Большая биографическая энциклопедия - зорич семен гаврилович

(Неранчич) — генерал-лейтенант, шеф Изюмского полка, шеф Лейб-гусарского эскадрона и Ахтырского гусарского полка, корнет Кавалергардского корпуса, род. в 1745 г., умер 6 ноября 1799 г. Зорич переселился в Россию из Сербии вместе с семьей своего двоюродного дяди премьер-майора Максима Зорича, который его усыновил и испросил для него разрешение переменить первоначальную фамилию Неранчич и именоваться Зоричем. Участие дяди было для Зорича большим благодеянием, так как хотя он и происходил из сербской шляхты, но не имел ни состояния, ни богатой родни — дядя же обеспечил его и определил в России на военную службу, на которой он вскоре выказал себя, как хороший вояка. Участвуя в Семилетней войне с 1760 г. в чине вахмистра гусарского полка, Зорич неоднократно проявлял большую храбрость, получил несколько ран, между прочим, холодным оружием; побывал в плену. По окончании войны он был произведен в чин поручика. В 1764 г. участвовал в военных действиях в Польше и выполнил удачно несколько военно-административных поручений, за что был произведен 1 января 1767 г. в ротмистры. Особенно отличился Зорич в первую Турецкую войну, в качестве самостоятельного командира передовых войск, бывших под общим начальством сначала генерала Штофельна, а затем кн. Репнина. Зорич обнаружил и энергию, и быстроту, и распорядительность, и личную храбрость. Благодаря ему русские во многих операциях одерживали решительный успех: в декабре 1769 г. он разгромил татарские скопища в Бессарабии и разорил их поселки; в апреле 1770 г. перешел Прут и отвлек своим движением значительные силы неприятеля, разбив их затем; в мае дважды воспрепятствовал туркам перейти Прут. 3 июля 1770 г. Зорич с отрядом был окружен значительно превосходившими его силами турок и после жаркой рукопашной схватки, в которой ему нанесли две раны копьем и одну саблей, был взят в плен. Четыре года просидел он в Семибашенном замке и около года жил в Константинополе. При размене пленных после Кучук-Кайнарджинского мира в 1775 г. он возвратился в Россию.

После плена Зорич побывал в Стокгольме, куда был отправлен с важными депешами; по возвращении награжден за Турецкую войну Георгием 4-й степени и, надеясь преуспеть по службе в столице, стал искать покровительства у кн. Потемкина, который, по счастливой для Зорича случайности, нуждался в таком человеке, как он: красивом, изящном, здоровом, ловком, с репутацией героя, — Зоричу было 30 лет, он был в расцвете своих дарований. Орлов, Разумовский, Румянцев и Безбородко выдвигали Завадовского, пользовавшегося фавором у императрицы Екатерины и стремившегося умалить значение Потемкина, надо было найти соперника фавориту, и Зорич был кстати. Потемкин оставил его при себе адъютантом и 26 мая 1777 г. представил к назначению командиром Лейб-гусарского эскадрона и Лейб-казачьих команд, с производством в подполковники. Так начался "случай" Зорича. В июне о нем заговорили при дворе и писали за границу. Императрица пожаловала его флигель-адъютантом, полковником, шефом Лейб-гусарского эскадрона; в сентябре 1777 г. он был уже корнетом Кавалергардского корпуса, генерал-майором, шефом Ахтырского полка, кавалером орденов: шведского — Меча, польского — Белого Орла и Станислава, и Мальтийского креста, а кроме того обладателем имений, купленных казною у наследников гр. Бутурлина, дома близ Зимнего дворца, местечка Шклов, части Велижского староства и награжден был подарком в 50 тысяч рублей. Потемкин еще раз торжествовал над соперниками, хотя путем возвышения нового, казалось бы, соперника для себя. Так, по-видимому, начал понимать свое положение и Зорич и, поднявшись на непривычную и неподходящую для него высоту, вздумал отделаться от зависимости у Потемкина. Оснований для этого у него было мало. По отзывам современников, он был ума весьма ограниченного, мало воспитан и почти без образования. Того, что он был "красавец писанный", было недостаточно для возможности борьбы с Потемкиным. После 11-месячного фавора, в мае 1778 г. Зорич был удален от двора. Говорили, что это сопровождалось бурными объяснениями павшего фаворита с Потемкиным и даже вызовом его на дуэль, которую, конечно, Потемкин отклонил. Зоричу, правда, щедро одаренному императрицей, пришлось уехать из столицы. Пробыв до сентября за границей, он возвратился в Россию и поселился в Шклове, ставшем как бы резиденцией "Шкловского деспота и его компании". Шкловский замок, отделанный с необыкновенной роскошью, зажил необычайно широкой и шумной жизнью. Балы, маскарады, фейерверки, карусели, чередовались охотами и увеселительными поездками. При Зориче проживала масса людей, думавших о том, как и чем его развлечь, специалисты по устройству фейерверков, зрелищ, танцев и т. п. В Шклове был устроен и богато обставлен театр, при котором существовала труппа для оперных, драматических, балетных представлений и пантомим. Многолюдные съезды гостей и соседей придавали этой жизни характер какого-то непрерывного праздника.

Устраивая свою резиденцию, Зорич не позабыл угодить склонности императрицы к просвещению страны, и в день ее именин 24 ноября 1778 г. основал Шкловское благородное училище, впоследствии переведенное в Москву и преобразованное в 1-й Московский кадетский корпус. Не оставлял Зорич и связи с военной службой: командовал лейб-гусарами и лейб-казаками и вмешивался в комплектование кавалергардов, проводя туда "всякую сволочь" из "ливрейных служителей". Не умел он ладить и с офицерами. Вмешательства его в дела этих полков были крайне неудачны и повели ко многим крупным недоразумениям, в результате чего императрица запретила ему "жаловать и пережаловать в такой корпус, где положено не быть, окроме заслуженных, попременно из полков", и в другом указе повелела: "генерал-майору Зоричу дать приметить, чтобы он впредь с подчиненными ему офицерами обходился прилично офицерскому званию". Впрочем, эти вмешательства Зорича в формально подчиненные его ведению части носили случайный характер. Жизнь его проходила в пирах и необычайной роскоши, заведенной им в Шкловском замке. Весной 1780 г. императрица дважды, во время ее поездки в Могилев, посетила своего бывшего фаворита и оба раза была встречена с торжественнейшим великолепием; при втором ее посещении Шкловский замок навестил и император Иосиф II. Среди шкловских развлечений большое внимание уделялось крупной карточной игре, и недаром Пушкин в "Пиковой даме" упоминает о Зориче, как о знаменитом игроке. В 1781 г. к Зоричу приехал погостить его родной брат Давил Неранчич и познакомил его с графами Марком и Аннибалом Зановичами, добывавшими себе средства к существованию главным образом карточной игрой и всякими плутнями. Вскоре они добились передачи им всего управления Шкловом с уплатой Зоричу ежегодно по 100000 руб. Господство их, однако, было непродолжительно. В 1783 г. в Шклове стали обращаться фальшивые ассигнации, появление которых ставилось в связь с приездом гр. Зановичей. Прибывший в апреле 1783 года в Шклов Потемкин приказал вести по этому делу подробное расследование, и Зановичи были арестованы. Императрица сама следила за ходом следствия "о Шкловских диковинках", и хотя было признано, что Зорич не причастен к делу о фальшивых ассигнациях, однако он навсегда был унижен во мнении Екатерины, и генерал-губернатору Пассеку было поручено учредить над ним негласный надзор. По-видимому, по внешности обелив бывшего фаворита, в глубине души Екатерина считала его причастным к этому грязному делу. 15-го июля 1784 г. Зорич был уволен от службы, которая возобновилась только при императоре Павле, назначившем его 25 декабря 1796 г. шефом Изюмского полка, а 20 января 1797 г. произведшем в генерал-лейтенанты. Зорич, к своему несчастью, не уклонился от службы: принял на себя ведение полком, а также и его денежными суммами и, как прежде, установил с офицерами самые неприязненные отношения, растратил казенные деньги и снова попал под следствие и суд. Следователь генерал-лейтенант Нумсен нашел, что Зорич на свои нужды истратил 12 тысяч казенных денег, не платил жалованья ни офицерам, ни нижним чинам, которые поэтому были принуждены продавать собственные вещи для своего содержания; употреблял нижних чинов и казенных лошадей при постройках своих домов, но особенно проявил свою недобросовестность в отношении врачебно-санитарной части полка. 15 сентября 1797 г. император уволил Зорича от службы, а 18-го ему было сообщено Высочайшее повеление "после правления Вами полком, не дурно будет жить Вам в Шклове". Однако Зорич заупрямился и отказался сдать полк, его пришлось арестовать и послать для нового расследования гр. И. Гендрикова, который, кроме злоупотреблений по хозяйству, обнаружил еще "непозволительное обращение" Зорича "с некоторыми штаб и обер-офицерами". Только к началу 1798 г. Зорич покончил свои расчеты по сдаче полка и вернулся в Шклов, к своей прежней, но уже менее роскошной жизни. Дважды пытался Зорич оправдаться в своих винах, прося у императора разрешения прибыть в столицу, но такового не получил. Кроме того, на него поступали жалобы от местного населения, и для разбора их, а также для улаживания его запущенных дел по хозяйству посылали Державина, а позднее д. с. с. Николаева. Жалобы эти следствиями не подтвердились, но привели к некоторым переменам в Шкловской жизни. При Зориче проживали "без всякого дела разного рода чиновники, а также и иностранцы в немалом числе" — всех их приказано было удалить из Шклова. Это обстоятельство уменьшило шум этой безалаберной жизни, но все же у Зорича, по донесению Николаева, были "всякий день комедия или бал". Более серьезным его занятием была "экономия", т. е. управление имениями, но как оно шло, видно из безнадежной запутанности в долгах, которая особенно обнаружилась после его смерти; более удачны и плодотворны были заботы о дворянском училище. Оно действительно было любимым и наиболее ценным детищем Зорича. Особенно занялся он им в 1784 г., когда был уволен от службы. Зорич носил звание главного директора училища и был его фактическим начальником. Училище, хотя и не называлось военным, но было таковым. Состояло училище из эскадрона кавалерии, в котором один взвод был кирасирский, а другой гусарский, — и трех рот пехоты, из которых две были гренадерские и одна егерская. Число воспитанников из детей дворян доходило до 300. 29 мая 1799 г. училище сгорело. Этот пожар, нанесший разорявшемуся Зоричу сильный материальный, почти непоправимый ущерб, подействовал самым угнетающим образом и на его душевное состояние. Уже значительно расшатанное здоровье Зорича резко ухудшилось, и врачи нашли его положение безнадежным. 6 ноября 1799 г. он умер, окруженный многочисленной призреваемой им бедной родней и сонмом прихлебателей.