Большая биографическая энциклопедия - телепнев-овчина-оболенский князь иван федорович

— конюший, фаворит правительницы Елены Васильевны Глинской, второй жены царя Василия IIІ и матери Иоанна Грозного, могущественный царедворец, оставивший по себе память храброго воина, но вместе с тем и жестокого человека. Сблизившись с правительницей через сестру свою Аграфену Челядининову, мамку великого князя, Т. приобрел исключительное влияние на вел. княгиню Елену и на управление государством, оттеснив на второй план Шигону Поджогина и даже могущественного родственника Елены, Михаила Львовича Глинского. Результатом сближения Т. с Еленою и приобретенного им могущества было удаление, ссылка или заключение в тюрьму наиболее близких к двору и влиятельных бояр, многие из которых там вскоре умерли — часто насильственною смертью. Раньше других пострадал брат покойного царя, Юрий Иванович, удельный князь дмитровский, человек приветливого нрава, весьма популярный и любимый народом. Его обвинили в том, что он перезывал к себе на службу некоторых из московских бояр и думал воспользоваться малолетством Ивана Васильевича, чтобы завладеть великокняжеским престолом. Юрия схватили и заключили в тюрьму, где он вскоре умер, как гласили небезосновательные слухи — от умора голодом. В августе 1534 г. были также схвачены и посажены в тюрьму князья Иван Федорович Бельский и Иван Михайлович Воротынский, без всяких оснований заподозренные как соумышленники кн. Семена Бельского и Ивана Ляцкого, ввиду возникших преследований бежавших в Литву. Некоторое противление преследованию влиятельных лиц Т. встречал еще в лице Михаила Глинского, ошибочно считавшегося долгое время душою, вождем окружавших правительницу лиц и руководителем сложившейся при ней политики. Т. было тесно с Глинским, и Елена должна была выбрать между "близким человеком" и братом. Она выбрала Т. Глинский был обвинен в том, что замышлял единолично вершить дела государства и что будто бы отравил Василия Иоанновича. Обвинения, в особенности последнее, были явно несправедливы, тем не менее его схватили, посадили в тюрьму и там уморили.

Если в этих преследованиях Т. действовал еще с согласия приближенных к Елене бояр, то, при заключении второго дяди Иоанна, удельного князя старицкого Андрея Ивановича, действующими лицами являются только Елена и Т. Андрей Иванович, получив отказ от правительницы в территориальной прибавке к своему уделу, обиделся и уехал в Старицу, где, в кругу своих приближенных иногда высказывался довольно резко об Елене и ее фаворите Т , о чем с прикрасами и добавлениями доносилось наушниками правительнице. Когда в 1536 г. Елена пригласила его в Москву для совещания о казанских делах, он не поехал, ссылаясь на болезнь, а в самом деле опасаясь разделить участь старшего брата, Юрия. Ему не поверили, а Т. отдал приказание схватить некоторых его бояр. Видя, что отношения его к Елене обостряются, и предупрежденный своими людьми, что против него в Москве замышляют неладное, кн. Андрей Иванович собрал отряд из боярских детей и двинулся по направлению к Новгороду, где надеялся встретить хороший прием и найти сторонников. По распоряжению T., против Андрея Ивановича из Новгорода выступил воевода Бутурлин, на помощь которому из Москвы был послан отряд под начальством Никиты Васильевича Хромого-Оболенского, а сам T., во главе другого, более значительного отряда, двинулся в тыл старицкому князю и около с. Тюхоли настиг его. Далее известия начинают разногласить, потому что одни летописцы держали сторону московского правительства, другие — сторону удельного князя. По московским известиям, когда обе стороны приготовились к битве, князь Андрей раздумал "бой поставити" и вступил в переговоры с Т., соглашаясь положить оружие, если тот клятвенно ему обещает, что правительница большой опалы на него не положит и вообще не поступит с ним худо. T., не обославшись с Еленою, дал требуемую клятву, вследствие чего кн. Андрей доверчиво поехал с повинною в Москву. Елена же сделала будто бы Т. строгий выговор, зачем без ее согласия дал клятву князю Андрею, а последнего велела схватить и заключить в оковы, чтобы "вперед такой смуты не было, ибо многие московские люди поколебались". По другим известиям, Т. еще в Москве получил наказ звать князя Андрея, чтобы шел в Москву, где великий князь его пожалует-де и вотчин ему придаст; в силу этого наказа Т. первый стал посылать к старицкому князю с предложениями не проливать крови и с наказанными ему обещаниями. Как бы ни было, клятва и обещания Т. были нарушены; Андрей Иванович с женою и детьми был схвачен и брошен в тюрьму, где спустя шесть месяцев умер насильственною смертью.

В 1534 г. истекло перемирие между Москвою и Литвою, и Сигизмунд I задумал воспользоваться малолетством Иоанна VІ, чтобы вернуть себе Смоленск. Его войска сначала имели успех, но затем перевес перешел на сторону русских; передовым отрядом их начальствовал T., который опустошил литовские волости и дошел почти до самой Вильны. В начале 1535 г. в Москву дошли слухи, что Сигизмунд готовится к новому походу на Смоленск. Из Москвы тотчас отрядили сильную рать, передовым полком которой начальствовал опять Т. Нигде не встретив литовцев, пошедших в ином, чем предполагалось направлении, московские воеводы удовольствовались сожжением посада Мстиславского и опустошением его окрестностей. Обманувшись в своих расчетах на успех, литовский король заговорил о мире. Еще в сентябре 1535 г. в Москву к Т. приехал человек брата его Федора, находившегося в литовском плену, Андрей Горбатый, который объявил, что гетман Юрий Радзивилл говорил о желании короля жить в мире с Москвою. T. по совете с боярами отослал Горбатого обратно с грамотой, в которой писал, что война начата не Москвою и что "государь наш, как есть истинный христианский государь, и прежде не хотел и теперь не хочет, чтобы кровь христианская лилась, а бусурманская рука высилась; хочет наш государь того, чтобы христианство в тишине и покое было. Так если король желает того же и пришлет к нашему государю, то пересылками между государей добрыя дела становятся". В феврале 1536 г. к Т. пришел посол от Радзивилла с опасной грамотой для московских послов в Литву и с другой грамотой к Т. Некоторые выражения последней как T., так и боярам не понравились, почему Т. отправил в Литву не полномочных послов, а лишь одного человека с ответной грамотой, и то только для того, чтобы не прервать переговоров. После поражения литовцев под Себежом Радзивилл, понимая, что теперь московское правительство не согласится посылать своих послов в Литву, послал Т. новую грамоту с предложением — дабы не возникало спора о том, кому из государей приличнее первому посылать послов — встретиться последним на границе. Т. на это предложение ответил отказом, формально мотивировав его тем, что "это кто-нибудь, не желая между государями доброго согласия, такие новизны выдумывает"; по существу же Т. писал, что "от предков наших государей повелось, что от королей к нам послы ходили и дела у них делывали". Дальнейшие переговоры, в 1537 г. закончившиеся перемирием на 5 лет, велись королем непосредственно с царем Иоанном, но T. принимал в них, разумеется, самое близкое и решающее участие.