Большая биографическая энциклопедия - сопиков василий степанович

— род. в 1765 г., ум. в 1818 г., книгопродавец и библиограф, автор "Опыта Российской библиографии", около 20 лет занимался книжной торговлей, сначала в Москве, а потом (с 1788 г.) в Петербурге, где служил у Кольчугина, распространявшего издания Новикова, и наконец — самостоятельно. Биографических сведений о Сопикове сохранилось мало. Совсем беден ими ранний период его биографии. Существенную роль в его жизни играли именно книги. Работая на почве, до него не обработанной, и не имея необходимой широкой подготовки, как библиограф, С. много препятствий должен был победить личной энергией и любовью к делу. Занимаясь книжной торговлей, он учился и французскому языку и в то же время много труда посвящал библиографии; значительная доля его капитальной работы была сделана еще в период его книжно-торговой деятельности.

Этой работе он был обязан и переменой, происшедшей в его положении с поступлением на службу. A. H. Оленин, как помощник главного директора Императорской Публичной библиотеки гр. А. С. Строганова, ходатайствовал перед ним об определении Сопикова на службу в библиотеку, высоко ценя его библиографическую работу. Он просил также о напечатании книги Сопикова на счет Кабинета. 12 июля 1811 г. С. был, одновременно с Н. И. Гнедичем, назначен помощником библиотекаря — по части русской словесности. 2 сентября 1811 г. Сперанский известил гр. Строганова, что Сопикову, по Высочайшему повелению, с исключением его из купеческого звания, "во внимание к его трудам и отличному усердию в отечественной библиографии", дан чин ХІV класса — по ходатайству того же Оленина. В Публичной библиотеке заведованию Сопикова было поручено собрание русских и славянских книг. Это обстоятельство, конечно, имело значение для его библиографических работ. На второй год службы Сопикова в библиотеке, в конце сентября 1812 г., на него было возложено важное поручение; его заведованию были предоставлены рукописи и книги Публичной библиотеки, вазы и другие вещи — всего 189 ящиков, больше 3000 пудов — отправленные на особом судне под военной охраной из Петербурга, когда казалось, что армия Наполеона может угрожать столице. Конечным пунктом путешествия Сопикова предполагался Петрозаводск; но, вследствие трудностей путешествия, ему пришлось остановиться в деревне Устланке на p. Свири, в Олонецкой губернии. 19 декабря 1812 г. С. возвратился в Петербург и получил, как сам говорит, "словесную и на письме надлежащую признательность" Оленина и библиотеки за исполненное поручение. Лично для Сопикова московское разорение 1812 г. в материальном отношении не осталось без последствий. "Я теперь в нужде после московской моей потери", пишет он Калайдовичу осенью 1813 г., — "но в общем несчастии всякое горе не столь чувствительно кажется, как в собственном". Вместе с тем его поразила погибель московского музея и других сокровищ нашего просвещения.

После командировки С., наряду со службой в Публичной библиотеке, снова отдался литературным занятиям. Между прочим, он издал переведенную Д. И. Языковым книгу Монтескье "О существе законов" и еще в 1808 г. напечатал свой перевод "Пифагоровых законов и нравственных правил". Последний не отличается литературными достоинствами (митрополит Евгений и по существу не особенно сочувственно отнесся к его появлению), но для своего времени и эта сторона деятельности Сопикова несомненно имела значение. Продолжает доныне приносить свои плоды работа Сопикова "Опыт российской библиографии", которой он и посвятил главным образом свои силы особенно по возвращении в Петербург в конце 1812 г. Она, вместе с его просветительными стремлениями, ввела Сопикова в круг людей, выдвинувшихся на поприще науки и просвещения. Они высоко ценили труды Сопикова в области библиографии и оказывали ему возможное содействие. Кроме А. Н. Оленина, С. был близок с митрополитом Евгением и К. Ф. Калайдовичем. Митр. Евгений подал Сопикову мысль об издании "Опыта" и даже лично принимал участие в собирании материалов для него, особенно в отделе славянских книг, а также в исторической части — по истории славяно-русских типографий. Известно также, что митр. Евгений присылал Сопикову замечания на его книгу. Впрочем, степень непосредственного участия митр. Евгения в работе над "Опытом" вполне точно не выяснена. Он же, по имеющемуся об этом известию, написал биографию Сопикова, которая, к сожалению, не сохранилась. В рукописных "Материалах" к словарю митр. Евгения, находящихся в Публичной библиотеке, есть только извлечение из формулярного списка Сопикова. Калайдович составил вступительную статью к 1-му тому "Опыта". Он сообщал Сопикову свои поправки, замечания, дополнения; наводил для него оправки и т. п. Хотя С. и жаловался однажды на его "ученую скупость", но очень часто в письмах благодарил его за серьезное содействие. Его же он просил взять на себя составление росписи авторов к "Опыту". Содействие Сопикову оказывали и другие лица. А. Н. Оленин ходатайствовал перед гр. Разумовским (министром нар. просв.) о разрешении Сопикову заниматься в библиотеке академии наук. Тогда было нелегко получить такое разрешение. Библиографическая работа Сопикова была очень сложна: он привлекал к ней все доступные пособия — печатные и рукописные — и лично хлопоча, и вступая в переписку о книгах. Особенно трудна была работа "Сопикова по условиям его времени, когда "не было у нас ни хорошо устроенных и обширных собраний русских книг, ни порядочных им описей" (Соболевский).

В построении своей работы С. до некоторой степени следовал Дебюру (De Bures, "Bibliographie instructive ou traité de la connaissance de livres rares et singuliers..." Paris. I т. — 1763, X — 1782) и, главным образом, — A. H. Оленину ("Очерк нового библиографического порядка для Импер. Публичн. библ." СПб. 1809). В числе многих пособий были, между прочим, работы Бакмейстера, Шторха и митр. Евгения и около ста различных каталогов, среди которых много рукописных. Система, принятая Сопиковым для своего труда — расположение книг по алфавиту заглавий — была очень неудобна и для составителя, и для читателей, тем более, что алфавитный список авторов предполагался в конце и был помещен только при 1-й части (книги церковной печати). Кроме того, сначала С. присоединял к заглавиям книг многочисленные выписки — иногда очень обширные. Однако С. постепенно отказался от своего нововведения, дабы не слышать (как он писал) упреков от ученых наших библиографов. План работы был задуман очень широко, и, может быть, следствием этого явились многие как недостатки, так и достоинства книги. По первоначальному плану С. предполагал довести свой труд до 1811 г. и составить его из следующих частей: 1) Введение в библиографию — науку совершенно новую в России, с историею о начале и успехах книгопечатания как в Европе вообще, так и особенно в России, с замечаниями о древних русских книгах и их изданиях и с краткими из них выписками. 2) Систематический каталог всем книгам, составляющим главную роспись. 3) Полную роспись книгам, расположенную по азбучному порядку. 4) Роспись именам авторов, с кратким обозначением их сочинений и указанием под какими номерами эти сочинения находятся в главной росписи. 5) Хронологическую роспись книгам церковной печати. 6) Полную роспись всем ландкартам, изданным на русском языке. Издание состоялось не вполне по этому плану, главным образом — вследствие громадных размеров, какие принимала работа, бывшая почти не по силам для одного человека. Сначала предполагалось издать 2—3 тома, но издание разрослось до пяти. Когда вышел 1-й том — с посвящением императору Александру I, — обнимающий книги церковной печати, он был встречен с интересом и сочувствием, между прочим и такими выдающимися лицами, как М. М. Сперанский, П. И. Кеппен, митрополит с.-петербургский Амвросий, архиепископ рязанский Феофилакт и др. Многим из них Оленин послал тотчас по выходе 1-й том "Опыта". Архимандрит Филарет (после — митрополит московский), выражая Оленину благодарность за присылку книги, признал ее "драгоценным даром для любителей древности церковной". Сам С. послал свою книгу, между прочим, М. Т. Каченовскому, желая услышать отзыв о ней "Вестника Европы". Отзывы критики изредка служили поводом полемического раздражения Сопикова — не всегда мотивированного — как, например, серьезный разбор Линде; однако, уже при появлении первых частей "Опыта", и критика, и многие выдающиеся современники оценили громадное значение этого "классического" труда.

К сожалению, Сопикову не пришлось довести до конца главной работы своей жизни и даже хотя бы лично издать то, что уже было им сделано. В марте 1814 года С. был нездоров и писал о своей болезни Калайдовичу: "Всего будет досаднее, если она (болезнь) не даст мне кончить моей книги вторым изданием". Развязка наступила через четыре года, но не дала довести до конца и первого издания. Пятая, дополнительная часть была издана по материалам Сопикова В. Г. Анастасевичем. Постоянно оказывавший серьезную поддержку Сопикову в области литературных занятий и на служебном поприще, A. H. Оленин простирал свои заботы и на частную жизнь Сопикова, что особенно сильно сказалось во время последней болезни библиографа. Оленин стремился сказать ему всю возможную помощь: вверил попечениям профессора-хирурга И. Ф. Буша, просил об установлении за ним надлежащего ухода, хлопотал о созыве консилиума и о приглашении лейб-медика Каменецкого. Но болезнь была неизлечима, и С. скончался 21 июня 1818 г.

Заслуга Сопикова в области библиографии общепризнанна. Если говорить о месте Сопикова в истории русской библиографии, то хронологически ему не принадлежит первенства. По словам митр. Евгения, "первый систематический у нас библиограф — Бантыш-Каменский, а первый алфавитный и обстоятельный — Новиков...". К числу библиогностов или рецензентов нельзя Сопикова и причислить: в этом у нас честь первенства принадлежит Миллеру в "Ежемесячных Сочинениях". Но по внутренней ценности "Опыт" Сопикова, несмотря на многие недостатки, сохраняет свое значение до настоящего времени, — особенно в отношении литературы XVIII века. "Несправедливо сетовать на Сопикова за неуклюжество его творения, за переиначение его заглавий, за мелкие промахи всякого рода. Следует благодарить этого труженика и благодарить усердно за сделанную впервые попытку и за указание на множество книг, которые были напечатаны до его времени и которые уже не встречаются в нынешних собраниях, и не упоминаются даже теперешними библиографами" (Соболевский).

На значение "Опыта" указывает и новое его издание (Суворина), вышедшее в 1904—1906 гг. под ред. В. Н. Рогожина, с дополнениями из "Росписи" А. Смирдина и В. Плавильщикова.