Большая биографическая энциклопедия - строганов барон александр григорьевич (генерал-поручик)

— тайный советник, генерал-поручик, старший сын последнего в роде именитого человека Григория Дмитриевича, родился 2 ноября 1698 г. в родовой вотчине Гордиевке, недалеко от Нижнего Новгорода. После смерти отца остался малолетним, почему имуществами некоторое время управляла его мать, Мария Яковлевна, урожденная Новосильцева. В 1720 г. он ездил в пермские и сольвычегодские вотчины, где в продолжение полугода знакомился с состоянием хозяйства вообще и солеварения в частности; убедившись в убыточности сольвычегодских промыслов, он с согласия матери и младших братьев, Николая и Сергея, ликвидировал эти промыслы, остальные же значительно улучшил, построив новые и исправив обветшавшие варницы. В 1722 г. С. и его братья, за заслуги предков, оказанные русскому государству, Петром Великим были возведены в баронское достоинство. В том же году, когда государь с армией отправился в персидский поход, С. сопровождал его от Москвы до Симбирска и в Нижнем Новгороде принимал его у себя в доме; здесь Петр отпраздновал день своего тезоименитства; эта оказанная С. честь свидетельствует о несомненном расположении к нему царя. Из Симбирска, несмотря на все просьбу С. дозволить ему идти дальше, он был "с честью" отправлен обратно в Москву. В 1723 г. женился на дочери князя Василия Петровича Шереметева, Татьяне (у П. Долгорукова названа Доминикой) Васильевне, причем Петр Великий был посаженым отцом и "довольно на том браке изволил веселиться купно с государынею Императрицею, их высочествами принцессами и прочими знатными особами, а особливо с его светлостью голштинским герцогом Фридериком". Татьяна Васильевна в браке прожила всего три года, в 1726 г. скончавшись. Восемь лет спустя С. женился во второй раз, на дочери контр-адмирала Василия Дмитриевича Мамонова, Елене Васильевне; но и эта супруга прожила недолго; значительно позже С. вступил в третий брак, с Марией Артамоновной Загряжской (род. 25 марта 1722 г., ум. 8 апреля 1788 г.), А. Г. первым не только из братьев, но и вообще из рода Строгановых, был зачислен на службу. По просьбе его матери Импер. Екатерина Алексеевна пожаловала его в 1725 г., действительным камергером, хотя звание это было только номинальным, так как он в придворных церемониях никакого участия не принимал и жалованья не брал; позже он был произведен в генерал-поручики и тайные советники. Умер 7 ноября 1754 г., 55 лет, наследников мужского пола не оставив, От второго брака имел дочь Анну (род. 7 февр. 1739 г., ум. 22 апр. 1816 г.), от третьего — Варвару (род. 2 дек. 1748 г., ум. 29 окт. 1823 г.). Все имения его были унаследованы вдовою. Анна Александр. в 1757 г. вышла замуж за кн. Мих. Мих. Голицына (сына ген.-адм., также Мих. Мих.) и получила половину состояния. Остальная же половина перешла к им. Борису Григор. Шаховскому, за которым была замужем вторая дочь С. По отзывам современников С. был большим благотворителем, человеком добрым и для своего времени весьма образованным; знал несколько иностранных языков, много читал и перевел несколько книг, в том числе с франц. "О истине благочестия христианского" Гуго Троцля и с англ. "Потерянный рай" (в перев. назван "Погубленный рай") Мильтона.

Деятельность А. Г. как солепромышленника и собственника громадных родовых владений неотделимо связана с деятельностью его братьев, Николая и Сергея Григорьевичей. Братья всегда составляли как бы одно юридическое лицо и в своих требовавшихся обстоятельствами действиях выступали неизменно с общего согласия, почему их деятельность в этом отношении, во избежание излишних повторений, и излагается здесь вместе. С их именем связан прежде всего постепенный, но неуклонный упадок пермского солеварения, достигшего при их отце высокого расцвета и сделавшегося одною из самых значительных областей тогдашней русской промышленности. Менее всего виновны в этом сами Строгановы: причины, способствовавшие упадку, лежали вне сферы их влияния; это были — неблагоприятные правительственные мероприятия, экономические условия (на первом плане недостаток в рабочих руках) и, наконец, открытый источник более дешевой добычи соли — Эльтонское озеро.

От отца Строгановы унаследовали несколько солеваренных промыслов, наиболее богатыми и доходными из которых были Новоусольские, Ленвенские и Зырянские. С каждой варницы, при 1 поваре, 1 подварке, 2 дрововозах, 1 мешкодержателе и 2 "унимальщиках", они получали в сутки 100—120 пуд. соли, что в общем составляло свыше 3 млн. пуд. ежегодной добычи. Вся вываренная соль, согласно условию, заключенному еще их отцом с правительством, ставилась за определенную плату в казну, причем Строгановы обязаны были доставлять ее в Нижний Новгород. Эта операция производилась на особых судах, "лодьях" и "межеумках" (по 100—120 тыс. пуд. на каждом), которые вниз по Каме шли сплавом, а вверх по Волге до Нижнего бичевой. Нагрузка, сплав и транспортирование бичевой требовало, конечно, значительного рабочего состава, — на каждое судно от 160 до 250 чел., а на все (около 30) — от 5 до 7 тыс. человек (не говоря уже о варке соли, которая, впрочем, производилась обыкновенно своими крепостными). Найти такую массу людей при тогдашней слабой населенности пермских и соседних с ними земель было делом не легким. Тем не менее Строгановы, поставлявшие в казну сначала 2 млн., а с 1731 по 1742 г. даже 3 млн. пуд. соли ежегодно и бывшие не только самыми крупными, но почти единственными поставщиками этого продукта, — до 1742 г. справлялись со своей задачей вполне удовлетворительно, вербуя контингент рабочих из бродяжнических, бесписьменных и т. п. элементов. Но в этом году вдруг вышел указ, запрещавший держать на работах людей даже с писанными паспортами и делавший исключение только для обладателей паспортов печатных, что по отношению к Пермской области было почти равносильно полному запрету вести какое-либо крупное предприятие. Строгановых же этот указ поставил в совершенно безвыходное положение, и с этих пор начинаются их, так сказать, промышленные мытарства и ряд столкновений с Сенатом. С последним впрочем и раньше, еще при Петре І, у Строгановых вышло одно столкновение. Около 1724 г. кто-то донес Сенату, что поставка соли в казну дает братьям будто бы громадные барыши. Не входя в подробное рассмотрение вопроса и даже не допросив Строгановых, Сенат принял сообщаемые в доносе сведения на веру и намеревался в этом смысле и разрешить дело. Но им заинтересовался сам Петр, который, детально рассмотрев все его обстоятельства, вынес совершенно обратное убеждение и на представлении ему Сенатом ведомости по этому вопросу положил резолюцию: "К прежней провозной цене прибавить по 3 деньги на пуд".

Чтобы хоть отчасти выйти из затруднений, созданных указом 1742 г., Строгановы принуждены были теперь отнять хороших работников от варниц и поставить их к "лодьям", вследствие чего пришлось сократить добычу соли в летнее время. Этим, однако, положение улучшилось ненамного. Попытки, сделанные Строгановыми в 1742 г. с целью склонить Сенат на разрешение иметь им людей хотя бы с писанными паспортами, успеха не имели, наоборот, вызвали резкую резолюцию Сената — "Баронов Строгановых к поставке соли до Нижнего принуждать неослабно, не приемля от них представлениев". В 1743 г. затруднения братьев еще более обострились, притом по причине уже стихийного характера; в этом году Волга и Кама настолько обмелели, что сплавлявшиеся по ним суда с солью остановились. Народу грозил соляной голод. Строгановы подали в Сенат доношение, в котором просили правительство помочь им людьми из государственных крестьян Приволжских и Прикамских губерний, нужно же было ввиду необходимости часто стаскивать севшие на мель суда не менее 9000 душ. После продолжительных переговоров и торгов Сенат согласился поставить за счет Строгановых половину этого количества, а для найма "лодейных" людей командировал ген.-майора А. Юшкова и асессора соляной конторы Домашнева. Последние, однако, при всем старании могли найти всего лишь 10 чел. с печатными паспортами. По-видимому, сплав в конце концов был по молчаливому соглашению произведен беспаспортными рабочими, но Строгановы в этом году потерпели во всяком случае свыше 60 тыс. руб. убытков. В начале 1744 г. братья повторили свою просьбу о разрешении им иметь людей без печатных паспортов. Сенат отказал. На это Строгановы ответили в мае решительной челобитной, в которой, ссылаясь на понесенные в предыдущем году убытки, на полную невозможность находить удовлетворяющих требованиям указа рабочих и на отсутствие у них денег для завершения текущей соляной кампании, а тем более для приготовлений к завару следующего года, — просили Сенат принять их промыслы за соответственное вознаграждение в казну. Вопрос был сложный, и Сенат предпочел отмалчиваться. Только осенью Строгановым было заявлено, что просьба их не подлежит удовлетворению, они же в случае несвоевременной доставки соли будут штрафованы. Ничего не добившись от Сената, братья обратились с челобитной о снятии о них соляных заводов в казну к самой Импер. Елизавете Петровне, до разрешения же дела обещали "сколько возможности есть, пополнение чинить".