Большая биографическая энциклопедия - украинка леся

— псевдоним выдающейся украинской писательницы Ларисы Косач (см. Леся Украинка).

{Брокгауз}

Украинка, Леся

[1871—1913] — псевдоним Ларисы Петровны Косач — выдающейся украинской поэтессы-классика. Род. в дворянской культурной семье. Мать ее — украинская писательница Олена Пчилка, дядя — известный ученый фольклорист М. П. Драгоманов. У. основательно изучила ряд иностранных языков, что дало ей возможность широко ознакомиться с классическими произведениями мировой лит-ры.

Писать и печататься У. начала в детском возрасте (12 лет). К ее ранним произведениям относится украинский перевод "Вечеров на хуторе" Гоголя (в соавторстве с братом). Печаталась У. в заграничных журналах "Зоря", "Жите і слово", "Літературно-науковий вістник".

Лит-ая деятельность У. протекала в эпоху империализма и первой русской революции. В украинской лит-ре того времени определились натуралистическое, декадентско-символистское и революционно-демократическое течения. К последнему, резко противопоставлявшемуся всей буржуазно-националистической лит-ре, примыкали Грабовский П., Коцюбинский М. и Тесленко. Л. Украинка относилась отрицательно как к декадентам, так и к натуралистам. Отходя от либералов, она все более и более проникалась революционными идеями, приближаясь к революционным демократам.

Мировоззрение У. в конце 80-х — нач. 90-х гг. еще не сложилось окончательно; в нем сказывались порой и влияния либерализма; но в дальнейшем писательница освобождалась от них, определенно и решительно сближаясь с революционной демократией (особенно в период революции 1905).

Творческий метод У. более близок к романтизму, чем к реализму, но в основе он резко отличался от метода декадентствовавших украинских неоромантиков, в особенности символистов, прежде всего своей идейной и тематической направленностью, а также художественными средствами. В отличие от многих романтиков-декадентов У. не идеализировала прошлого, хотя и создавала свои образы на историческом материале; страстно ненавидя гнетущую действительность царской России, она не предавалась пессимизму, не впадала в отчаяние, а наоборот — звала к борьбе за полное освобождение от всякого гнета и уничтожение эксплуатации человека человеком. Романтизм У. был пронизан революционной настроенностью.

В ранних лирических и эпических произведениях У. ощущалось влияние предшествовавшей и современной ей украинской либерально-буржуазной поэзии: П. Кулиша, Я. Щеголева, М. Старицкого, Олены Пчилки, но наряду с традиционно-романтической образностью ("Конвалія") мы видим здесь более конкретные исторические образы греческой поэтессы Сапфо, королевы Марии Стюарт; наряду с народно-песенной ритмикой и строфикой (так наз. "коломыйковой") — гекзаметр, дистих и сонет. Уже в первых поэтических опытах У. чувствовалось нечто новое, оригинальное, своеобразное, не похожее на произведения ее украинских лит-ых учителей.

На поэзию У. имела большое влияние русская и западноевропейская литература, в особенности Г. Гейне, к-рого она много переводила ("Книга пісень", изданная в 1892 в Львове, "Атта Троль", "Ткачи" и др.). У. находилась и под влиянием Шевченко, но идей великого революционного народного поэта молодая поэтесса по-настоящему тогда еще не понимала. Под влиянием баллад Шевченко У. написала свою раннюю поэму "Русалка", в к-рой, по мнению украинского поэта и критика И. Франко, был "слабенький отголосок шевченковских баллад без жизненных наблюдений и социальных контрастов". В дальнейшем влияние Шевченко становилось более глубоким. Оно сказывалось гл. обр. в страстной ненависти У. к царизму.

В интимной лирике У. вначале преобладали обычные мотивы природы, любви. В большинстве случаев они проникнуты грустными настроениями. Скорбь поэтессы, усугубленная тяжкой болезнью, в отличие от скорби поэтов-современников, навеяна не лит-ыми образцами, — она искрення, непосредственна. В лирике У. отражена тяжелая внутренняя борьба личного и общественного. Общественные мотивы начали появляться в лирике У. очень рано ("В'язень", "Коли втомлюся я..." и т. д.). Это прежде всего мотивы недовольства невыносимой царской действительностью, гнева и ненависти к царизму, протеста против национального и социального гнета, стремления к полной свободе. У. постепенно, но последовательно преодолевала личные страдания, все более убеждаясь в том, что роль поэта — в служении народу; иногда, подобно многим романтикам, она идеализировала эту роль ("Співець", "Contra spem Spero", "Мій шлях", "Досвітні огні"). Недовольство действительностью первоначально преломлялось сквозь призму протеста против национального угнетения украинского народа. Но вместе с тем она осознавала и социальный гнет ("Коли втомлюся я...", "Slavus-Sclavus"). Она выражала недовольство примиренческой, угоднической политикой украинских либералов ("Слово, чому ти не твердая криця?", "Товаришці на спомин"). В годы, предшествующие революции 1905, мы наблюдаем в поэзии У. и яркие революционные мотивы ("Поворот", "Полярна ніч", "Ох, як то важно...", "Дим", "Напис в руїні"). Являясь крупнейшим поэтом после Шевченко в дореволюционной украинской лит-ре, У. широко использовала в своей лирике формальные достижения русской и мировой поэзии и в особенности богатства украинского фольклора. Основные идейные мотивы лирики У. получили дальнейшее развитие в ряде ее эпических поэм ("Самсон", "Роберт Брюс, король шотландский", "Одно слово"). В поэме "Давня казка", трактующей о роли поэта в обществе, чувствуется влияние сатиры Гейне. В поэме "Віла-посестра" У. использовала сербский фольклор, а в поэме "Ізольда білорука" — средневековый роман "Тристан и Изольда".