Большая биографическая энциклопедия - ворошилов климент ефремович

Ворошилов К. Е.

(1881—1969; автобиография). — Род. я в селе Верхнее Екатеринославской губ. Отец служил сторожем на жел. дор., а мать работала поденщицей. Отец, солдат Николаевской службы, был человеком вольнодумным и весьма своеобразным. Работая на самых тяжелых работах в помещичьих экономиях, рудниках и на жел. дор., он часто менял места службы вследствие скандалов с хозяевами и администрацией. Поэтому с раннего детства пришлось познакомиться с самой горькой нуждой. В один из периодов безработицы отца ходил с сестрой "по миру", просить хлеба. С 6—7 лет пошел на работу выбирать колчедан на шахтах, за что получал по 10 коп. в день. К 10 годам вместе с отцом пас помещичий скот. В тот же период познакомился на практике с кулаком-мироедом. В одну из очередных голодух нашей семьи (отец исчез в поисках работы) меня взял к себе "в гости" дядя, брат отца, живший в деревне очень богато. Вместо гостя меня обратили в батрака и подвергали в течение года дикой эксплуатации. Затем я снова на рудниках, уже мальчиком, в мастерских. В этот период меня зверски избили работавшие поденно крестьяне соседнего села, придравшись к какой-то глупости, а по сути за то, что меня приняли в мастерские, отказав одному из крестьян. Случай избиения меня — ребенка, целой артелью взрослых парней остался больным воспоминанием на всю жизнь. Рос я неграмотным, и это весьма сокрушало мою мать, поставившую целью своей жизни сделать меня настолько "образованным", чтобы я мог так же читать псалтырь и часослов, как и ее отец (мой дед). Дальше ее мечты не шли. К несчастью, в местах, где мы жили, не было школ. В 1893 г. в селе Васильевка Славянского уезда открылась земская школа, куда я был принят. Учился две зимы и успешно окончил весь "курс наук".

За два года сменилось 3 учителя, и последний из них, С. М. Рыжков, оказался прекрасным учителем и воспитателем. Меня С. М. искренно полюбил, и я в семье учителя стал своим, близким. С. М. Рыжков, впоследствии член I Государств. Думы и второй секретарь ее (трудовик), был умным, честным, жизнерадостным и с высокоразвитым общественным инстинктом человек. Учась в школе, 14—15-ти лет я начал под руководством С. М. читать классиков и книжки по естественно-научным вопросам и тогда же начал прозревать насчет религии. В 1896 г. я поступил на завод при ст. Алчевская. Работая на заводе, я не переставал читать, а общение с учителем довольно быстро давало ростки — я умственно и культурно рос. Однажды, кажется в 1897 г. или 1898 г., на завод был назначен полицейский пристав. Отсюда начинается моя политическая работа. Сей полиц. пристав, Греков, приехал к почтмейстеру, мимо которого проходили мы, подростки, человек 10—15. Все поздоровались с приставом, кроме меня. Пристав был ретив и глуп. Соскочив со скамьи, где он сидел в обществе "дам", бросился ко мне с кулаками и требованием объяснить, почему я не поклонился. Я рассмеялся в лицо "начальству", и оно с гневом вцепилось в мою рубашку, а я в свою очередь запустил руки за галстук озверевшего сатрапа. Почтмейстер и все мои товарищи исчезли, а я, с легкими, правда, тумаками, был водворен в каталажку. На второй день я был освобожден, но преследования начались систематические и настойчивые. Сначала за мной следили "тайно", а затем стали ходить по пятам агенты пристава. Преследования сделали свое дело: я не только открыто повел разговоры с учителем на политические темы, но уже завел знакомства и на заводе, и среди учительства.

В 1899 г. в чугунолитейном цехе под моим руководством забастовали крановщики. Через некоторое время у меня обыск и кратковременный арест. Вместе со мною подвергся обыску и мой учитель. С. М. Рыжкова вызвали в Питер, кажется в министерство просвещения, и требовали прекращения сношения с Ворошиловым. В течение трех лет я без работы. Все заводы и рудники Донбасса отказывают в работе, я значусь в черных списках. В 1903 г. поступаю из Луганске на завод Гартмана, но через 2—3 месяца меня с полицией выдворяют из Луганска. В это же время я официально вступаю в партию и делаюсь большевиком, вхожу в Луганский комитет. Летом 1909 г. снова удается поступить через Рыжкова на Гартманский завод. В феврале, а затем в июне руковожу на заводе забастовками. Тогда же выбираюсь председателем сов. депутатов на заводе. В июле, во время забастовки, арестуюсь на заводе и, до полусмерти избитый, сажусь до декабря в тюрьму. В декабре, по требованию тысячи рабочих, подошедших к тюрьме, освобождаюсь под залог. Вскоре я скрылся от нахлынувшей волны реакции. В начале 1906 г. делегатом еду на Стокгольмский съезд и впервые встречаюсь там с цветом нашей партии — видаюсь с Ильичом.

По возвращении из Стокгольма усиленно готовим организацию к боевым действиям. Я дважды еду в Финляндию и привожу большие партии оружия, закупленного у финских революционеров. С этим оружием пришлось повозиться и нынешнему председателю Исполкома Коминтерна Г. Е. Зиновьеву. Луганская организация имела лучшие боевые отряды и прекрасную лабораторию, изготовлявшую в неограниченном количестве бомбы. Оставаясь все время председателем депутатского собрания, я был избран председ. вновь организованного профсоюза рабочих завода Гартмана. Управление заводом фактически перешло в руки рабочих, и директор завода управлял номинально.

В октябре меня и других должны были судить выездной сессией Харьковской судебной палаты, но общая забастовка рабочих Луганска сорвала суд. Весной 1907 г. палатой был оправдан и тогда же поехал на Лондонский партийный съезд делегатом от Луганской организации. Перед этим был делегирован на первую Всероссийскую конференцию профсоюзов металлистов в Москву. В июле 1907 г. был арестован и в октябре того же года выслан в Архангельскую губернию на 3 года.