Большая биографическая энциклопедия - завадовский петр васильевич

— граф, действительный тайный советник, сенатор, первый министр народного просвещения и председатель департамента законов в государственном совете. Родился в 1738 году. Умер в январе 1812 г. Происходил из старинной дворянской польской фамилии, принявшей русское подданство в начале XVII столетия. Отец его, бедный малороссийский помещик имел в стародубском уезде, доставшуюся ему по наследству, небольшую деревню — Красновичи и был женат на дочери подкоморья М. Ширая. Жена его, вышедшая за него по любви, охотно мирилась с окружавшей ее, весьма серенькой, обстановкой, с материнской нежностью воспитывала своих детей и на соболезнования друзей об ее бедном состоянии всегда отвечала с улыбкой: "посмотрев на своего мужа, я все забываю". И, действительно, он был красивым мужчиной: природа наградила его хорошим здоровьем и прекрасной наружностью — качества, которые передались по наследству и его детям и сыграли немаловажную роль в жизни П. В., обусловив вместе с другими дарованиями его блестящую карьеру и его огромное богатство. Первоначальное свое образование он получил в доме своего деда по матери, Ширяя, который взял к себе на воспитание двух старших мальчиков (П. В. был вторым), и, дав им соответствующую подготовку, поместил в иезуитскую школу в г. Орше. Здесь П. В. основательно изучил польский и латинский язык, которыми всегда любил щеголять впоследствии и знание которых придавало ему в глазах общества ореол большой учености. Закончил свое образование Завадовский в Киевской академии, из которой посту пил на гражданскую службу и первое время был повытчиком в находившейся в Глухове Малороссийской коллегии, а потом переведен одним из лучших чиновников в канцелярию графа Румянцева-Задунайского, вступившего в управление Малороссией после гетмана Разумовского. Служба при графе Румянцеве положила начало его возвышению. Фельдмаршал весьма скоро заметил его способности, приблизил его к себе и стал поручать довольно значительные дела, а во время турецкой войны взял в действующую армию и назначил его управляющим секретной канцелярией. С своей стороны З. всеми силами стремился оправдать то высокое доверие, которое оказывал ему граф Задунайский: он обстоятельно взвешивал все его замечания и в скором времени так научился понимать фельдмаршала (а Румянцева не всякий сразу понимал: он говорил скоро, глотая слова), что все удивлялись той точности выражения мысли, которое он со свойственным ему красноречием передавал в деловых бумагах. Во время турецкой войны З. принимал участие в славных подвигах нашей армии. Так, в 1769 году он с небольшим отрядом охранял берега Днестра; под Бендерами (12 октября) несколько раз участвовал в отбитии турок, за что и произведен был в премьер-майоры; 3 сентября 1773 г., под Гирсовом, преследовал с казаками неприятеля. В следующем году отличился он в битвах при Ларге и при Кагуле, где наш восемнадцатитысячный корпус разбил 150000 турок. За атаку силистрийских укреплений он был пожалован в полковники. Здесь же в действующей армии З. сочинял все важнейшие реляции. Им же — совместно с графом Воронцовым — был написан договор, установивший Кучук-Кайнарджийский мир, представлявший одно из важнейших политических событий конца XVІІІ столетия. 10 июня 1775 г., в день мирного торжества, ему был пожалован орден св. Георгия 4 ст. и, по ходатайству графа Румянцева, имение Ляличи, смежное с Красновичами, — деревней его отца, в которой он родился и провел свои детские годы. В том же — 1775 г. З. был представлен своим благодетелем Императрице Екатерине. Существует несколько вариантов в передаче этого события. По одним сведениям Румянцев рекомендовал З. Государыне по ее просьбе, указать ей молодых людей, "достойных для занятия должности ее кабинет-секретарей". Но существует и другое предание. Когда Румянцев, прибыв в Москву (где отказался от торжественного въезда), ехал в придворной карете к Императрице, жившей тогда в доме князя Голицына (у Пречистенских ворот), против него сидел З., которого, быть может, он взял на случай объяснений и справок. Императрица встретила победителя на крыльце и поцеловала его. Затем она обратила внимание на красавца-полковника, который стоял пораженный этою величественною по своей простоте сценой и самим видом Императрицы. Румянцев, заметив любопытство государыни, представил ей З., как человека, разделявшего в продолжение десяти лет его труды. Императрица тут же пожаловала З. бриллиантовый перстень со своим именем "Екатерина" и сделала его своим кабинет-секретарем. Милости государыни посыпались на него как из рога изобилия. Произведенный в генерал-майоры и пожалованный званием генерал-адъютанта, З. сделался ближайшим доверенным лицом Императрицы; все стали заискивать у нового любимца государыни, к нему поступали прошения, присылались письма. К Потемкину — всесильному в то время "временщику" — стали относиться значительно холоднее. Желая испытать чувства и намерения Императрицы, он разыграл роль обиженного и стал проситься в Новгородскую губернию для осмотра войск. Его отпустили без возражений. В апреле 1776 г. он уехал, а соперник его получил вслед за тем в Могилевской губернии Августовскую экономию с 4000 душ и во дворце помещение. З. не ожидал такой метаморфозы. Сын скромного помещика, так недавно еще сочинявший реляции графа Румянцева и подносивший к его подписи бумаги, вдруг делается первым доверенным лицом Императрицы Екатерины II. Однажды З. похвалил проект здания государственного банка, составленный известным архитектором Гваренги — и государыня приказала построить ему в таком же стиле дворец в подаренном ею имении Ляличах. Проект поручила составить тому же Гваренги. Когда же планы великолепного здания с увеселительным домом, павильонами, многими флигелями и надворными строениями были представлены: на ее утверждение, она сама сделала исправления карандашом и на замечание восхищенного от удивления З., что "в сих хоромах вороны будут летать", отвечала: "Ну, так я хочу". Но сравнительно не долго был З. в таком положении. В то время, как он, находясь в опьянении счастья, предавался беззаботной, беспечной жизни, не дремал Потемкин. Не легко ему было переносить охлаждение Императрицы, и он испробовал много средств, чтобы удалить от нее своего соперника и снова завоевать ее симпатии, — но все они сказались бесплодными. Тогда он решился на последний шаг — и... быстро справился с З., хотя пожертвовав, правда, частью своего первоначального плана. Убедившись, что прежних симпатий Государыни не воротишь, — он направил свои удары на З. уже не только как на любимца Государыни, но как на человека, способного занять его положение не только при дворе, но и в государстве. Ему оставалось только найти лицо, которое могло бы заменить З. — и план его окончательно приведен в исполнение. Такого лица не пришлось искать слишком долго. Ему подвернулся красивый серб Зорич, и его-то представил он Императрице. Эффект получился полный, т. е. такой, какого не ожидал даже и сам Потемкин: Зорич принят был ко двору, а З. предложен шестимесячный отпуск. При удалении ему было пожаловано 80 тыс. рублей единовременно, 5 тысяч пенсии, 1800 крестьян в Малороссии, 2000 в Польше и серебряный сервиз в 80000 руб. Сравнительно с другими это было очень немного; Зорич, заступивший его место, получил по крайней мере впятеро больше, что объясняют обыкновенно застенчивостью З. и его некорыстолюбием в молодые годы. Правда, эти достоинства под влиянием окружавшей его обстановки развились со временем и в нем, но в то время они, действительно, отсутствовали. Друзья его упрекали, что он мало пользуется своим положением и не просит себе пожалований, называя его за это "глупцом". З. отвечал обыкновенно, извиняясь, что он "отменно застенчив" и "промолвить" что-либо о себе никак не может. И эта застенчивость усугублялась еще его чувством к Екатерине.

8 августа 1777 г. З. снова был в Петербурге, по вызову Императрицы. Она приняла его, — как он выразился — "по умеренности изрядно", и З. мечтал уже о возможности возвратиться в прежнее положение; но дальнейшие свидания с государыней и ее холодное обращение окончательно убедили его, что уже "былого не воротишь". В Петербурге, по приезде, его встретили сначала очень предупредительно, так как все думали, что З. вызван для занятия важного государственного поста, но по мере того, как он продолжал оставаться без назначений, его оставили без всякого внимания. К тому же его благодетель, фельдмаршал Румянцев, которого он так боготворил, что, поставив у себя в имении Ляличах статую кагульского героя, никогда не проходил мимо нее не сняв шляпы, — теперь также от него отвернулся. Все это вместе взятое еще более растравило его душевные раны, и он вправе был писать Воронцову: "Имевши дух огорченный всеми неправдами, я не мыслю опричь уединения и опричь вечного спокойствия от себя зависеть". В таком состоянии удалился З. в Ляличи. Но опять не надолго. В мае 1778 г. мы снова видим его в Петербурге и теперь уже при совершенно иной обстановке. Страсть его значительно поулеглась и он мог заниматься. Трудно решить, занимался ли З. какими-либо государственными делами в течение предыдущего трехлетия. Новое положение создалось по вторичном его возвращении в 1778 г. Теперь государыня стала возлагать на него весьма разнообразные и значительные обязанности, а вместе с тем снова изменились отношения к нему царедворцев и высокопоставленных лиц. Изменил к нему свои отношения и Потемкин. И даже престарелый Бецкий снова стал уверять его во всегдашней к нему "отличной любви". Когда же З. спросил его, за что все они ненавидели его раньше, старик, покачав головою, ответил, что сие было не от сердца, а par politique.

В 1780 г. З. был пожалован в тайные советники, с назначением сенатором и членом воспитательного общества благородных девиц, а в 1781 г. ему вверено было управление учрежденным по его проекту Санкт-Петербургским дворянским банком и поручена ревизия всех присутственных мест. Ревизия открыла массу непорядков в канцелярском делопроизводстве, которое велось без всякой системы и при полном отсутствии единообразия. Для устранения этих несообразностей и усовершенствования вообще делопроизводства в 1784 г. была образована особая комиссия и председателем ее с весьма широкими полномочиями назначен был З. Результатом трудов комиссии был "проект о сокращении канцелярского порядка". В том же 1784 г. З. был назначен председателем комиссии по сооружению Исаакиевского собора. Он улучшил н распространил бронзовую фабрику и в 12 лет довел здание собора до карнизов. Тогда же ему поручено было осмотреть школу при больнице за Калинкиным мостом, состоявшую под присмотром обер-полициймейстера и устроенную на иждивение Кабинета. Прочитав доклад З. об исполнении поручения, Екатерина рескриптом 14 ноября поручила ему заведовать этой школой, составить "проект положения сему заведению", а между тем, по его усмотрению, ввести порядок как в преподавании, так и в приеме воспитанников и в хозяйственной части. К этому в начале 1785 г. на него было возложено еще новое поручение. Высочайшим рескриптом 5 февраля З. поручалось обозреть систему преподавания в Пажеском корпусе, а равно и во всех школах ведомства придворной конюшенной конторы, дворцовой и обер-егермейстерской канцелярий, освидетельствовать успехи и ввести порядок, который должен быть присвоен всем вообще Российским училищам". Поручение было окончено в три недели и составлен план обучения. Императрица в рескрипте от 26 февраля, одобрив этот план, признавала необходимым добавить в Пажеском корпусе преподавание латинского и греческого языков, а потому поручила З. озаботиться, "дабы таковое учение как наискорее могло воспринять свое начало, о чем следует согласиться с обер-гофмаршалом". Когда же все таким образом, по представленному от нас плану, придет к устройству, тогда не только можно позволить прочим благородным молодым людям учиться в классах Пажеского корпуса, но непременно надлежит приказать, чтобы рейт-пажи и ягд-пажи ходили для обучения в cии классы. Выбор учителей слагаем мы на вас". Таким образом он назначался заведующим Пажеским корпусом. Вслед за тем З. представил императрице о неудовлетворительности состава преподавателей медико-хирургической школы и необходимости учреждения академии. По его инициативе были отправлены в Вену, Париж и Лондон доктора Тереховский и Шуманский, которые должны были подробно ознакомиться с постановкой учебно-медицинского дела за границей и привести оттуда практические указания. А покуда молодые русские профессора готовились там к исполнению своих обязанностей, места их в преобразованной медико-хирургической школе были заняты врачами-иностранцами. Медико-хирургическая академия обязана таким образом своим основанием З. Но еще большие заслуги оказал он делу просвещения в звании председателя комиссии о народных училищах. По выражению князя Воронцова "он ревностно споспешествовал во всех важных и для отечества столь полезных трудах сей комиссии и участвовал в составлении проекта для училищ, гимназий и университетов". Императрица часто посещала Санкт-Петербургское главное училище, выслушивала лекции, осматривала комнаты и всегда удостаивала благодарности З. и его сотрудников. Особенно важное значение имело учреждение в 25 губерниях народных училищ, что составляет одно из крупных событий царствования Екатерины. Она наградила щедро всех участвовавших в этом "великом деле". З. получил орден св. Владимира 1-го класса и 6000 душ крестьян в Малороссии. К этому же времени относятся труды З. по учреждению Государственного банка, директором которого он оставался почти до конца царствования Императора Павла, и труды в комиссии о дорогах в государстве. Наконец, в 1788 г. ему повелено было участвовать в государственном совете, учрежденном согласно проекту графа Панина. Кроме того Императрица поручила опеку над графом. Бобринским, прибавив тем самым к массе его весьма сложных обязанностей еще новую хлопотливую и неприятную обязанность; он должен был сноситься с ссудной казной, с банкирами, делать переводы, платить долги, переписываться с Бецким, Гриммом и другими лицами и иметь столкновения с молодым и пылким человеком. Но не смотря на все это, З. не отказался от такого поручения "в угодность воле", как писал он Воронцову, "и помня любовь покойного князя".

Императрица Екатерина до конца жизни благоволила З., несмотря на его неприязненные отношения к ее последнему любимцу Зубову. Благоволил также первое время своего царствования и Император Павел, последний, вероятно, потому, что З. был принципиальным врагом Зубова, которого этот государь ненавидел более всех других фаворитов своей матери. Начало его царствования для З., по собственным словам последнего было "преблагословенное". "Государь воцарившийся повседневно изливает милости". Кончина Екатерины застала З. больным. Павел, в первые же часы по воцарении выразился о нем, к удивлению многих, очень милостиво, прислал камер-пажа узнать о здоровье, а по выздоровлении изъявил ему свое благоволение и вскоре затем возвел его в графское Российской Империи достоинство, прибавив к гербу, пожалованному ему в 1794 г. Римским Императором Францем II при даровании звания графа Римской Империи, малый золотой щит под средним щитом с изображением российского черного орла, на груди коего находится имя Императора Павла І, а в день своей коронации пожаловал ему орден св. Андрея Первозванного. Но этим еще далеко не исчерпываются знаки монаршего доверия и благоволения к Завадовскому. Так, например, на шестой день по воцарении, он поручил ему, совместно с тайным советником Жуковым и В. С. Поповым, решить тяжбу князя Ксаверия Любомирского с наследниками князя Потемкина, затем назначил его попечителем над женатым уже Бобринским; в 1798 г. поручил ему разрешить дело Лопухиных с избранными от них Державиным и Извековым, причем повелевалось "прекратить единожды навсегда дело сие решительным заключением", З. назначил главным директором ассигнационного банка, и пожаловал орден св. Иоанна Иерусалимского. В феврале 1799 г. Государь со всем царским семейством и приезжими принцами посетил его бал, и все, за исключением Императора (который ложился спать в 10 часов), остались ужинать. Однако это было последним случаем проявления внимания государя к З.