Большая биографическая энциклопедия - шереметев петр никитич

— остался младенцем после смерти своего отца, Никиты Васильевича, убитого в 1564 г., по приказанию царя Иоанна Грозного. Служебная деятельность Петра Никит. Ш. при дворе и на поле ратном началась при Иоанне Грозном и закончилась в царствование Вас. Ив. Шуйского; она продолжалась около тридцати лет (1580—1609 гг.). Петр Никит. Ш. отличался весьма непривлекательными качествами, из которых главными были: бессердечность, хитрость и корыстолюбие. Судьба долго благоприятствовала ему: он уцелел в жестокие времена Грозного и пользовался, по-видимому, благоволением царя Бориса Годунова, дававшего ему важные поручения. Если верить местному преданию, Борис Годунов жил даже в его вотчине, селе Чиркине, Коломенского уезда, во время моровой язвы и бунта в 1602 г. Известный исследователь Московской старины Иванчин-Писарев в своей монографии "Прогулка по древнему Коломенскому уезду" выражает предположение, что Васильевский подколоколенный храм в селе Чиркине построен Борисом Годуновым в память этого пребывания. Несмотря на такое, можно сказать, дружеское отношение к себе царя Бориса, Ш. довольно спокойно принял появление первого самозванца, как это видно из приводимого нами ниже разговора его с Хрущовым. Когда не было уже сомнения в воцарении первого Лжедимитрия, Ш. отправился к нему в Тулу на поклон, а затем, как вступивший в родство с Нагими, пожалован в бояре и назначен в Государственную Думу. Меньше, чем через год, Лжедимитрий пал жертвой заговора кн. Вас. Ив. Шуйского, который и вступил на Московский престол. Ш., недовольный воцарением Шуйского, составил против него заговор, но понес весьма легкое наказание — был удален из Москвы на воеводство в Псков. Два года он самовластно и несправедливо распоряжался там в качестве воеводы, около года просидел в тюрьме и мог бы выйти на свободу, если бы согласился признать царем Тушинского вора. Но Ш. не хотел признать "холопьего" царя, хотя лично и не был за князя Василия Шуйского; ничто не могло поколебать его упорства, и он был умерщвлен в тюрьме.

Впервые Ш. упоминается в 1577 г., как коломенский вотчинник. В 1580 г., во время бракосочетания Иоанна Грозного с Марьей Феодоровной Нагих, он был с государем в мыльне, по свадебному чину "мовника". В 1581 г. он находился в числе чашников, при приеме царем папского посла Антония Поссевина. В феврале 1585 г. присутствовал, в числе других дворян, при приеме литовского гонца Луки Сапеги. Вскоре после этого приема, 28 февраля 1585 г., Ш. был послан на воеводство в г. Дедилов; по крымским вестям ему велено быть воеводой передового полка и сходиться в Туле с воеводой большого полка кн. Андр. Вас. Трубецким. В 1586 г. он был стольником и присутствовал при приеме послов грузинского царя Александра.

В конце 1589 г. Ш. участвовал в походе царя Феодора Ивановича против шведов. Как видно из челобитной его двоюродного брата Феодора Ивановича Шереметева, поданной царю Михаилу Феодоровичу в 1645 г., Петр Никитич взял перед выступлением в этот поход "грабежом в вотчинах своего дяди, инока Феодорита, 170 коней и на тех лошадях пошел на службу под Ругодив" (Нарву). Не в первый раз он самовольно распоряжался имуществом своего дяди, Феодора Вас. Шереметева, в иночестве Феодорита. Когда тот находился в польском плену (1579—1584 гг.), он присвоил себе разное имущество, бывшее в Московских палатах Феодора Васильевича, и все время владел его вотчинами. По возвращении Феодора Васильевича из плена, Петр Никитич был выдан ему царем Иоанном Грозным "головой, за грабеж". Несколько лет спустя, он жестоко отомстил своему дяде за перенесенное унижение. В 1590 г. он подал царю Феодору Ивановичу "извет", — как выразился Ф. И. Шереметев в вышеупомянутой челобитной 1645 г., — что при отобрании имущества у лиц, замешанных в последнем заговоре против Бориса Феодоровича Годунова, Феод. Вас. схоронил будто бы у себя "животы" князя Ив. Петр. Шуйского. Феодор Васильевич, как мы уже знаем из его биографий (см. далее), подвергся в 1580 г. царской опале и принял пострижение в Николаевском Антониевом монастыре. Под предлогом "добывать животы изменника Шуйского", Петр Никит. Ш., "назвав холопей своих и написав наказ, посылал их к Николаю Чудотворцу в Онтонов монастырь грабить дядю Феодорита, но игумен и старцы Феодорита грабить не дали". Преследуя своего дядю, Петр Никит. взял в Николаевском Антониевом монастыре жемчужное ожерелье, пожертвованное его матерью: это видно из монастырской описи, сделанной после 1591 года.

По прибытии из Москвы в Новгород в январе 1580 г., П. Н. Ш. был назначен воеводой большого полка и послан на Неву во главе особого отряда, состоявшего из большого, передового и сторожевого полков. Осада Нарвы не удалась, но шведы потерпели поражение в разных других местах, отдали много городов и заключили 25 февраля перемирие, после чего царь Феодор Иванович возвратился в Москву. Ш. пробыл на службе в Новгородской области до начала января 1593 г. В конце 1592 г. он был назначен первым воеводой передового полка для похода к Выборгу, но по новой росписи, присланной в Новгород из Разряда 5-го января, отставлен от этой службы и отозван в Москву. Затем о Ш. нет никаких сведений до 1596 года. Весной этого года крымцы напали на Московскую украйну и произвели страшные опустошения в Рязанских, Каширских и Тульских местах, чему немало способствовали местнические счеты воевод. Начало положил П. Н. Ш. 10-го апреля 1596 г., когда назначено было меньшим воеводам быть у царя "у руки на отпуске", Ш. ударил челом государю "в отечестве о счете на боярина Федора Никитича Романова (впоследствии патриарха Филарета); и для того у руки не был и на службу не поехал". Для пояснения надо сказать, что воеводами в большой полк были назначены: кн. Феод. Ив. Мстиславский, сам правитель Годунов и П. Н. Ш.; в правой руке были: кн. Вас. Ив. Шуйский, Феод. Никит. Романов и кн. Ив. Вас. Сицкий. Так как второй воевода правой руки считался выше третьего воеводы большого полка, то Ш. и счел невозможным принять назначение, бывшее, по его мнению, порухой для его родовой чести. 13-го апреля состоялся царский указ, в котором велено было приставу "Петра Шереметева скована вывезти в телеге за посад, да послать на службу". Приехав на службу, Ш. в течение двух месяцев все-таки не брал списков, а в то время и другие воеводы заспорили о местах, и двое из них по неделе отсидели в тюрьме. Ш. взял списки лишь 15 июня, когда крымцы уже ушли в свои улусы.

12-го мая 1597 г. Ш. присутствовал при приеме царем Феодором Ивановичем цесарских послов в Грановитой палате. Первоначально Ш. был назначен приставом к главному послу, бургграфу Аврааму Дона, а Фома Аф. Бутурлин и кн. Феод. Андр. Ноготков должны были встречать посла; но вследствие челобитья "в отечестве о счете" на Бутурлина и на кн. Ноготкова, Ш. был отставлен от этой службы, а вместо него приставом у посла был кн. Григ. Петр. Ромодановский. 19-го июня того же года Ш., назначенный по крымским вестям на береговую линию по Оке, снова бил челом на кн. Ноготкова, а также на кн. Вас. Ив. Буйносова-Ростовского. При отставке его от этой службы, в разряде сказано: "июня 23, Петра Шереметева государь отставил, для того, что у него жены не стало, а не для челобитья".

В 1598 г., вскоре по вступлении на престол Бориса Годунова, Ш. был послан им в Астрахань, с поручением расследовать относительно злоупотреблений тамошних воевод, Ив. Мих. Бутурлина и Дементия Ив. Черемисинова. В сентябре 1602 г, Ш. участвовал в торжественной встрече прибывшего в Москву датского принца Иоанна — жениха царевны Ксении Борисовны Годуновой. При этом дело опять не обошлось без местничества; было подано несколько челобитных лицами, участвовавшими в этой встрече, и между прочим Ш. подал челобитную на Вас. Петр. Морозова, но царь Борис велел объявить Ш. "та встреча (Морозовская) к той встрече (Шереметевской) не применилась; тут мест нет". Через два дня, а именно 1 октября 1602 г., Ш. был пожалован чин окольничего. Сказывал окольничество разрядный дьяк Сапун Аврамов, а у сказки стоял любимец Годунова, Петр Феод. Басманов. Вскоре после этого Ш., в числе других лиц, сопровождал царя Бориса на богомолье в Троице-Сергиев монастырь. 10-го октября одновременно в монастыре было два стола: у царя Бориса в келии, а у царевича Феодора Борисовича в трапезе. Князь Вас. Вас. Голицын и Петр Никит. Ш., обедавшие у царевича, подали челобитные на бояр, приглашенных к царскому столу. В разряде записано, что царь Борис перед всеми боярами и дворянами сказал кн. Голицыну и Ш.: "Тут мест нет; не за одним столом сидели". П. Н. Ш., так упорно отстаивавший честь своего рода, и сам бывал иногда назначаем в число судей по местническим делам. Так, напр., 14 декабря того же 1602 г. он разбирал местнический спор кн. Михаила Туренина, исткавшего своего отечества на Мих. Салтыкове.

В 1604 г., когда весь юг Московского государства волновался от подметных грамот самозванца, а поляки сносились с крымским ханом Казы-Гиреем, прося помощи царевичу Димитрию — царь Борис Годунов высказал Ш. особое доверие, поручив его начальству отборное войско, отправленное в начале 1604 г. в Северскую землю. В товарищи Ш. назначен был кн. Василий Щетинин-Ярославский, а передовой полк вел Мих. Глеб. Салтыков. Царь Борис приказал Ш. стать в Ливнах, откуда было удобно, смотря на надобности, воевать с крымцами или с донскими казаками. Чтобы разузнать о настроении умов на Дону, царь послал туда в это же время дворянина Хрущова и велел выяснить казакам, что они заблуждаются, принимая самозванца за Углицкого царевича Дмитрия. Проездом на Дон, Хрущов виделся в Ливнах с Ш. и Салтыковым: у первого из них он обедал, у второго ужинал. В откровенной беседе с воеводами, Хрущов рассказал о чем ему велено говорить с донскими казаками. По словам Хрущова, Ш. изумился и, пожав плечами, сказал; "Мы ничего не знаем, однако из сего догадываемся, что не против Перекопского царя, но против другого нас отправляют; и ежели сие так будет, то трудно против природного государя воевать". — При первых победах самозванца, Борис Годунов отозвал Ш. в Москву, вероятно для того, чтобы получить от него разъяснение относительно обстоятельств, благоприятствовавших успеху самозванца. 21-го января 1605 г. царские воеводы разбили скопище самозванца при дере вне Добрыничах, и Лжедмитрий уцелел в этом сражении только вследствие оплошности или нерадения царских воевод, Кн. Феод. Ив. Мстиславского и кн. Вас. Ив. Шуйского. Это известие чрезвычайно огорчило царя Бориса, и он послал к боярам и воеводам Ш. и думного дьяка Афанасия Власова, которые и объявили в остроге Радогостском (ниже Почепа 30 верст, против Стародуба), воеводам и войску от имени государя следующее: "Пособствием Божиим воинство Ляцкое побили, а что Гришки самого не поймали, и то вы учинили своим нерадением и неслужбой".

По возвращении из Радогостского острога, Ш. оставался в Москве и был, следовательно, свидетелем смерти царя Бориса (ум. 13 апреля 1605 г.), воцарения сына его Феодора Борисовича, низведения его с престола, взятия под стражу и убийства. 1-го июня дворянин Пушкин привез от самозванца грамоту и прочитал ее с Лобного места при звоне колоколов, а 3-го июня Ш., вместе с кн. Ив. Мих. Воротынским, кн. Андр. Телятевским, думным дьяком Афанасием Власовым, в сопровождении многих стольников, дворян и разных служилых людей, отправился в Тулу поздравить Лжедмитрия с приездом и выразить ему покорность Москвы. Самозванец принял их после донских казаков, прибывших в Тулу одновременно с ними. Допустив их к своей руке, он упрекал их за упорство и за то, что москвичи запоздали с принесением поздравления. Вскоре по своем воцарении, самозванец возвратил из ссылки нескольких опальных Годуновского царствования, а многим своим мнимым родственникам, в том числе и Ш., считавшемуся с ним в родстве по Нагим, пожаловал боярство и назначил их в Государственную Думу, устроенную по образцу Польского Сената. В конце апреля 1606 г. приехал в Москву будущий тесть самозванца, Сендомирский воевода Юрий Мнишек, и в честь его был дан обед, за которым сидел и Ш.. Он присутствовал также и на свадебном обеде Лжедмитрия 8 мая 1606 года. 17-го мая на рассвете был убит самозванец, после чего разъяренная чернь перебила много поляков.

Московские бояре принимали все меры, чтобы удержать народ от напрасного кровопролития, и решили во что бы то ни стало оберегать послов короля Сигизмунда, незадолго перед тем прибывших в Москву. К посольскому двору приставили 500 стрельцов, а вскоре прискакали туда думные бояре Ш. и кн. Григ. Петр. Ромодановский, с уверением о личной безопасности послов Олесницкого и Гонсевского и их свиты.