Биографический словарь - федотов павел андреевич

Федотов (Павел Андреевич) высокоталантливый рисовальщик и живописец, родоначальник юмористического жанра в русской живописи, сын очень бедного чиновника, бывшего воина Екатериненских времен, родился в Москве 22 июня 1815 г. Одиннадцати лет от роду, не получив почти никакой научной подготовки, он был определен в воспитанники 1 московского кадетского корпуса, в котором не замедлил своими блестящими способностями, успешностью в учении и образцовым поведением обратить на себя внимание начальства и превзойти всех своих товарищей.

В 1830 г. он был сделан унтер-офицером, в 1833 г. произведен в фельдфебели и в 1833 г. окончил курс первым учеником, при чем его имя, по заведенному обычаю, внесено на почетную мраморную доску в актовой зале корпуса. Выпущенный прапорщиком в лейб-гвардии финляндский полк, Федотов переселился в Санкт-Петербург. Здесь, несмотря на соблазны к рассеянной жизни, представляемые столицей, на развлечения в кругу добрых товарищей и на строгие требования тогдашней фронтовой и казарменной службы, он умел находить время для своего любимого занятия рисования, способность к которому выказалась у него еще раньше и в классных рисунках, и в схожих портретах корпусных однокашников и начальников, и в забавных карикатурах на них, и в чертежах всякого рода, которыми он испещрял свои учебные тетради.

Года через три четыре службы в полку, молодой офицер начал посещать вечерние рисовальные классы Академии Художеств, где, усердно рисуя с гипсовых моделей глаза, носы, уши, "следки" и прочее, старался строже изучить формы человеческого тела и сделать свою руку более свободной и послушной передаче видимой природы. С этой же целью, дома, в свободные от службы часы, он, сверх рисования придуманных жанровых сцен и подмеченных на улице типов, упражнялся в портретировании своих сослуживцев и знакомых, карандашом и акварельными красками.

Эти портреты всегда бывали очень похожими, но особенно хорошо изучил Федотов черты лица и фигуру великого князя Михаила Павловича , изображения которого, выходившие из-под его кисти, охотно покупались продавцами картин и эстампов. Летом 1837 г., великий князь, возвратившись в Санкт-Петербург из поездки за границу для лечения, посетил красносельский лагерь, где обожавшие его гвардейцы встретили его шумной овацией.

Пораженный живописностью происшедшей при этом сцены, Федотов уселся за работу и всего в три месяца окончил большую акварельную картину "Встреча великого князя", в которой, кроме портрета его высочества, помещены портреты многих из участников торжества. Картина была представлена великому князю, который пожаловал за нее художнику бриллиантовый перстень.

Этой наградой, по словам Федотова, "окончательно припечаталось в его душе артистическое самолюбие". Вслед затем, он принялся за другую картину: "Освящение знамен в Зимнем Дворце, обновленном после пожара", но, испытывая большую нужду в средствах к жизни, решился, с целью их исходатайствования, представить эту картину еще в неоконченном виде великому князю.

Последний показал ее своему августейшему брату, результатом чего было Высочайшее повеление: "предоставить рисующему офицеру добровольное право оставить службу и посвятить себя живописи с содержанием по 100 рублей ассигнациями в месяц". Федотов долго раздумывал, воспользоваться ли ему царской милостью, или нет, но, наконец, подал прошение об отставке и в 1844 г.

был уволен с чином капитана и правом носить военный мундир. Расставшись с эполетами, он очутился в тяжелых жизненных условиях в еще худших, чем те, при которых ему, сыну недостаточных родителей, приходилось существовать, служа в гвардии. На скудную пенсию, пожалованную государем, надо было содержать самого себя, помогать отцовскому семейству, впавшему в большую нужду, нанимать натурщиков, приобретать материалы и пособия для художественных работ; но любовь к искусству поддерживала в Федотове бодрость и помогала ему бороться с трудными обстоятельствами и настойчиво идти к намеченной цели сделаться настоящим художником.

В первое время по выходе в отставку, он избрал было для себя специальностью баталическую живопись, как такую отрасль искусства, в которой уже успешно пробовал свои силы и которая в Николаевскую эпоху сулила почет и материальное обеспечение. Поселившись в бедной квартире "от жильцов" в одной из дальних линий Васильевского острова, отказывая себе в малейшем комфорте, довольствуясь 15-копеечным обедом из кухмистерской, под час терпя голод и холод, он еще усерднее прежнего принялся упражняться в рисовании и писании этюдов с натуры как дома, так и в академических классах, и дабы расширить круг своих баталических сюжетов, ограничивавшийся дотоле пехотой, стал изучать скелет и мускулатуру лошади под руководством профессора А.

Заурвейда . Из произведений, задуманных Федотовым в эту пору, но оставшихся только проектированными в эскизах, замечательнейшими, по отзыву его друзей, были "Французские мародеры в русской деревне, в 1812 г.", "Переход егерей в брод через реку на маневрах", "Вечерние увеселения в казармах по случаю полкового праздника" и несколько композиций на тему "Казарменная жизнь", сочиненных под влиянием Гогарта.

Однако живопись военных сцен не была истинным призванием нашего художника: остроуме, тонкая наблюдательность, уменье подмечать типичные черты людей разных сословий, знание обстановки их жизни, способность схватывать характер человека все эти свойства талантливости, ярко выказывавшиеся в рисунках Федотова, указывали, что ему следует быть не баталистом, а журналистом.

Но он не сознавал этого, компануя бытовые сцены, так сказать, между делом, для собственного развлечения и для забавы приятелей. Так продолжалось до тех пор, пока письмо баснописца Крылова не открыло ему глаза. Гениальный старец, видевший некоторые из работ Федотова, убеждал его бросить солдатиков и лошадок и заняться исключительно жанром.

Послушавшись этого совета, художник почти безвыходно заперся в своей мастерской, удвоил свой труд по изучению приемов живописи масляными красками и, овладев ими в достаточной степени, к весне 1848 г. написал одну за другой, по имевшимся уже в его альбоме наброскам, две картины: "Свежий кавалер" или "Утро чиновника, получившего первый крест", и "Разборчивая невеста".

Будучи показаны К. Брюллову , всесильному тогда в Академии Художеств, они привели его в восхищение; благодаря ему, а еще больше своим достоинствам, они доставили Федотова от академии звание назначенного в академики, позволение обратить в программу на академика уже начатую им картину "Сватовство майора", и денежное пособие для ее исполнения.

Картина эта была готова к академической выставке 1849 г., на которой и явилась вместе со "Свежим кавалером" и "Разборчивой невестой". Совет академии единогласно признал художника академиком, когда же двери выставки отворились для публики, имя Федотова сделалось известно всей столице и из нее прозвучало по всей России. Во все продолжение выставки, толпа зрителей толкалась и жалась перед этими произведениями; всякому хотелось вдоволь налюбоваться невиданными дотоле в русской живописи изображениями, целиком выхваченными из жизни, полными мыслями и здорового юмора, написанными с крайней добросовестностью, понятными для всех и каждого; в кругу художником на нового академика стали смотреть как на честь и гордость русской школы; газеты и журналы затрубили ему восторженную хвалу; повсюду, от аристократической гостиной и до коморки рыночного торговца, только и было толков, что о работах новоявленного жанриста.

Популярности Федотова немало способствовало то обстоятельство, что почти одновременно со "Сватовством майора" стало известно стихотворное объяснение этой картины, сочиненное самим художником и распространившееся в рукописных копиях. По его поводу надо заметить что Федотов с юных лет любил упражняться в поэзии, и что рисование и живопись перемежались у него беседой с музой: большинство художественных идей, выраженных его карандашом или кистью, потом выливались под его пером в рифмованные строки, и наоборот, та или другая тема, сначала давшая Федотову содержание для стихотворения, впоследствии делалась сюжетом его рисунка или картины.

Кроме того, он сочинял басни, элегии, альбомные пьесы, романсы, которые сам перелагал на музыку, и, в пору своего офицерства, солдатские песни. Поэзия Федотова гораздо ниже созданий его карандаша и кисти, однако, и ей присущи те же достоинства, какими отмечены они, но в десять раз больше. Впрочем, Федотов не придавал большого значения своим стихам и не пускался с ними в печать, позволяя их списывать только приятелям и близким знакомым.

И те, и другие по справедливости считали объяснение к "Сватовству майора" самым удачным произведением Федотовской поэзии и охотно сообщали его всем и каждому. Академическая выставка 1848 г. доставили Федотову, сверх почета и известности, некоторое улучшение материальных средств: в дополнение к пенсии, получаемой из государственного казначейства, повелено было отпускать ему по 300 рублей в год из суммы, ассигнуемой кабинетом Его Величества на поощрение достойных художников.

Это было сколь нельзя более кстати, так как обстоятельства родных Федотова в это время ухудшились, и он должен был усиленно тратиться на них. С целью повидаться со своими и устроить отцовские дела, он, вскоре по окончании выставки, отправился в Москву. Москвичи встретили земляка со свойственным им радушием. Из его картин, красовавшихся на петербургской выставке, и из нескольких рисунков сепией была устроена выставка, приведшая местную публику в такой же, если еще не в больший восторг, как и петербургскую.

Федотов вернулся из Москвы довольным ею, здоровым, полным радужных надежд и немедленно уселся снова за работу. Теперь ему хотелось внести в свое творчество, направленное пред тем к обличению пошлых и темных сторон русской жизни, новый элемент истолкование явлений светлых и отрадных. На первый раз он задумал представить образ привлекательной женщины, постигнутой великим несчастием, потерей любимого мужа, и в 1851 1852 гг.

написал картину "Вдовушка", а затем принялся за композицию "Возвращение институтки в родительский дом", вскоре им брошенную и замененную другим сюжетом: "Приезд государя в патриотический институт", оставшимся также разработанным только наполовину. Но не смотря на успех своих первых картин, Федотов все более и более убеждался, что ему недостает серьезной подготовки для того, чтобы передавать полотну свои идеи быстро и свободно, что в его возрасте для покорения себе художественной техники надо трудиться настойчиво, тратя бездну времени и пользуясь хоть некоторым достатком.

На получаемые пенсию и пособие едва можно было иметь кровь и прокармливаться, а между тем из них же следовало покупать художественные материалы, нанимать натуру и высылать в Москву пособие родным, впавшим, при всем попечении о них художника, в полную нищету. Приходилось, отложив в сторону ново затеянные композиции на неопределенный срок, добывать деньги менее серьезными работами писанием дешевеньких портретов и копированием своих прежних произведений.

Заботы и разочарование, вместе с постоянным напряжением ума и воображения и с беспрерывным занятием руки и глаз, особенно при работе в вечернюю и ночную пору, оказали разрушительное влияние на здоровье Федотова: он стал страдать болезнью и слабостью зрения, приливами крови к мозгу, частыми головными болями, состарился не по летам, и в самом его характере происходила все более и более заметная перемена; веселость и общительность сменились в нем задумчивостью и молчаливостью.

Наконец, болезненное состояние Федотова перешло в полное умопомешательство. Друзья и академическое начальство поместили его в одну из частных петербургских лечебниц для душевно страждущих, а государь пожаловал на его содержание в этом заведении 500 рублей, повелев прилагать всевозможные старания к исцелению несчастного. Но недуг шел вперед неудержимыми шагами.

Вскоре Федотов попал в разряд беспокойных. В виду плохого ухода за ним в лечебнице, приятели выхлопотали перевод его, осенью 1852 г., в больницу Всех скорбящих, что на Петергофском шоссе. Здесь он промучился недолго и умер 14 ноября того же года, придя в рассудок недели за две до своей кончины. Довольно бросить беглый взгляд на совокупность произведений этого замечательного художника, чтобы распознать в них два направления, не представляющих, однако, резкого перехода от одного в другое.

Работы, относящиеся к первому направлению, ограничиваются рисунками и эскизными набросками. Они сильно отзываются влиянием Гогарта. В них Федотов, еще плохо владея рисунком, не столько добивается точного воспроизведения действительности, сколько успевает рельефно выставлять на показ общечеловеческие слабости и недостатки и осмеивать пошлые или темные стороны современных ему русских нравов.

Сочинение этих произведений отличается сложностью и запутанностью; их основная идея, так сказать, подчеркивается прибавкой к выражающей ее главной сцене побочных эпизодов; художник не скупится на аксессуары, могущие усилить вразумительность сюжета, и иногда совершенно загромождает ими свою композицию; движение человеческих фигур, хотя и характерно, но угловато и утрированно; то же самое надо сказать и о лицах, которых тип и экспрессия переходят в гримасу.

Словом, преобладающий элемент этих работ карикатура. Но по мере того, как Федотов все более и более покорял себе трудности рисунка и осваивался с приемами живописи, характер его произведений изменялся, делаясь менее изысканным. При этом типичность изображаемых фигур, осмысленность их движений и экспрессивность лиц не только не ослабевали, но и возрастали вследствие того, что художник все сильнее и сильнее укреплялся в привычке работать с натуры, не навязывая ей форм и выражения, представлявшихся его фантазии, но подыскивая в реальном мире то, что соответствовало этим представлениям; нагроможденность композиции, уяснение ее посредством разных мелочей постепенно сменялись простотой и естественностью; самая идея, ложившаяся в основу композиции, становилась все более и более серьезной и близкой к жизни.

Стремясь идти в этом направлении и преодолевая затруднения, которые возникали пред ним почти на каждом шагу в недостаточно покорной технике, Федотов, благодаря своему острому уму, редкой наблюдательности и упорному трудолюбию, достиг блестящих результатов; но они, без всякого сомнения, были бы еще более поразительны, если бы судьба обставила его жизнь лучшими условиями и не пресекла ее столь жестоко и преждевременно.

Тем не менее, и сделанного им достаточно для того, чтобы его имя осталось на веки одним из самых славных имен в истории русского искусства. Он открыл новую, еще никем до него не тронутую в нашей живописи жилу национальности и сатиры, первый из всех художников показал пример удачной ее разработки и оставил ее в наследство возникшим после него талантам.

Не явись Федотов русская живопись, быть может, еще долго не обратилась бы от школьных, измышленных, чуждых общественного интереса задач к правдивому воспроизведению отечественного быта с его недостатками и светлыми сторонами. Ср. монографию А.И. Сомова "Павел Андреевич Федотов" (отдельный оттиск из журнала "Пчела" за 1878 г.) и альбом Ф.И. Булгакова "Павел Андреевич Федоров и его произведения" (Санкт-Петербург, 1893). В обеих изданиях помещен список всех известных работ Федотова; в первом, кроме того, перечень печатных материалов для биографии этого художника, а во втором большое количество фототипических снимков с его картин и рисунков. А. С-в. .