Большая биографическая энциклопедия - зюзин алексей иванович

(или Зузин) — В 1598 г. подписался под грамотой утвержденной об избрании царем Бор. Феод. Годунова. В 1603—1605 гг. был воеводой в Польше. В бытность свою там он получил грамоты от вдовствующей царицы Марьи Григорьевны и от патриарха Иова (от 1 мая 1605 г.), с извещением о кончине царя Бориса Годунова и о восшествии на престол сына его Феодора Борисовича. Затем им были получены две грамоты Лжедмитрия, в одной из которых (11-го июня 1605 г.) он сообщал о своем воцарении с предписанием во всех церквах служить молебны о здравии царя Димитрия и матери его, царицы инокини Марфы Феодоровны, а жителей привести на верность службы, во второй же (31-го декабря того же года) приказывалось вырыть из земли тело Вас. Никит. Романова, скончавшегося в заточении в царствование Бориса Годунова, и отпустить в Москву с людьми, присланными боярином Ив. Никит. Романовым. В 1610—1611 гг. Зюзин был воеводой в Устюге Великом, а в 1612 г. в Каргополе. 22-го июня каргопольцы, с Зюзиным во главе, послали в Новгород отписку начальникам шведских и русских военных отрядов о запрещении новгородским сборщикам являться за податями в каргопольские волости. Поводом к тому послужило сообщение старост и целовальников Водлозерской волости, Каргопольского уезда, что новгородские сборщики правят по 10 руб. с обжи на год (на 1611 и 1612 годы), будто бы по указу шведских и русских военачальников. Это крайне возмутило Зюзина и каргопольцев, так как незадолго перед тем они получили обещание от бояр, находившихся в городах Новгородской земли, и от шведского генерала Делагарди быть с ними в "добром совете" и сообща стоять против польских и литовских людей; шведы, кроме того, обещали не приходить на каргопольские места и не чинить задоров. В отписке от 22-го июня 1612 г. в Новгород Зюзин и каргопольцы решительно вступились за свои права и спокойствие: "А будет вы, господа, забыв свои души, учнете с нами рознь чинить и кровь крестьянскую проливати, и на каргопольские места войною приходити, или какой задор чинити, и мы против вас стояти рады, сколько милосердый Бог помочи подаст, и которая кровь крестьянская вашим задором прольется, и тое крови взыщет Бог на вас. А для розни меж Московским и Новгородцким государствы мы не писали в Ерославль, к боярам и воеводам и к стольнику и воеводе ко князю Дмитрею Михайловичю Пожарскому, покаместа вы к нам отпишете".

Следует несколько пояснить замечательное по своему благородству окончание этой отписки. Получив обещание бояр и Делагарди быть с ними в "добром совете", Зюзин и каргопольцы поспешили поделиться этой вестью с кн. Пожарским, находившимся в Ярославле во главе ополчения. Теперь, когда Зюзин и каргопольцы имели основание сомневаться в исполнении обещания, но не могли быть уверены, что сборщики явились действительно по приказанию русских и шведских военачальников, они не захотели быть причиной смуты, зная про рознь между Московским и Новгородским государствами, и не сообщили о своем сомнении в Ярославль, в ожидании ответа из Новгорода.

В декабре 1612 г. Зюзину пришлось отстаивать Каргополь от приступивших к нему поляков, литовцев и русских изменников. Каргопольцы выходили против них на вылазку, побили много людей и поймали языков.

Весной 1613 г. Зюзин находился в Троице-Сергиевом монастыре при царе Михаиле Феодоровиче, остановившемся там по пути в Москву. От имени Михаила Феодоровича была послана Земскому совету грамота о принятии мер к искоренению воровства, грабежей и убийств, которые усилились в Москве, по разным другим городам и по дорогам. В числе лиц, отпущенных в Москву с этой грамотой, был и Зюзин.

7-го июля того же 1613 г. Зюзин отправлен был послом в Англию к королю Иакову; дьяком при нем был Алексей Витовтов; в качестве переводчика был назначен московский гость Томас Кельдерман. 29-го августа посольство выехало из Архангельска на кораблях, 26 октября прибыло в Лондон, а 7-го ноября представилось королю. Зюзин должен был рассказать королю про "неправды" поляков в Москве и просить у него помощи казною, товарами, зельем, свинцом, серою и другою "воинскою казною" приблизительно на 100 тысяч рублей, а "по самой нужде" на 50 тысяч. За такую помощь Михаил Феодорович "своею любительною и братственною дружбою и любовью будет воздавать и свыше того". Зюзин был прекрасно принят королем, обещавшим вести с царем Михаилом дружбу "свыше" прежних королей. "Мне известно — говорил он — какое зло поляки наделали в Москве, и мы короля Сигизмунда за то укоряем и с ним ни о чем не ссылаемся; и шведского короля неправды нам известны же". Король и сын его королевич Карл во все время приема московского посольства не надевали шляп; королева тоже присутствовала на приеме. Король настаивал, чтобы послы надели шапки, и получил от них такой ответ: "Видим к великому государю нашему твою братскую любовь и крепкую дружбу, слышим речи ваши государския, великаго государя нашего царское имя славится, а ваши королевския очи близко видим, и нам, холопям, в такое время как на себя шапки надеть?" Король, королева и королевич приклякнули (С. M. Соловьев переводит это словом присели) послам, похвалили их и жаловали.

Вследствие посольства Зюзина приехал в Москву в августе 1614 г. английский купец Джон Мерик, заявивший между прочим, что король хотел послать вспоможение с Зюзиным, да в то время английской казне был большой расход. На вопросы бояр, будет ли помощь со стороны Англии, Мерик не мог дать положительного обещания и отвечал довольно уклончиво.