Биографический словарь - каракасал

Каракасал загадочное лицо, действовавшее в период 1735 1741 г., при Анне Иоанновне . Во главе управления наших восточных окраин был поставлен хорошо знакомый с их бытом Кириллов, который составил проект об основании города при впадении реки Ори в Урал. Проект этот, утвержденный русским правительством, вызвал возмущение среди башкир, опасавшихся, что с заложением новой крепости на границе дарованных им Россией земель они навсегда утратят свободу действий.

В это время явился в Киргизской степи Каракасал, человек 30 35 лет, ревностный магометанин, храбрый, совершивший путешествие не только в Мекку, но и по всем среднеазиатским государствам. Он в совершенстве знал арабский язык, толковал Коран, знал массу языков и наречий, говорил увлекательно и жил безукоризненно. О своем происхождении он рассказывал, что был сыном чжунгарского хана, но брат его, Галдан-цэрэн, захватил власть, вследствие чего он и должен был скитаться по чужим странам под именем Каракасал, хотя зовут его собственно Шуно.

К киргизам он явился просить помощи для похода против чжунгаров, с целью отыскания чжунгарского престола. Каракасал привлекал к себе киргизов своей преданностью мусульманству и обещанием водворить религию Магомета в Чжунгарии; они слушали его, но, боясь поражений, не решались воевать за него с чжунгарами. Слава о Каракасале дошла до башкир; в их среде составилась значительная партия, которая стала приглашать Каракасала на ханство.

Явившись в Башкирию, Каракасал принял начальство над мятежниками. Район его набегов на русские поселения ограничивался сначала нынешними уездами Челябинским, Верхнеуральским, Троицким и частью Орского, т. е. левым берегом Урала, ближе к киргизским степям. Русское правительство двинуло против мятежников войска, под начальством казанского губернатора Мусина-Пушкина, и в то же время предписало Кириллову возможно скорее заложить Оренбург, на месте нынешнего Орска, что и было исполнено осенью 1735 г.

Основанный в глухой степи и удаленный, по крайней мере, на 500 верст от сплошных русских поселений, Оренбург нуждался и в боевых припасах, и в провианте для гарнизона. Каракасал решил не допускать до новой русской крепости провианта и пороха и, постоянно отбивая русские обозы, принес много вреда русскому делу. В 1736 г. на место Мусина-Пушкина был назначен Румянцев .

Первым делом его было назначение награды каждому, кто представит ему голову Каракасала, но охотников на эту награду не нашлось ни при нем, ни при заместившем его с 1738 г. Татищеве . Последний потребовал увеличения числа войск; слухи об этом заставили башкир еще более сплотиться и провозгласить Каракасала своим ханом. Он принял титул султан-Гирея и снова перекочевал в более безопасное место, за Урал.

В 1739 г. Татищева заменил князь Урусов. Желая получить верные сведения о Каракасале, он назначил суд над 300 пленными башкирами: из показаний их выяснилось, что Каракасал был якобы простой башкир Юртамышской волости, по имени Миндегул. Много лет назад бежал он из родины, но где затем бродяжничал неизвестно. О таком происхождении его знали все башкирские родоначальники, звавшие его на ханство, но скрывали это от народа.

Получив такие показания, Урусов разослал "универсалы" о самозванстве Каракасала и снова убеждал всех, как русских, так и инородцев, принять меры к его поимке. Между тем Каракасал держался на прежних местах, ближе к киргизам. Страшный мятеж, охвативший весь Исетский род, был вызван его усилиями. Урусов послал на Исеть сильные отряды.

Каракасал, постоянно разбиваемый ими, бросился в киргизскую степь. На дороге он был еще раз разбит русским отрядом Павлуцкого , после чего, раненый, с 50 нукерами, добрался до ставки киркизского Абуль-хаир-хана. На требование Павлуцкого выдать Каракасала Абуль-хаир отвечал, что, "по обычаям страны киргизы не могут удалить своего гостя, особливо такого именитого, каким был султан Гирей, сын чжунгарского хана".

Продолжая жить у киргизов, как истинный султан Гирей, Каракасал сделался богачом, купил 7000 лошадей и верблюдов и, с разрешения ханов всех киргизских орд, стал собирать добровольцев для похода против чжунгаров. Весной 1741 г. Каракасал двинулся в Чжунгарию, где совершил ряд грабежей и убийств. Чжунгарский Галданцэрэн двинул против него 20-тысячное войско, и Каракасал, совершенно разбитый, скрылся неизвестно куда.

Рычков , исследуя личность Каракасала, не определил его происхождения, но полагал, что, находясь на Кубани, Каракасал мог слышать историю чжунгарского Шуно, имя которого и принял. Имя Каракасала было измышлено им, чтобы обмануть киргизов, и в этом виде оно вошло в русские акты; правильнее звать его Карасахал, как называли его тогдашние русские путешественники.

Предполагать, что Каракасал был башкир, едва ли возможно, ибо в таком случае с ним едва ли стали бы дружить киргизы, всегда презиравшие башкир. За то, что Каракасал не был чжунгаром, ручается его не только принадлежность, но и ярая приверженность к религии Магомета. Ср. Рычков, "Оренбургская история" (в "Ежемесячных сочинениях Миллера", 1759); его же, "Оренбургская топография" (Санкт-Петербург, 1792); "Каракасал, лже-хан Башкирии" ("Оренбургский Листок", 1880, № 7 17); Алекторов, "История Оренбургского края" (Оренбург, 1883); Позднеев, "Образцы народной литературы монгольских племен" (Санкт-Петербург, 1880; о Шуно).