Большая биографическая энциклопедия - стародубские

— удельные князья, свое имя получили от главного города в их уделе, Стародуба-Владимирского, или Стародуба-на-Клязьме (а не Стародуба-Северского, как ошибочно принимается некоторыми исследователями), ныне село Кляземский городок Владимирской губернии, в 12 верстах от Коврова. В ХV и XVI вв. он называется то Стародубом-Вотским, то Стародубом-Ряполовским. О времени возникновения этого города никаких сведений не сохранилось; по различным косвенным указаниям надо думать, что основан он Юрием Долгоруким. Впервые в летописях упоминается под 1218 г. В эпоху нашествия татар Стародуб был уже довольно видным городом и принадлежал к великому княж. Владимирскому. Центром же удела своего имени он стал вскоре по уходе Батыя из северо-восточной Руси. Великий князь Ярослав Всеволодович, явившись в оставленный татарами Владимир, должен был употребить немало усилий, чтобы водворить некоторый порядок как в самой столице, так и во всем княжестве, опустошенном и ограбленном азиатами; в то же время он позаботился и о своих двух младших братьях, — Святославе и Иване Всеволодовичах: первому дал в удел Суздаль, а второму — Стародуб. Это было в 1238 г. С этих-то пор и начинается существование Стародубского удела с самостоятельными князьями, ведущими, таким образом, свое начало от младшего, именно восьмого сына великого князя Владимирского Всеволода Большое Гнездо, Ивана Всеволодовича (от Рюрика колено X). Стародубский удел существовал относительно недолго: выделенный из территории велик. княж. Владимирского в 1238 г., он уже около 1360 г. был лишен Москвою почти всякой самостоятельности, а затем около половины ХV века был ею же окончательно поглощен и низведен на ступень обыкновенной, притом захудалой провинции. Впрочем, никогда, даже в первые времена существования, когда пользовался еще и независимостью, и самостоятельностью, какой-либо выдающейся роли этот удел не играл, да и не мог играть — слишком незначительна была для этого его территория. Соответственно этому никакого крупного значения или влияния на текущие события не могли иметь, разумеется, и его князья. Они принуждены были довольствоваться положением скромным, ролью лишь второстепенной, вспомогательной. Род собственно удельных князей Стародубских, представители которых, сидевшие на главном столе удела, называются иногда великими князьями (конечно, в отличие от князей младших боковых линий) — должен считаться прекратившимся вместе с упразднением самого удела. Однако князья Стародубские вообще в летописях и других первоисточниках продолжают встречаться и после этого; их нужно понимать уже не в качестве князей удельных, а как носителей утвердившейся за ними традицией фамилии. Едва ли какие-либо другие удельные князья так сильно множились и дали столько побочных линий, как род кн. Стародубских, В то время как старший его представитель один за другим занимали Стародубский стол, остальные получали меньшие уделы, выделенные из территории главного, за ними укреплялись, чаще всего в зависимости от названия главной волости в их уделе, новые прозвища, и таким образом они становились родоначальниками новых княжеских фамилий, многие из которых впоследствии достигли значительного влияния. В ХV колене (от Рюрика) отделились от Стародубских роды князей Пожарских (угасших в 1685 г.), Ряполовских (в свою очередь в ХVII колене давших от себя род кн. Стригиных, а в XVII кол. отделивших две ветви: старшую — кн. Хилковых, и младшую — кн. Татевых) и Палецких, в следующем колене (XVI) разветвившихся на кн. Тулуповых и кн. Пестрых, которые в XVII кол. выделили три линии — старшую, среднюю и младшую — кн. Гундуровых; в XVI кол. от Стародубских получают начало кн. Ромодановские и кн. Голибесовские, в следующем колене разветвившиеся на кн. Гагариных и кн. Небогатовых; наконец, в XVII кол. основной род кн. Стародубских дает сразу пять новых княжеских родов: Кривоборских, Льяловских, Ковровых, Осиповских и Неучкиных. Большинство этих родов раньше или позже угасло; до настоящего времени дожили лишь ветви князей Гагариных, Хилковых и Ромодановских-Лодыженских (женская линия; мужская линия кн. Ромодановских пресеклась в 1730 г.).

1. Иван Всеволодович, восьмой и младший сын велик. князя Владимирского и Суздальского Всеволода Юрьевича, по прозванию Большое Гнездо, внук Юрия Долгорукого, первый удельный князь Стародубский, родился 28 августа 1197 или 1198 г. (по Ипатьевской летоп. — 1 августа 1197 г.); "и бысть радости" велика во граде Володимери о рождении его", говорит по этому поводу летописец.

О детских годах И. В. сохранились лишь немногие известия; под 1206 г., т. е. когда ему было всего около 9 лет, он упоминается в числе других детей вел. кн. Всеволода Юрьевича, провожавших до реки Шедашки своего старшего брата Константина, посланного отцом на княжение в Новгород. Враждебные действия Всеволода Черного Черниговского против великого князя заставили последнего прибегнуть к помощи Константина, который и был вызван из Новгорода во Владимир и обратно; 28 февраля 1207 г. на той же реке Шедашке встречал его опять И. В. с братьями Юрием и Владимиром. Участие И. В. в распрях и междоусобиях и князей, в тогдашней, так сказать, политической жизни начинается очень рано, что, впрочем, для княжичей древней Руси было явлением обычным. В апреле 1212 г., когда И. В. было не более 15 лет, умер его отец, Всеволод Юрьевич; старший сын последнего, Константин, был, как известно, лишен великокняжеского стола, который по завещанию усопшего перешел к его следующему (из живых) сыну, Юрию Всеволодовичу. На почве престолонаследия между этими двумя старшими братьями возникла ожесточенная борьба; в ней приняли участие и младшие сыновья Всеволода, разделившиеся по своим симпатиям к борющимся: Святослав III, князь Юрьев-Польский, поддерживал Константина, И. В. же, Ярослав и Владимир приняли сторону Юрия, который во главе значительной рати не замедлил подступить к Ростову, где в это время княжил Константин. В этом походе участвовал и И. В. Хотя с внешней стороны борьба на этот раз закончилась миром, но последний не мог считаться прочным, и враждебные действия грозили вновь разразиться, тем более что боевой пыл в известной степени был подогрет внезапно изменившейся группировкою младших братьев вокруг старших; И. В. она, впрочем, не коснулась, и он остался по-прежнему верен Юрию. В конце 1212 г. И. В. принимал видное и деятельное участие в новых переговорах (у Юрьева), закончившихся с виду установлением между враждовавшими братьями как будто более прочного мира; однако вся призрачность его обнаружилась уже в следующем году, когда не прекращавшиеся раздоры вновь повели к открытому столкновению, выразившемуся в повторном походе Юрия на Ростов. И. В. был одним из руководителей этого похода, во время которого сильно пострадали от грабежа окрестности Ростова. Противники встретились на реке Идше (Вексе), но вступить в бой не решались и через несколько дней бесплодного стояния друг против друга опять начали переговоры, закончившиеся целованием креста во взаимной любви и дружбе. Есть основание думать, что И. В. позже участвовал также и в знаменитой Липецкой битве (1216 г.), в которой Мстислав Удалый разгромил Юрия. Хотя имя И. В. нигде в первоисточниках прямо не упоминается, но Воскресенская летопись говорит, что против Мстислава и брата своего Константина Юрий вышел "со Святославом и прочею братиею"; в множественном числе последнего слова нужно разуметь Ярослава и И. В., так как остающийся еще Владимир находился в это время на стороне Константина. Затем в продолжение свыше 10 лет после этого боя имя И. В. совершенно отсутствует на страницах летописей и даже косвенно не упоминается, появляясь только в 1226 г., когда Юрий (по смерти Константина в 1218 г. снова великий князь Владимирский), озабоченный безопасностью восточных границ от набегов инородцев, послал его и Святослава на мордву. Поход был удачен; братья взяли несколько селений и возвратились домой "с победою и полоном". Следующее указание о И. В. находится в Лаврентьевской летописи, где под 1227 г. он упоминается присутствующим при поставлении Митрофана во владимирские епископы, после чего сведения о нем вновь обрываются на целых 11—12 лет, вплоть до 1238 г., когда летопись отмечает его в числе князей, спасшихся от татарского меча. У Татищева есть, впрочем, указание, неизвестно на чем основанное, но по общим соображениям вполне вероятное, — что И. В. принимал деятельное участие в подготовлении велик. княз. Юрием отпора татарам; незадолго до решительной битвы русских с азиатами он находился в Городце-Волжском, куда отвозил супругу и детей великого князя, и оттуда с небольшим отрядом через леса и дебри поспешил на помощь Юрию, стоявшему на p. Сити, но пришел слишком поздно, когда участь сражения уже решилась. После смерти Юрия, павшего в этом кровопролитии (4 марта 1238 г.), Владимирский стол перешел к его следующему брату, Ярославу Всеволодовичу; от него именно И. В. и получил в том же году в удел город Стародуб-Кляземский с волостями. С этих собственно пор его и следует считать удельным князем Стародубским. В качестве последнего И. В. упоминается только один раз, именно в 1245 г., когда вместе с Ярославом и детьми его ездил в Орду на поклон. Смерть его последовала, вероятно, и 1247 г., по крайней мере это последняя дата, когда он вообще упоминается; таким образом, на уделе он сидел в течение 10 лет, с 1238 по 1247 г. По некоторым родословным, имел прозвище Каша. Плодом брака И. В. с неизвестной был единственный сын его, —

2. Михаил Иванович, второй удельный князь Стародубский, с 1277 по 1281 г. Некоторые родословные, напр., "Родословная в трех списках", изд. Времен. Имп. Моск. общ. истор. и древ. России, считают его внуком Ивана Всеволодовича и сыном, а не отцом Ивана-Калистрата (см. следующ.); большинство же первоисточников (напр., Никоновская летопись) и родословных Ивана-Калистрата называют по отчеству Михайловичем, т. е. считают сыном М. И., а его самого сыном Ивана Всеволодовича, что, по-видимому, более правильно. В связи с этой путаницей стоит и разногласие первоисточников, а вслед за ними и родословных относительно года смерти М. И.: Воскресенская летопись, Бархатная книга и Μ. Γ. Спиридов в своих исследованиях таковым считают 1315 г., тогда как Никоновская летопись указывает 1281, который и принят почти всеми историками, как более вероятный; первая же дата считается годом смерти Ивана-Калистрата. И помимо этой путаницы, летописные сведения о жизни М. И. вообще весьма скудны. В первый раз он упоминается под 1277 г., в январе, присутствующим на похоронах вел. кн. Василия Ярославича Ми(е)зинного (меньшого) в Костроме. Затем летописи отмечают еще его участие в междоусобной борьбе братьев Дмитрия и Андрея Александровичей, последний из которых, вопреки обычаю, передававшему великокняжеский престол старейшему в роде, задумал отнять Владимирский стол у своего старшего брата, с этой целью в 1281 г. подошел с татарами к Мурому и, объявив себя великим князем, потребовал к себе князей удельных. В числе князей последовавших его призыву, был и М. И.

По-видимому, он участвовал в в походе Андрея на Переяславль, удельный город Дмитрия Александровича, в походе, заслужившем печальную известность жестокостью, опустошениями и грабежами, которым предавались сторонники Андрея — татары. Возможно, что именно во время этого позорища и скончался М. И.

3. Иван Михайлович, по прозванию Калистрат, единственный сын предыдущего, третий князь на Стародубском уделе, унаследованном им от отца в 1281 г., год рождения неизвестен, умер, по всем вероятиям, в 1315 г. Летописные известия о нем почти совершенно отсутствуют, если не считать разноречивых сведений о дате его смерти и о месте, занимаемом им в родословной князей Стародубских, о чем см. выше, при Михаиле Ивановиче. По кончине И. М. ему унаследовал его также единственный сын, —

4. Федор Иванович, по прозванию Благоверный, четвертый князь Стародубский, который и сидел на своем столе с 1315 по 1330 г., когда был убит в Орде; только лишь по этому случаю он и упоминается в летописи, именно в Никоновской, которая ограничивается констатированием факта и обходит полным молчанием его причины и сопровождавшие обстоятельства. А. Экземплярский высказывает предположение, что гибель в Орде Ф. И., как и многих других современных князей, совершилась "по думе" Ивана Калиты, который около того времени начал сильно теснить удельных князей и приносить на многих из них изветы татарскому хану. С другой стороны, прозвание Ф. И. Благоверным дает некоторое основание думать, что он погиб за веру. Впрочем, некоторые родословные называют его Неблаговерным, что подвергает сомнению только что отмеченное предположение. Имел троих сыновей: Дмитрия (5), Ивана (6) и Андрея (7).

5. Дмитрий Федорович, старший сын предыдущего, пятый удельный князь Стародубский, с 1330 по 1354 или следующий год. В летописях упоминается только один раз, именно по поводу кончины, последовавшей, согласно этому указанию, в 1354 г. "Бархатная книга", неизвестно по каким соображениям и основаниям, датирует его смерть 1364 г., что является, по-видимому, ошибкой, тем не менее повторенной позже некоторыми составителями родословных, в том числе и Μ. Γ. Спиридовым. Погребен Д. Ф. в Стародубе. Он имел единственного сына, Семена Дмитриевича, прозванием Крапива (8).

6. Иван Федорович, второй сын Федора Ивановича (4), брат предыдущего, шестой удельный князь Стародубский. После смерти Дмитрия Федоровича (1354 г.) родовой удел без всяких споров должен был перейти немедленно к И. Ф., как к старейшему в роде. Однако на княжение он сел только в конце 1356 г. объясняется это, по всем вероятиям, тем, что И. Ф. мог лишь тогда осуществить свое право наследства, когда на это последовало разрешение хана, И действительно, по одному летописному сказанию, в конце 1355 г. И. Ф. ездил в Орду; с полным основанием можно думать, что эта поездка была всецело связана с хлопотами И. Ф. об утверждении его преемником на наследственном столе. Из Орды с пожалованием он вернулся зимою 1356 г., когда и начинается время его княжения (этой дате противоречит один лишь М. Г. Спиридов: исходя из ошибки о времени смерти Дмитрия Федоровича, — по его мнению, 1364 г., — он, стараясь сохранить хронологически непрерывную преемственность князей, начало княжения самого И. Ф. относит, конечно, также к 1304 г.; между тем в действительности И. Ф. к этому времени уже был лишен удела, — см. ниже). С именем этого князя связано падение самостоятельности Стародубского удела, а вместе с тем и его владетелей. И. Ф. был одним из тех непокорных князей, которые всячески противились явному стремлению Москвы поглотить все уделы, а их князей превратить в послушных подручных, временно оставляя за ними лишь тень самостоятельных владетелей. В И. Ф. была еще живы традиции независимости и свободы действий; в борьбе за них и за удельные интересы он и поплатился. В 1359 г., 13 ноября, скончался вел. кн. Звенигородский и Московский Иоанн II Иоаннович (Кроткий), и великокняжеский престол должен был перейти к его девятилетнему сыну Димитрию (впоследствии — Донской); соперником последнего явился князь Суздальский, Дмитрий III Константинович. В возгоревшейся между этими противниками борьбе И. Ф. принял сторону Дмитрия Константиновича, как, впрочем, и громадное большинство удельных князей, которые или прямо стояли за кн. Суздальского или же сочувствовали ему. Подкладка этих симпатий ясна. Удельные князья, теснимые Московскими, в Дмитрии Константиновиче не без оснований предполагали встретить человека, который, достигши великокняжеского престола, не будет посягать на их самостоятельность и независимость, порукою чему должны были служить отчасти самый характер этого Дмитрия, отчасти же чувство благодарности к своим сторонникам. Сначала судьба улыбнулась князю Суздальскому и всем стоявшим на его стороне: с 1359 по 1363 г. он был великим князем, живя во Владимире; но в конечном результате борьба, как известно, кончилась победою Дмитрия Иоанновича, и он, — вернее, стоявшие за ним по его малолетству бояре, — пользуясь благоприятным случаем, принял решительные меры против удельных князей, сочувствовавших его противнику. И. Ф., наряду с кн. Галицким (Дмитрием Ивановичем), был одною из первых жертв, на которые обрушилась месть Москвы. В 1363 г. (вероятно, в конце) он был лишен удела и изгнан из Стародуба, после чего ушел в Нижний Новгород к Андрею Константиновичу, у которого сделался служебным князем. Дальнейшая судьба И. Ф. неизвестна. Его считают бездетным все родословные, за исключением таковой Головина, который, без указания оснований, дает ему сына Дмитрия и внука Василия.

7. Андрей Федорович, третий и младший сын Федора Ивановича (4), седьмой князь на Стародубском уделе, который перешел к нему в 1363 г. после изгнания его брата, Ивана Федоровича (6). В противоположность последнему, Α. Ф. был вполне покорен Москве, да иначе и быть не могло, так как и удел он унаследовал, конечно, не без согласия московского князя. Действительно, все немногие сведения, сообщаемые о нем летописями, свидетельствуют о том, что он не только не пытался сопротивляться Москве, но, наоборот, зачастую сам помогал ей бороться с ее противниками. В числе многих других удельных князей он ходил, например, с Дмитрием Иоанновичем в 1375 г. к Твери на князя Михаила (Матфея) Александровича, а в 1380 г. участвовал в Куликовой битве, распоряжаясь на правом крыле русских войск. М. Г. Спиридов, который, при составлении своих родословных, пользовался некоторыми источниками, сгоревшими при московском пожаре 1812 г., говорит, что А. Ф. участвовал и в других походах Дмитрия Донского и даже прославился своею храбростью и искусством в ратном деле. Несмотря на это, зависимость его как удельного князя от Москвы доходила до того, что в его волостях сидели и властвовали московские наместники. Княжил он в Стародубе, кажется, до 1380 г., когда вероятнее всего и умер, около 50 лет от роду, — дата его рождения относится приблизительно к 1330 г. Α. Ф. единственный из троих сыновей Федора Ивановича (4) является продолжателем рода (средний из них умер бездетным, а потомство старшего, Дмитрия Федоровича, прекратилось на его сыне, Семене, — см. 8). Он имел четверых сыновей: Василия (9) — кн. Пожарского, Федора (10) — продолжателя рода князей, собственно Стародубских, Ивана (11) — прозвищем Нагавица-Ряполовский и Давида (12) — по прозванию Палица. А. Ф. первый в своем роде начал дробить наследственный удел на более мелкие части. Еще при жизни он выделил своему старшему сыну, Василию, особую волость, Погару; со смертью же А. Ф. каждый из его сыновей получил из общей территории удела отдельные вотчины, чем Стародубское княжество, и без того не очень большое и сильное, раскрошилось и еще более ослабело, с течением времени и нарастанием потомства основного рода превратившись в ряд мелких и мельчайших волостей. Вместе с тем сыновья и дальнейшие потомки Α. Ф., владея отдельными вотчинами, получали обыкновенно по имени наиболее населенного пункта последних соответственные прозвища и становились родоначальниками новых княжеских фамилий. Однако не все дальнейшие представители рода, получившие во владение части из общего удела, обязательно приобретали новые прозвища; некоторые из них продолжали по-прежнему называться князьями Стародубскими, хотя на главном уделе никогда не сидели; эту фамилию, удержанную по традиции, следует признавать за такими князьями лишь условно, без эпитета удельных. С другой стороны, князьями Стародубскими называются и некоторые потомки А. Ф., совершенно не владевшие какими-либо волостями. В той же мере применима предыдущая оговорка и к ним. Поэтому даже название всех их князьями Стародубскими и тесном смысле слова неправильно, тем более неправильно наименование их удельными князьями того же имени, что ошибочно допускается почти всеми родословными книгами. Следует заметить также, что если о первых представителях рода летописи и содержат некоторые, хотя бы и весьма краткие известия, то о позднейших из них летописные сведения почти совершенно отсутствуют; лишь родословные содержат о них некоторые более чем лаконические указания. Вообще же последующие князья, выделившиеся из основного рода Стародубских, с постепенным измельчанием уделов и параллельным ростом могущества Москвы, одни раньше, другие позже, окончательно лишались своей самостоятельности и превратились или в простых поместных владельцев, вотчинников, или же в слуг московского государя.

8. Семен Дмитриевич, прозванием Крапива, единственный сын Дмитрия Федоровича (5), неудельный кн. Стародубский. Спиридов ошибочно называет его по отчеству Федоровичем и считает не сыном, а братом Дмитрия Федоровича. После смерти отца он не получил ни главного стола, так как последний перешел к старшим в роде, дядям С. Д., — сначала к Ивану, а позже к Андрею Федоровичам, — ни отдельной волости, ибо в это время Стародубский удел сохранял еще принцип неделимости. Все немногие летописные известия о С. Д. сходятся на том, что в 1368 г., при нашествии вел. кн. Литовского Ольгерда на Москву, он был убит воинами последнего в одной из "стреч" (стычек) в полости Холхне (также Холохне и Холохле, в нынешней Калужской губернии), где, вероятно, начальствовал заставой. Детей С. Д. не имел, и с его смертью угасла старшая линия рода.

9. Василий Андреевич, князь Пожарский, старший сын Андрея Федоровича (7) — первый из представителей Стародубских, получивший еще при жизни отца на территории главного удела особую волость (Погара, от имени которой образовалось и прозвище), и первый же, давший начало новому роду — князей Пожарских. О нем самом, а также о его сыне Данииле и внуке Федоре, от правнука пятого сына которого произошел знаменитый князь Дмитрий Михайлович Пожарский, — см. Пожарские.

10. Федор Андреевич, второй сын Андрея Федоровича (7), восьмой удельный князь Стародубский, наследственный удел получил около 1380 г. и владел им, по всем вероятиям, до конца первой четверти XV века. Почему он явился заместителем отца на главном столе, а не его старший брат (см. предыдущий), остается невыясненным. Можно лишь предполагать, или что Василия Андреевича ко времени кончины отца не было уже в живых, или же, что он, имея самостоятельный удел, вполне им довольствовался. Сведений о жизни Ф. А. не сохранилось почти никаких. При нем в 1410 г. (надо думать, что в это время он был жив) татары на обратном пути из разгромленного и разграбленного Владимира мимоходом взяли Стародуб. Территория владеемого им княжества значительно была урезана частями, перешедшими в удел его братьям, после же его смерти она еще более раздробилась между его детьми. Ф. А. имел пятерых сыновей: Федора (13), наследовавшего отцу, Ивана (14), прозванием Морхиня, еще Ивана (15), родоначальника князей Голибесовских, Петра (16) и Василия (17), давшего начало роду князей Ромодановских. Вместе с тем Ф. А. является продолжателем рода князей собственно Стародубских, так как потомство всех его братьев носило другие фамилии и прозвища.

11. Иван Андреевич, по прозванию Нагавица-Ряполовский третий сын Андрея Федоровича (7), родоначальник князей Ряполовских. Свое прозвище он получил от Ряполовского стана (в нынешнем Суздальском уезде), главного населенного пункта в волости, данной ему в удел. Более подробно об И. А. самом, о детях его Иване, Семене, прозванием Хрипун, Дмитрии и Андрее, прозванном Лобан, затем о внуке от старшего сына, Семене, и троих внуках (старший и два младших) от второго сына, Федоре Большем, Петре и Василии (прозванном Мних) Семеновичах — см. князья Ряполовские; о внуке же Федоре Меньшем, прозванием Стрига, родоначальнике князей Стригиных — см. Стригины; наконец, о правнуках его, детях Федора Семеновича Большего. Иване, прозванном Хилок, а также Иван, прозванием Тать — см. соответственно князья Хилковы и Татевы.

12. Давид Андреевич, прозванием Палица, четвертый и младший сын Андрея Федоровича (7), родоначальник князей Палицких пли Палецких (усвоенное название); известен только по родословным. Имел четверых сыновей. О старшем из них, Федоре Давидовиче Пестром, родоначальнике князей того же имени — см. т. "Павел — Петр", СПб. , 1902, стр. 617, где отец его ошибочно назван Федором, а не Давидом Андреевичем. Второй сын — Александр Давидович, в родословных называется Палецким, но это, кажется, неверно; есть основание думать, что отдельного прозвания он не имел, почему его следует отнести к неудельным князьям Стародубским; умер бездетным, вероятно, в конце ХV в. О третьем сыне Давида Андреевича — Дмитрии, по прозванию Тулуп — см. князья Тулуповы, и о четвертом — Иване, продолжателе рода Палецких, а также о детях его, — Федоре Большем, Василии, Иване и Федоре Меньшем Ивановичах — см. кн. Палецкие (т. "Павел — Петр"); наконец, о детях Федора Пестрого, Иване и двоих Андреях, Большем и Меньшем, родоначальниках трех линий князей Гундуровых — см. эти князья.

13. Федор Федорович, старший сын Федора Андреевича (10), девятый князь на Стародубском уделе, который унаследовал по смерти отца приблизительно в конце первой четверти XV в. Никаких сведений о нем не сохранилось; известен же он только из родословных. Имел семерых сыновей: Владимира (18), Ивана (19), Константина (20), Андрея (21), Петра (22), Семена (23) и еще Ивана (24). От средних пятерых из них соответственно произошли роды князей Кривоборских, Льяловских, Ковровых, Осиповспих и Неучкиных. Время смерти Ф. Ф. лишь весьма приближенно можно отнести к 40-м годам XV в.

14. Иван Федорович Больший, по прозванию Морхиня, второй сын Федора Андреевича (10), неудельный кн. Стародубский; на главном столе не сидел, имел отдельную волость (какую именно — неизвестно), но удержал общеродовую фамилию. Из родословных известно лишь, что детей он не оставил.

15. Иван Федорович Меньший, прозванный лично Лапа и по волости Голибесовским, третий сын Федора Андреевича (10), родоначальник кн. Голибесовских. Известен только по родословным; имел двоих сыновей: от младшего из них, Василия Ивановича, прозвищем Голица, пошли князья Небогатовы; старший же, Михаил Иванович, в свою очередь имел троих сыновей: Василия, Юрия и Ивана; двое первых из них были продолжателями рода, а третий, прозванием Гагара, дал начало многочисленному роду князей Гагариных, существующих и по настоящее время.

16. Петр Федорович, четвертый сын Федора Андреевича (10), неудельный кн. Стародубский; умер, вероятно, в детские годы, почему за ним и сохранилось основное имя.

17. Василий Федорович, пятый и младший сын Федора Андреевича (10), прозванием Ромодановский, которое получил от важнейшего в его уделе селения Ромодановки, родоначальник князей Ромодановских, угасших в 1730 г. О нем лично никаких сведений не сохранилось. О детях же его: а) окольничьем Василии (посол к крымскому хану и в Литву, воевода в походах в Северск, против шведов, на Казань, Литву, Лифляндию и др.), б) боярине Иване (воевода во многих походах, преимущественно против татар, и второй наместник московской трети), в) Семене (участник походов против литовцев и лифляндцев), г) Юрии (воевода в походах на Новгород), д) Федоре (посол к крымскому хану) и е) Борисе (участник в походе на Новгород и в битве при р. Крапивке 1504 г.) — см. князья Ромодановские.

18. Владимир Федорович, старший сын Федора Федоровича (13), десятый и последний удельный кн. Стародубский; наследственный удел получил после смерти отца, около конца 40-х годов, и владел им лет десять. С именем Β. Ф. связана полная потеря самостоятельности Стародубского удела, который в середине XV в. окончательно был поглощен Москвою и низведен на ступень обыкновенной провинции. Β. Ф. был бездетен, и вместе с его смертью угас род собственно Стародубских князей. Все дяди и родные братья В. Ф., за исключением Ивана (24), умершего до него, — дали начало княжеским родам других наименований. Этим исчерпываются все сведения о Β. Ф.