала от понижения его уровня. Кроме того он собрал громадный материал для выяснения границ и характера палеарктической фауны и ее подразделений (результаты этих исследований он изложил в речи на одном из заседаний Географаческого общества). Вернувшись в 1875 г. из Аму-Дарьинской экспедиции и приготовив к печати некоторые карты и работы, С. опять уехал за границу (в Париж и Лондон), где сравнивал свои коллекции с коллекциями, добытыми французскими и английскими исследователями в восточной, центральной и южной Азии. Эта работа привела к исправлению печатавшегося на немецком и английском языках "Вертикального и горизовтального распределения туркестанских животных", поставившего его имя в ряд первоклассных путешественников-зоологов.

В том же 1875 г. С., вместе с П. П. Семеновым-Тянь-Шаньским и некокоторыми другими членами Географического общества, был избран (21 мая) представителем этого общества на Парижском международном географическом конгрессе. За его доклад о следах ледникового периода на Тянь-Шане и представленную им карту высот Центральной Азии конгрессом ему была присуждена золотая медаль.

В 1877—1878 г., в связи с движением отряда ген.-лейт. А. К. Абрамова, была снаряжена почетным членом Географического общества, туркестанским генер.-губернаторам К. П. Кауфманом большая экспедиция в область Алая и Памира. Главная роль в исследованиях этой экспедиции, носящей название Фергано-Памирской, принадлежала С. и И. В. Мушкетову, исследования которых находились в тесной зависимости между собой и дали в достаточной степени ясную научную картину той части "Крыши мира", которая раньше была неизвестна европейским исследователям. В 1877 г. С., в сопровождении топографа Скасси, астронома Шварца и препаратора Скорнякова, выехал из Ходжента, откуда и начал свои исследования. Из Оша он в октябре месяце направился через Гульчу в долину Тары, а оттуда через перевал Акбугуз — в долину Куршаба. Перевалив затем через Таидык и Кызык-Арт, он вышел на Памир и направился на восток по долине Кок-Таша, откуда через Заалайский хребет и Шарт вернулся в Ош. Результатом этой первой его Памирской поездки были зоологические и геогностические коллекции, съемка небольшой части Заалайского хребта, орографические изыскания и определение нескольких астрономических пунктов. Весной 1878 г. С. предпринял поездку из Андижана к Ферганскому хребту. Перевалив через Шарт, он спустился к Узнахмату и оттуда вернулся в Андижан. В июне этого же года С. предпринял третью поездку в область Памира. В сопровождении своего приятеля полковника Кушакевича (коллектора по части ботаники), топографов Руднева и Скасси и препаратора Скорнякова, С. отправился на восток для осмотра верховьев Кашгар-Дарьи, ставшей доступной для наблюдения благодаря нахождению в этой местности ген.-лейт. Абрамова. Поручив топографические и нивелировочвые работы Рудневу и сделав со Скорняковым две боковые экскурсии от р. Иген, к северу и югу от верхней Кашгар-Дарьи, С. прошел на Кара-Куль, куда сошлись все части его экспедиции. Оттуда он поднялся вверх по р. Сев. Ак-Баталу и, перевалив через высоту в 15000 фут. на р. Южный Ак-Батал, направился по последней к Аксу, одной из главных долин Аму, Не доходя устья Ак-Батала, С. свернул к Памир-Ранс-Кулю, где им были сделаны съмки этой части Памира и определен астрономический пункт. Вынужденный вследствие истощения запасов вернуться на Ак-Батал, он доплыл по нижнему течению этой реки до ее устья Аксу, откуда направился по притоку Аксу-Кара-Су в совершенно неизвестный дотоле Памир-Аличур, затем перевалил через Найза-Таш и вниз по р. Аличур направился к озеру Яшиль-Куль, где тщательно осмотрел группу островов. Ha обратном пути в Аксу С. дополнил свои съемки и коллекции, значительнпо уменьшившими промежуток между областью исследований русских путешественников и границами английских рекогносцировок, и сделал целый ряд геологических наблюдений, которыми установил, что озеро Кара-Куль не есть замкнутый бассейн, как это предполагали раньше, а является лишь центральным расширением весьма длинной долины, открывающейся с обоих концов — на с.-в. к Коксу, а на ю.-з. к Аксу. Это открытие дало С. возможность причислить к Кара-Кулю знаменитое в исторической географии Азии Драконово озеро древне-китайского путешественника Хуан-Цзана. 14 сентября он прибыл в Гульчу, где занялся зоологическими наблюдениями и сбором коллекций, а 4 октября направился на верховья p. Тары. Перевалив по глубокому снегу через Ак-Богуз, С. пошел вперед до вершины перевала Туз-Ашу, водораздел Тары и Кашгар-Дарьи. Там он окончил начатые еще в 1877 г. и продолженные в июле 1878 г. исследования орографического и географического отношения Тянь-Шаня к Памиру. 29 октября, следуя вназ по р. Таре, С. пришел в Узгент. Экспедиция эта дала богатые научные результаты по геодезии, гипсометрии, метеорологии и географии Памира. Особенно ценными были геологические наблюдения, отчасти открывавшие совершенно новые области, отчасти дополнявшие наблюдения других геологов, преимущественно Мушкетова и Романовского. Из собранных им во время путешествии на Памир коллекций, кроме геогностических (образцов горных пород), высокую ценность имеет собранный им зоологический материал, представлявший в то время животрепещущий научный интерес, так как он впервые пролил свет на биологическую природу Памира, остававшегося до экспедиции С. в естественно-историческом отношении terra incognita, которая однако, по немногочисленным сведениям, сообщенным Хуан-Цзаном и Марко Поло о ее своеобразных биологических условиях, уже давно возбуждала сильнейшее любопытство всего ученого мира.

С мая по октябрь 1879 г. С. совершил на свои средства экспедицию в Семиреченскую область и Западную Сибирь, из которой вернулся в конце 1879 г. и принялся за обработку добытых за все время путешествий результатов. Главнейшие выводы он изложил вскоре в своей речи "Об орографическом образовании Высокой Азии и его значении для распространения животных", произнесенной на одном из заседаний VI съезда русских естествоиспытателей и врачей в Петербурге и представлявшей как бы вчерне итог его двадцатилетних изысканий. В тот же период были им напечатаны статья о памирских животных и большое изыскание о древних путешествиях на Памир. Особенную ценность предотавляет напечатанный им в 1879—1880 г. труд "О пролетных путях птиц через Туркестан", установивший связь между наблюдениями сибирских путешественников и наблюдениями англичан в Индии, Белуджистане и Персии. Этим сближением области исследований его и других русских путешественников с областью научных открытий иностранцев он как бы подвел итог одной из сторон своем долголетней и многосторонней деятельности. Уже в ранний период своей географической деятельности у него возникали планы путешествий почти одновременно с совершенно аналогичными планами европейских путешественников. Так, напр., уже его первые, увенчавшиеся таким блистательным успехом, попытки проникнуть в область Тянь-Шаня для всестороннего его исследования совпали с смелым предприятием начальника снаряженной по инициативе и под покровительством Александра ф. Гумбольдта экспедиции Адольфа Шлагинвейта, задумавшего проникнуть из Индии через Каракорумский перевал Куэнь-Луня в Центральную Азию и достигнуть Тянь-Шаньского хребта с южной стороны. Дальнейшие путешествия, рядом с другими задачами, преследовали также цель сузить полосу, разделявшую территории исследований русских и западно-европейских путешественников, приближая таким образом конечную цель науки — сделать земной шар открытым для взоров всего человечества.

Последние годы своей жизни, о 1879 по 1885, С. провел отчасти в Москве, отчасти в своем имении Боброве, Воронежской губ., занимаясь обработкою и приведением в систему богатейших материалов. На работы по своду его коллекций ему Высочайше было пожаловано пособие в 1000 руб. в год. Рядом с чисто коллекторской и систематизаторской работой он много трудился над изложением своих исключительных знаний и литературной их обработкой. Но в печать он сдал только работу "О помесях в группе уток". Остальные же его ученые работы были найдены в его бумагах; между ними были такие капитальные работы, как замечательная монография об орлах (идея которой зародилась у него еще в 1857 г. и для которой он собирал о тех пор материалы) и "Распределение птиц палеарктической области". В рукописи остался также его большой труд "Орографический очерк Памирской горной системы", напечатанный после его смерти, в 1886 г., в XIII т. "Записок Русского Императорского Географического общества" (под редакцией Мушкетова, с биографическим очерком М. А. Мензбира) и многие другие его работы, среди которых осталось много незаконченных. Это преобладание рукописного материала над напечатанными его произведениями М. А. Мензбир объясняет крайней щепетильностью С. в отношении своих литературных работ, которые никогда не удовлетворяли его и которые он всегда считал незаконченными, сколько бы он над ними ни работал.