Большая биографическая энциклопедия - сидонский федор федорович

— протоиерей, профессор богословия и философии; род. в 1805 г. в Тверской губ., Новоторжском уезде, селе Архангельском, воспитывался в Тверской семинарии, а в 1825 г. поступил в С.-Петербургскую Духовную Академию, где и окончил курс в 1829 г. По окончании курса был оставлен при Академии сначала бакалавром английского языка, а потом философии; в том же году он был рукоположен в священники и получил место в Казанском соборе; в 1833 г. напечатал первое свое сочинение, под заглавием "Введение в науку философии", за которое получил Демидовскую премию в 1836 г. Затем С. принял на себя заведование богословским и философским отделами Энциклопедического словаря Плюшара. Семейные обстоятельства и недоразумения с сотрудниками заставили его, однако, отказаться от этого труда. После этого он на несколько лет посвятил себя частным урокам и литературной деятельности. К этому времени относятся следующие его произведения: "Жизнь Спасителя", "История времен апостольских", "Синоптическое обозрение Евангелий" и "Собрание собственных изречений Господа Иисуса Христа". Кроме этих сочинений следует отметить еще: "Рассуждение о переводе 70-ти толковников", "Еврейско-русский словарь", "Новый завет на греческом и славянском языках", "Таблицы для приблизительного (до полутора часового) вычисления новолуний, особенно пасхальных", перевод с еврейского языка притчей и "Генетическое введение в христианское богословие". В 1854 г. С. был избран членом-корреспондентом Императорского Археолог. Общества, в 1856 г. — действительным членом Академии Наук, поручившей ему разбор книг, представленных на соискание Демидовской премии. В том же году он был назначен членом-экспертом секретной комиссии о религиозных детоубийствах евреев, затем членом комиссии обеспечения сельского духовенства западного края и членом С.-Петербургской академической конференции; в 1860 г. был избран членом Германского национального музея в Нюренберге, а в 1868 г. — членом Лазаревского института восточных языков; в 1864 г., через год по восстановлении кафедры философии в Петербургском университете, получил степень доктора и был приглашен занять эту кафедру; в 1873 г. он был приглашен на кафедру богословия, которую и занимал до самой смерти (6 декабря 1873 г.). Его библиотека (около 25 т. томов) целиком приобретена С.-Петербургской Духовной Академией.

Жизнь и деятельность С. относится ко времени самого неустойчивого отношения лиц, заведовавших делом образования, к программе университетского преподавания. Особенно резко эта изменчивость отношений отразилась на судьбах кафедры философии, которую впоследствии занимал С. Первая половина XIX в. была периодом пробуждения русской научно-философской мысли, теснимой со всех сторон и принужденной поэтому отстаивать свое право на существование. Вследствие этого воззрение на предмет, указание метода и выяснение значения философии среди других наук со стороны одного из ранних представителей ее в России представляет значительный интерес. Интерес этот возрастает ввиду того, что С. был профессором двух высших учебных заведений и занимал две кафедры, являясь, таким образом, преподавателем двух отраслей, близко стоящих друг к другу. Это совмещение занятий философией и богословием должно было поставить вопрос об отношении философии к вере в откровение и религиозному чувству, который действительно не раз затрагивается С.

К выяснению задачи философских исследований С. приступает с исторической точки зрения. Философия не есть достояние нескольких частных лиц; она отразила в своем развитии историю мысли всего человечества. Поэтому для точного и верного определения предмета ее изучения нужно исторически проследить, какие вопросы всеми и всегда признавались философскими по преимуществу. В результате такого исторического обзора оказывается, что философская мысль выдвинула в своем последовательном развитии три основные задачи, к разрешению которых должны стремиться современные мыслители. Первая из них — вопрос о жизни вселенной, объяснение всех явлений природы из высших принципов и определение ее зависимости от Бога. Второй основной задачей философии является вопрос о законах человеческой деятельности. Наконец, третий вопрос философии есть оценка познавательной деятельности человека. Таким образом философия обнимает, по взгляду С., три основных проблемы: космологию, этику и гносеологию. Все эти задачи возникли в исторической последовательности, что определяет их взаимное отношение. Центральной частью философии является космология, так как решение этических вопросов зависит от места, которое мы уделим человеку среди природы, а гносеология является пропедевтикой к космологии. В силу этого, философию можно определить, как "учебное (т. е. научное) решение вопроса о жизни вселенной, выведенное из строгого рассмотрения природы нашего ума и проведенное до определения законов, по каким должна направляться наша человеческая деятельность" ("Введение в философию", стр. 24). Так, в определении основных задач философии С. приближается к современной точке зрения, полагающей целью философских исследований построение научного мировоззрения в зависимости от оценки наших познавательных способностей. Он был хорошо знаком с выводами критической философии и поэтому не мог не иметь в виду гносеологической точки зрения при определении задач философии. Но все же определение его не чуждо метафизической примеси. Под "учебным решением жизни вселенной" он понимает не исследование законов внешней природы, являющейся нам в пространстве и времени, а познание ее скрытого механизма и объяснение происхождения жизни от Бога. С. понимал, что решение такой широкой задачи едва ли под силу человечеству, даже при коллективном труде, на который он указывает. Он сам сознавал трудность выполнения поставленного им требования и все-таки отстаивает возможность философии, как науки. Защищая философию, С. становится на психологическую точку зрения. Он указывает на то, что стремление к философскому познанию глубоко заложено в самой природе человека. Поэтому воспрещать ему философские исследования — значит идти против природы. Что же касается незначительных результатов, достигнутых философией на почве построения научного объяснения внутреннего строя вселенной, то в ответ на это С. указывает на факт прогресса умственных способностей человека. В силу действующего во всей природе закона развития, распространяющегося и на психический мир, умственные силы отдельных лиц и целых поколений заметно возрастают. Человечество с течением времени приобретает способность побеждать затруднения, непреодолимые для предшествующих поколений. Но вместе с этим люди не могут довольствоваться поправкой выводов, выработанных до них. Они вводят в круг своей мысли все новые и новые вопросы общего характера. Это обстоятельство является источником и успеха и неуспеха философии. С одной стороны, растущие ad infinitum умственные силы человека делают возможным более глубокое проникновение в тайны природы. С этой точки зрения философским знаниям обеспечен успех, тем более, что условием развития всякой силы является упражнение. Но с другой стороны, параллельно с ростом умственных сил возрастает и материал, который мыслящее человечество включает в круг своих исследований. И если предположить, что умственный прогресс не имеет конца, то и природа может открыть исследователю бесконечное число необходимых для обобщения и неизвестных ему до тех пор фактов. Поэтому сама бесконечность развития мысли является залогом того, что процесс построения научного мировоззрения никогда не может быть закончен, т. е., другими словами, полная истина недоступна познанию человека.

Итак, по мнению С. мы должны стремиться к истине с верой в нее, зная в то же время, что никогда не будем обладать ею вполне. Какую же ценность, спрашивается, имеет стремление, которому никогда не суждено получить удовлетворения? Ведь знание, доставляемое нам философией, совершенно гипотетично. Если даже принять вместе с С., что ум человеческий устроен так, что отражает природу в ее действительном виде, то этого недоказанного положения еще недостаточно, чтобы возвести гипотезу на степень научной истины. Пусть так. И все же работа философской мысли, если бы даже она оказалась теоретически бессильной, дает нам такие практические преимущества, ради которых следовало бы возвести ее в нравственную обязанность. Преимущества эти — морального характера и заключаются в развитии самосознания которое, по словам С., стоит вековых усилий человечества ("Введение в философию", стр. 128).

Но правильно оценивая значение философского самосознания для нравственной жизни человека и в особенности для развития в нем чувства собственного достоинства, С. вовсе не признавал бессилия нашей мысли в теоретическом отношении. Действительно, наши философские выводы гипотетичны. Но ведь без гипотез невозможно никакое знание. Физика и другие положительные науки тоже прибегают к построению гипотез для объяснения явлений природы, и это построение является общераспространенным методологическим приемом. Пока гипотеза удовлетворяет предъявляемому к ней требованию, к ней относятся как к научной истине, и каждый новый факт, который возможно объяснить только ею, при современном состоянии знания, увеличивает ее вероятность. Наконец, проверенная огромным числом явлений, подобная гипотеза почти совсем теряет характер догадки.