Большая биографическая энциклопедия - сунбулов григорий федорович

— рязанский воевода, сподвижник Прокопия Ляпунова, происходил из "худородных" рязанских дворян. Самые ранние сохранившиеся о нем известия стоят в тесной связи с восстанием Болотникова. Чисто олигархический характер, который приобрело московское правительство после свержения первого Лжедимитрия и вступления на престол Василия Шуйского, вершение всех дел немногими родовитыми боярами, хранившими всеми мерами старину и ревниво не допускавшими в свою среду новых людей, узко-сословные знатно-боярские интересы на первом плане всюду, всемерная защита от малейших посягательств на них, — все это для С.

, представителя среднего слоя дворянства, притом человека умного, энергичного, одаренного способностями вождя, было крайне антипатично; для него, как впрочем, и для многих других, было привлекательно находиться под знаменами какого угодно самозванца и проходимца и против Шуйского, чем наоборот. Поэтому, когда вновь ожила легенда о спасении царевича Димитрия, и на защиту его в южных частях Московского государства вспыхнул вооруженный мятеж, в челе которого стал известный Болотников, когда мятеж стал разрастаться и охватил многие города и целые области, С.

без долгих колебаний пристал к нему. Ополчившиеся рязанские дети боярские, местная земельная знать, а по выражению летописи — "рязанские воры", выбрали в 1606 г. его вместе с Прокопием Ляпуновым воеводами. Нет все-таки никаких оснований думать, что С. был уверен в ложности слухов спасения Димитрия и в самозванстве Молчанова; вероятнее всего, что он, как и все рязанцы, не имел никаких убеждений в этом отношении, да и не интересовался особенно этим вопросом, создавшимся же движением намеревался воспользоваться для своих и своего класса целей — обуздать властвовавших родовитых бояр и долю их политической власти урвать в пользу среднего дворянства.

Со своею ратью С. и Ляпунов направились к Москве, куда с юга двигался также и Болотников. Победоносному шествию воевод оказала сопротивление только Коломна, и это повело к полному разгромлению города. На Оке они соединились с Болотниковым, составив в общем очень внушительную силу, пред которою высланная из Москвы значительная рать под началом воеводы Мстиславского беспорядочно отступила, не приняв даже боя.

22 октября союзники стали укрепленным лагерем в с. Коломенском, в 7 верстах от Москвы, и отсюда блокировали столицу, хотя довольно слабо и не со всех сторон. Первый месяц осада шла успешно, тем более, что за это время с юга подошли новые силы, в лице казачьих отрядов "вора" Петрушки. Ho затем среди осаждавших начался раскол.

Причиною его отчасти послужило непоявление тщетно ожидавшегося Димитрия; значительно же более глубокое значение в этом расколе сыграли чисто социальные условия. Войска союзников состояли из самых различных общественных элементов; на одной стороне были казачья голытьба, бежавшие холопы и крепостные и вообще мелкие безыменные люди во главе с Болотниковым; на другой стороне — дворяне и дети боярские "больших статей", рать С.

и Ляпунова. Разнородность, а часто и полная противоположность интересов этих общественно-различных групп и обусловила раскол. Болотников со своими людьми в своих стремлениях шел гораздо дальше низложения царя и его сторонников; в его планы входили насильственные мероприятия социального характера. Сущность его восстания и стремлений ясна из распространявшихся им в Москве, среди низов населения, грамота, содержание которых летописцем передается в таких выражениях: "Велят боярским холопам побить своих бояр, жен их, вотчины и поместья им сулят, шпыням и безыменным ворам" велят гостей и всех торговых людей побивать, именье их грабить, призывают их, воров, к себе, хотят им давать боярство, воеводство, окольничество и дьячество"... Это импонировало московской черни, и есть указания, что она проявляла намерения перейти на сторону Болотникова.

Но это же не нравилось и не могло нравиться С. и всем рязанцам, которые не только не желали ломки сословных привилегий, но, наоборот, домогались их умножения и упрочения. "Дворяне землевладельцы и рабовладельцы, — пишет С. Ф. Платонов, — увидели, что они находятся в политическом союзе со своими социальными врагами... Они убедились, что приятный им строй имеет более опасных врагов, чем олигархи — в лице их собственных союзников".

Вожделения С. не шли дальше свержения Шуйского с боярами и замены их средним дворянством, поэтому "воровские листы" (грамоты) Болотникова, звавшие к борьбе со всеми привилегированными сословиями вообще, он мог рассматривать лишь как разрушительную проповедь. Результатом всего этого было то, что "ноября в 15 день от них (осаждавших), злых еретиков и грабителей и осквернителей, из Коломенского приехали к государю царю и великому князю Василию Ивановичу с винами своими рязанцы Григорий Сунбулов да Прокопей Ляпунов, а с ними многие рязанцы дворяня и дети боярския". Василий Иванович "приял их любезно, аки отец чадолюбив, и вины их вскоре им отдал". Прощение С. с товарищами было вызвано, конечно, более вескими причинами, чем простым "чадолюбием".

Дело в том, что измена их Болотникову и переход в московский лагерь произошли в чрезвычайно критический для Шуйского момент, когда у последнего были истощены решительно все средства обороны, с переходом же рязанцев решилась и судьба восстания Болотникова, который 2 декабря 1606 г. был отброшен от Москвы. а вскоре и совсем разбит.

.