Большая биографическая энциклопедия - шаликов князь петр иванович

— писатель и переводчик конца ХVIII и первой половины ХIХ века, редактор "Московских Ведомостей" и издатель журналов "Московский Зритель", "Аглая" и "Дамский Журнал". Родился в 1767 году (по некоторым источникам в 1768 году) и был по происхождению грузин. Получив довольно хорошее домашнее образование, князь Шаликов, отец которого был кавалерийский офицер, также поступил на службу в один из кавалерийских полков.

Вскоре после того, как утверждают некоторые из его биографов, ему пришлось принять участие в штурме Очакова, а затем участвовать в польской войне. Это даю ему возможность обратить на себя внимание военного начальства и довольно быстро повыситься в чинах, так что к началу 1797 года он был уже премьер-майором и командовал эскадроном одного из гусарских полков.

Некоторые из биографов кн. П. И. Шашкова (В. И. Саитов и др.) утверждают даже, что он с эскадроном гусарского имени генерал-лейтенанта Шевича полка усмирял крестьян села Никольского, Алексинского уезда, Тульской губернии, при подавлении крестьянских беспорядков, возникших в 1797 году, в начале царствования императора Павла I, — однако это неверно.

Вышеупомянутым эскадроном командовал не князь П. И. Шаликов, а его отец, тоже премьер-майор князь Иван Шаликов. Выйдя в конце 1790-х годов в отставку, кн. П. И. Шаликов поселился в Москве и жил сначала на Пресне, где у него был собственный небольшой домик. Еще будучи офицером, кн. П.

И. начал заниматься литературой и сам стал писать стихи. Но печатать свои произведения он стал не сразу, и лишь в 1796 году, в Х части журнала "Приятное и полезное препровождение времени" он впервые выступил печатно со стихотворением "Истинное великодушие". В следующем году в том же журнале (ч. XVII) кн. Шаликов напечатал второе свое стихотворение "Аравийский пустынник", а в 1798 году там же было напечатано его оригинальное стихотворение "Гробницы" (ч.

XIX) и переводное "Усердие собаки к своему господину". В том же году вышла в свет первая часть его сборника стихотворений под общим названием "Плод свободных чувствований". Вторая часть этого сборника была напечатана в 1799 году, а третья в 1801 году. В этот сборник вошли как стихотворения, ранее напечатанные в журнале "Приятное и полезное препровождение времени", так и несколько новых, нигде ненапечатанных.

Вышеупомянутый сборник вполне определил направление поэзии и вообще творчества кн. Шаликова. Явившись в нем крайним сентименталистом, кн. П. И. таковым оставался до самой своей смерти, почти в каждом своем произведении доводя чувствительность до приторности. Первые литературные опыты князя Шаликова поправились тогдашней читающей московской публике, и она приняла начинающего поэта очень хорошо.

Многие находили у него манеру Карамзина и видели в нем будущего преемника автора "Писем Путешественника". К тому же тогдашнее московское общество высоко ценило всех пишущих и печатающих свои произведения, считая их людьми высшего порядка и оказывая им особое уважение. Крайне самолюбивый и тщеславный, князь Шаликов очень добивался популярности и своими странностями вскоре сделался известен всей Москве.

Он старался быть оригинальным во всем, даже в одежде, и первое время вполне достигал цели, вызывая в простодушных москвичах чуть ли не благоговение к себе, как поэту. Ф. Ф. Вигель в своих "Записках" рассказывает, со слов Загоскина, что в детстве тому случалось гулять с родителями на Тверском бульваре и он хорошо помнит, что видел несколько раз толпу, с любопытством идущую в почтительном расстоянии за небольшим человеком, который то шибко шел, то останавливался, вынимал бумажку и на ней что-то писал, а потом опять пускался бежать.

Вот Шаликов, — говорили шепотом, указывая на него, — и вот минуты его вдохновения. Впрочем, такое почтительное отношение москвичей к кн. Шаликову продолжалось недолго. Вскоре для всякого развитого читателя стаю ясно, что кн. П. И. далеко не обладает таким талантом, как предполагали по первым его стихотворениям, и что главные достоинства его произведений заключаются, пожалуй, в чистоте и правильности слога.

Между тем, упоенный первыми успехами, кн. Шаликов жаждал широкой известности, славы. Видя, что "Письма русского путешественника" и "Путешествие в полуденную Россию" приобрели авторам их многочисленных поклонников, он тоже стал мечтать о путешествии и по привычке, сохраненной им до самой смерти, нередко высказывал в своих произведениях сожаление, что до сих пор он не испытал одного из "живейших лучших удовольствий жизни".

Судьба, однако, была к нему довольно благосклонна, и вскоре страстное желание его исполнилось — он совершил две поездки в Малороссию. Первая поездка в 1803 году была предпринята им с исключительной целью попутешествовать, вторая же, в 1804 году, имела более практическую цель — получение наследства. Обе эти поездки дали ему повод написать два сочинения: 1) "Путешествие в Малороссию" (2 ч.

1803 г.) и 2) Другое путешествие в Малороссию" (М. 1804 г.). Взяв к первому из этих сочинений эпиграф из Карамзина: "Кто еще не заперт в клетку, кто может, подобно птичкам небесным, быть здесь и там, там и здесь — тот может еще наслаждаться бытием своим и может быть счастлив", и, посвящая свое "Путешествие в Малороссию" "Андрскому, Бнну и Тшву" (т.

е. Андреевскому, Бунину и Таушеву), кн. Шаликов в нем, как и в последующем, стремится подражать Карамзину и Измайлову. В этих "Путешествиях" нет ни описания местностей, по которым проезжал кн. Шаликов, ни описания нравов и обычаев жителей Малороссии, ни вообще чего-либо касающегося Малороссии.

Зато они дают много материала, чтобы заключить, какое нежное, "чувствительное" сердце у автора! Это сознавал, пожалуй, и он сам. В предисловии к первому "Путешествию" кн. Шаликов говорит: "Путешествие мое не напомнит вам ни Стерна, ни Дюпати, ни Карамзина, ни Измайлова — большое расстояние, но вы найдете в нем вашего друга с пламенной любовью к вам и, может быть, с некоторыми замечательными чувствами; может быть, с вами и другие что-нибудь найдут в нем.

Сердца образованные для чувствительности находят под печатью ее самую безделку приятной и на час забывают о таланте". Читающая публика встретила эти сочинения далеко уже не с такой похвалой и одобрением, как встречала его стихотворения несколько лет назад, а некоторые из тогдашних критиков, как, например, П. И. Макаров и Жуковский, дали в своих журналах ("Московский Меркурий", ч.

2, и "Вестник Европы", ч. 8) даже неодобрительные отзывы. Также неблагосклонно было встречено и описание третьего его путешествия, в Кронштадт, помещенное в издававшемся им в 1806 году "Московском Зрителе". С этих пор кн. Шаликову приходилось все чаще и чаще подвергаться нападкам его друзей — тогдашних московских писателей-критиков, и нападки эти с каждым новым произведением кн.

П. И. становились резче и насмешливее. Однако, несмотря на это, он продолжал не замечать, что люди, идеи, даже самая жизнь, одним словом, все сильно изменилось вокруг него, что, если еще так недавно, в конце царствования императрицы Екатерины II и при Павле I, общество приходило в восторг от чувствительных и сентиментальных произведений, то уже в начале царствования Александра I появились новые идеи, новые веяния, а он по-прежнему продолжал тянуть одну и ту же ребяческую ноту.

Видя, что общество начинает к нему охладевать, что издатели уже неохотно принимают его стихотворения, Шаликов решил издавать свой собственный журнал под названием "Московский Зритель". В напечатанном по этому поводу объявлении он обещал своим будущим читателям, что хороший вкус и чистота слога, тонкая разборчивость литераторов и нежное чувство женщин будут одним из главных предметов его внимания".

"Московский Зритель" просуществовал недолго, всего один год. Кроме самого Шаликова в нем принанимали участие Б. К. Бланк, В. Л. Пушкин, В. В. Измайлов, А. П. Бунина и И. А. Крылов.

Из произведений самого кн. Шаликова в "Московском Зрителе", помимо описания путешествия в Кронштадт, были еще напечатаны несколько статей и рассказов в прозе и ряд стихотворений, преимущественно посланий к Б. Бланку, А. П. Буниной, кн. И. М. Долгорукому и другим сотрудникам журнала. Впрочем, кн. П. И. Шаликов писал послания не одним только своим друзьям-литераторам.

Чтобы удостоиться этой чести, нередко достаточно было подписаться на полный комплект его изданий и даже просто похвалить какое-либо его произведение. Несмотря на сотрудничество И. А. Крылова, В. П. Измайлова и покровительство И. И. Дмитриева, "Московский Зритель" не имел успеха у тогдашней читающей публики, и поэтому кн.

Шаликов не продолжал этого издания в 1807 году. Однако он не имел в виду совершенно отказаться от издательской деятельности и вскоре сделал объявление, что в 1808 году будет издавать новый журнал под названием "Аглая". Хотя и этот журнал кн. Шаликов по-прежнему большей частью наполнял своими произведениями, потерявшими уже для читателей всякий интерес, все же, благодаря сотрудничеству в нем вышеупомянутых В.

В. Измайлова, И. А. Крылова, а также А. Ф. Мерзлякова, И. И. Лажечникова и некоторых других известных в то время литераторов, "Аглая" просуществовала четыре года. Она издавалась в 1808—1810 гг. и затем в 1812 году, когда закончилась на июньской книжке, ввиду начала Отечественной войны. Несмотря на приближение французов к древней столице, кн.

Шаликов не допускал и мысли о возможности занятия Москвы и был застигнут неприятелем со своей семьей, не успевшей выехать. Сам он об этом обстоятельстве пишет, что "патриотическое честолюбие, вместе с другими обстоятельствами, заставило его остаться в Москве, удержать свое семейство и нашествие Вандалов почитать — химерой".

Проведя в Москве все время, пока она была занята неприятелем, кн. Ш. был очевидцем многих ужасов, которые выпали на долю этому городу. Ввиду этого от него, как очевидца и литератора, можно было бы ожидать обстоятельного описания всего, что совершалось в Москве с 1-го сентября по 16-ое октября. Однако хотя он и издал тощенькую брошюрку (стр.

60) под заглавием "Историческое известие о пребывании в Москве французов 1812 года" (М. 1813 г.), но в ней сообщается весьма немного фактов и преимущественное внимание обращено, как и в других его сочинениях, на чувствительность изложения. После Отечественной войны кн. Шаликов по-прежнему продолжал много писать, помещая свои произведения в некоторых тогдашних периодических изданиях, а также выпуская их и отдельными изданиями.

Так, в 1814 году он напечатал книжку "Остров Эльба и Новый Санхо-Панса", в следующем году "Мысли, характеристики и портреты", в 1816 году — "Послания в стихах", в 1819 году — "Повести" и "Собрание сочинений" (2 ч.), в 1820 году — "Послание к графу Румянцеву" и проч. В то же время, начиная с 1813 года кн. Ш состоял редактором "Московских Ведомостей". Это место он получил по протекции И.

И. Дмитриева. Руководство кн. П. И. большой политической газеты хотя и продолжалось почти 25 лет, но было весьма неудачно. Однако благодаря поддержке сначала Дмитриева, а потом сенатора Д. И. Хвостова, Шаликов до 1836 года прочно сидел на занятом месте, несмотря на целый ряд нападок, сопровождавших его литературно-общественную деятельность этого периода.

Не было литератора, который подвергался бы стольким насмешкам и нападкам своих собратьев по перу, как кн. Шаликов. "Кондитер литературы", "вздыхалов", "князь вралей", "присяжный обер-волокита" — вот эпитеты, которыми сопровождалось имя Шаликова. Особенно нападали на него за то, что он за деньги хвалил произведения гр. Хвостова. На этой почве у него вышло крупное столкновение с М.

А. Дмитриевым в Обществе любителей российской словесности при Московском Университете, закончившееся выходом кн. П. И. из Общества. Вообще, хотя имя кн. Шаликова и было весьма популярно, но пользовалось столь малым уважением в обществе, что, когда в 1826 году пронесся в Москве слух о назначении его цензором, то агент III отделения фон Фок счел необходимым прислать по этому поводу И.

И. Дибичу записку, в которой, между прочим, писал: "Московские Ведомости" печатаются при Университете по особому положению и по особенной инструкции. Редактор оных есть известный князь Шаликов, который с давнего времени служит предметом насмешек для всех, занимающихся литературой. В 50 лет он молодится и пишет любовные стихи, влюбляется и принимает эпиграммы за похвалы... Этот князь Шаликов не имеет никаких сведений для издания политической газеты и даже лишен природной сметливости, необходимой для познания местностей, приличий и обстоятельств, в которых находится".

Далее, сообщая о напечатании в "Московских Ведомостях" мнения французского полковника Статона, фон Фок пишет, что "такой ужасный промах в газете может только извиниться глупостью и неспособностью князя Шаликова". Впрочем, слух о назначении Ш. цензором оказался вздорным, и редактор "Московских Ведомостей" продолжал оставаться на своем месте еще около десяти лет.

Помимо "Московских Ведомостей", кн. Шаликов с 1823 по 1883 год редактировал и издавал еще свой собственный журнал: "Дамский Журнал", который по сентиментализму и "нежной чувствительности" (вернее чувственности) был вполне достойным продолжением "Московского Зрителя и "Аглаи". Однако в нем была и маленькая особенность, говорившая еще менее в его пользу, — в нем было отведено видное место полемике, которую с большим основанием, пожалуй, можно было бы назвать грубой площадной бранью.

Уволенный в 1836 году от должности редактора "Московских Ведомостей" и не имея собственного журнала, а следовательно и возможности печатать свои произведения, кн. Шаликов стал писать все меньше и меньше, благодаря чему вскоре почти совсем был забыт читающей публикой. Он дожил до глубокой старости и скончался 16-го февраля 1852 года.

.