Большая биографическая энциклопедия - шафранов семен николаевич

— педагог-писатель; сын священника, род. в 1820 г. в г. Ряжске, Рязанской губернии, умер 8-го апреля 1888 г. в селе Никольском (Мизинце) той же губернии. Окончив в 1841 г. курс по 1-му отделению философского факультета Московского университета со степенью кандидата, Ш. в 1842 г. определен был на службу исправляющим должность старшего учителя русского языка и словесности в Рижской гимназии и в том же году утвержден в этой должности. В 1851 г. ему была объявлена благодарность попечителя Дерптского учебного округа за ревностное распространение русского языка. В 1852 г., по выдержании испытания и представлении рассуждения: "О видах русских глаголов в синтаксическом отношении" (Москва, 1852 г.), Ш. был утвержден Московским университетом в степени магистра русской словесности. В 1862 г. определен инспектором в 5-ю С.-Петербургскую гимназию. Должность эта была 18-го февраля 1863 г. упразднена одновременно с отделением управления С.-Петербургской 5-ой гимназией от управления училищ С.-Петербургской губернии, и Шафранов был назначен директором училищ С.-Петербургской губернии. Оставаясь в этой должности, Шафранов в 1863 году был назначен членом С.-Петербургского статистического комитета. В 1865 г. состоялось его причисление к Министерству Государственных Имуществ, и вслед за тем он был назначен управляющим Прибалтийской палатой государственных имуществ. В 1867 г. он покинул это место, получив назначение на должность управляющего Саратовской конторой иностранных поселенцев. В 1868 г. он был произведен в чин действительного статского советника, а в 1869 г. перемещен на должность директора училищ Костромской губернии. В 1870 г. назначен директором 6-й Московской гимназии, в 1873 г. — директором коллегии Павла Галагана в Киеве и в 1876 г. — директором Полтавской гимназии, в каковой должности и оставался до выхода в отставку в 1884 г. Затем он поселился в своем родном селе Никольском, посвятив себя всецело народной сельской школе.

Большая часть жизни Шафранова была посвящена педагогической деятельности. В педагоги он попал случайно. По окончании университета, не находя себе подходящей деятельности, он собирался уже на войну, на Кавказ. В это время неожиданно получил он через Грановского предложение занять место старшего учителя словесности в Рижской гимназии. Шафранов согласился, но через два месяца получил известие, что министр назначил туда другого. Между тем Одесский попечитель предложил ему кафедру политической экономии в Одесском лицее. Дело было уже слажено, когда состоялся приказ о его назначении в Ригу. Оказалось, что назначенный министром кандидат умер по дороге и начальство дало ход старому прошению Шафранова. Положение его в Рижской немецкой гимназии оказалось не из легких: недружелюбное и даже враждебное отношение учеников, полное отсутствие подходящих учебников создавали громадные трудности в деле преподавания русской словесности немецкому юношеству. Несмотря на свою неподготовленность, Шафранов в течение 20 лет справлялся со своей задачей, и из него выработался недюжинный педагог. Своей двадцатилетней педагогической деятельностью он настолько сумел завоевать симпатии воспитанников немецкой гимназии, что они почтили его, при уходе, факельным шествием и поднесли на память серебряную вазу. Прекрасно характеризует его один из его воспитанников по 6-й Московской гимназии, (Old Gentleman, "Новое Время" 1895 г., № 7057. Фельетон: "Москва"): "Директор С. Н. Шафранов был гуманнейший и почтеннейший человек "с душой прямо геттингенской.". Ш. смотрел на гимназию, как на свою семью. Сплотить учеников в дружное товарищество — "все за одного, один за всех" — было его идеалом. Той разобщенности, которая бывает всюду между высшими и низшими классами, при нем не существовало". Для сплочения учеников Шафранов придумывал всевозможные средства, в том числе и образовательные прогулки за город. Он обращал внимание и на эстетическое развитие учащихся. Хор 6-й гимназии при Шафранове славился по Москве, был многолюден и великолепно обучен. Н. Г. Рубинштейн приезжал его слушать и очень хвалил. Шафранов, сам обладавший хорошим голосом и редкой музыкальностью, лично занимался с хором. Практиковавшиеся Шафрановым образовательные экскурсии были вскоре запрещены, но впоследствии повсеместно восстановлены. "Восстановлена и применяется теперь, — рассказывает тот же его ученик, — и еще одна шафрановская затея. Шафранов не пропускал ни одного юбилея, сколько-нибудь важного для истории русского просвещения, ни одной годовщины смерти или рождения великого русского деятеля или литератора без того, чтобы не дать нам хоть краткого понятия, кто был этот человек, что он сделал, почему надо помнить и почитать его. Так поминали мы Ломоносова, Державина, Петра Великого, Екатерину II, Новикова, Карамзина, Пушкина, Жуковского, дедушку Крылова. Кто-нибудь из преподавателей произносил подходящую к случаю речь, с очерком жизни покойного, законоучитель служил панихиду и тоже произносил коротенькое слово, затем учениками читались вслух отрывки из сочинений поминаемого писателя". Такие "затеи" сами за себя говорят.

Кроме педагогической деятельности Шафранова, следует отметить его труды в деле насаждения и укрепления русского элемента в Прибалтийском крае. Шафранов с первых же шагов своей деятельности попал в несимпатичную ему иноплеменную среду. По его собственным словам, он 20 лет спал и видел, как бы бежать из Риги. Тем не менее, он не мог оставаться пассивным зрителем существовавшего положения и энергично взялся за дело объединения и сплочения разрозненного русского населения Риги. Он энергично двигал вопрос об учреждении в Риге русских гимназии, что и осуществилось впоследствии, уже по его отъезде. После почти двадцатилетних усилий ему удалось, по случаю празднования тысячелетия России, собрать русских рижан на всесословную "вечернюю беседу", на которой он горячей речью сумел разбудить дремавшее национальное чувство слушателей. На этой беседе были посеяны первые семена культурного объединения русских рижан, расцветшие потом в ряд общественных организаций (Общества "Баян", "Ладо", "Улей" и др.). Над осуществлением этих обществ Шафранов не маю потрудился: писал воззвания, уставы, всячески хлопотал, и в конце концов ему удалось победить общественное равнодушие.