Энциклопедия Санкт-Петербурга - салоны кружки и собрания литературные

центры литературно-художественной и общественной жизни XVIII — начала XX вв. Петрограда (Ленинграда). По своему типу и составу подразделяются на общества, как правило, имевшие устав, регламентировавший деятельность их членов; кружки, не имевшие жёсткой организации и объединявшие писателей по интересам, позже — взглядам; салоны, атмосфера которых определялась личностью хозяина, его семейными связями, положением в обществе, и более демократические вечера, во второй половине XIX в. нередко перераставшие в редакционные собрания.

XVIII ВЕК.

Самым ранним общественно-литературным собранием принято считать «Учёную дружину» (первая четверть XVIII в.), возглавлявшуюся Феофаном Прокоповичем (в его доме на р. Карповка, не сохранился). Один из первых известных петербургских салонов — салон мецената графа И. И. Шувалова (середина XVIII в.) — место встреч и споров поэтов: М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, позже его посещали Г. Р. Державин, И. И. Дмитриев, А. С. Шишков. Первые петербургские кружки возникли в 1770—80 х гг., в том числе в среде воспитанников Сухопутного шляхетного корпуса. В 1772 участники кружка, сложившегося вокруг поэта М. М. Хераскова (Д. И. Фонвизин, И. Ф. Богданович, А. А. Ржевский и др.), объявили в издаваемом ими журнале «Вечера» об объединяющей их цели — «в словесных науках упражняться». С конца 1770 х гг. началась история нескольких тесно связанных между собой кружков Н. А. Львова (поэта, архитектора, художника) и Державина. Встречи носили дружески-литературный характер, их участники (поэты И. И. Хемницер, М. Н. Муравьёв, художник Д. Г. Левицкий, архитектор Дж. Кваренги, композиторы Е. И. Фомин, Д. С. Бортнянский) были связаны и родственными отношениями, и общими культурными интересами: античность, анакреонтика, изящные искусства. В 1784 возникло «Общество друзей словесных наук», членом которого и автором статей в органе общества «Беседующий гражданин» (1789) был А. Н. Радищев. Цель общества — просвещение публики, приобщение к европейской общественной мысли и культуре, воспитание гражданственности; его исходные принципы близки идеям, обсуждавшимся позже в литературных собраниях декабристов.

ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА XIX В.

Литературная жизнь начала XIX в. определялась двумя полемизировавшими друг с другом течениями, не совсем точно называемыми «карамзинистским» («сентименталистским») и «шишковистским» («славенороссийским», «архаическим») — по именам Н. М. Карамзина и Шишкова. Мир интимности, любви и дружбы, культивируемый карамзинистами в поэзии, влиявший на их литературно-бытовое поведение (в том числе П. А. Вяземского, В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова и др.), эстетизировал литературный быт и определял контекст кружков и салонов начала века. «Архаисты» собирались в первые годы XIX в. у Г. Р. Державина, Шишкова, Д. И. Хвостова по субботам, читали вслух произведения высоких жанров (оды), басни (И. А. Крылова), переводы («Илиада» Н. И. Гнедича): в сознании поэтов того времени тексты существовали для декламации. Из этих собраний выросла «Беседа любителей русского слова». Полемической реакцией на «серьёзность» и «славенщизну» «Беседы...» явился «Арзамас», обряды которого пародировали всевозможные торжественные ритуалы и перифразировали на поведенческий язык литературу «беседчиков».

«Арзамасскую» традицию с её поэтикой розыгрышей отчасти продолжил салон С. Д. Пономарёвой (1795—1824), или «Общество С. Д. П.» (другое название — «Сословие С. Д. П.»), собиравшийся в 1820 е гг. в её доме на Фурштатской улице (ныне улица Петра Лаврова). Проект ритуала принятия в члены пародировал масонские посвящения и имел «кощунственный» эротический подтекст. В общество входили баснописец и прозаик А. Е. Измайлов (в его журнале «Благонамеренный» публиковалась информация о заседаниях), литератор Н. Ф. Остолопов, автор идиллий В. И. Панаев. Почти неограниченными правами наделялась «прекрасная попечительница». Культ хозяйки салона сделал своими адептами и молодых литераторов — В. К. Кюхельбекера, А. А. Дельвига, А. Д. Илличевского, не входивших в «Сословие С. Д. П.». Увлечение «Софией» оставило след во множестве стихотворениях поэтов, вписанных в её альбом и опубликованных в «Благонамеренном».

«Нейтральной почвой», местом, открытым для писателей разных направлений, на протяжении всей первой четверти XIX в. был салон А. Н. Оленина, возникший в первой половине 1800 х гг. (в 1800 х гг. — набережная р. Фонтанки, 101, с 1813 — там же, дом 97, с 1827 — Английская набережная, 10, в доме бывал А. С. Пушкин). Салон в разное время посещали художники (К. П. Брюллов, О. А. Кипренский), писатели (В. В. Капнист, Вяземский, А. С. Грибоедов, А. Мицкевич). Ценителями литературы, первыми критиками произведений были и образованные женщины — П. М. Нилова, А. П. Квашнина-Самарина; здесь ставились пародические пьесы С. Н. Марина и Гнедича, играли в шарады (вместо карт) под руководством не выходившего из роли ленивца, любителя поспать и поесть Крылова. Всё это способствовало созданию вокруг салона культа поэзии и дружбы. У Оленина читались «Горе от ума» Грибоедова, «Чернец» И. И. Козлова. Здесь А. П. Керн (родственница Олениных) впервые встретилась с Пушкиным. Расположенное близ Петербурга имение Олениных Приютино описано в сочинении Батюшкова и Гнедича.

В первой четверти XIX в. возникли Вольное общество любителей словесности, наук и художеств (1801) и Вольное общество любителей российской словесности (1816), во главе которого длительное время стоял Ф. Н. Глинка (в конце 1823 «Домашний комитет» общества стал собираться у К. Ф. Рылеева), литературно-театральное общество «Зелёная лампа» (1819—20). В 1824 писатели, сочувствовавшие декабристским идеям (А. А. Бестужев-Марлинский, Глинка, Дельвиг, Гнедич, Кюхельбекер, Мицкевич), посещали «русские завтраки» Рылеева, жившего в доме Российско-Американской компании на набережной р. Мойки, 72. Водка, кислая капуста и ржаной хлеб, обычай собираться днём (а не поздним вечером, как в светских салонах) подчёркивали национальные симпатии устроителей собраний. Театральные интересы доминировали в кружках П. А. Катенина и А. А. Шаховского, где инсценировались драмы; у Шаховского Пушкин читал «Руслана и Людмилу». После 14 декабря 1825 ряд кружков прекратил своё существование. Иной характер приобрели и многие старые, и недавно возникшие кружки. Прежние литературные споры ушли в прошлое, «камерные» жанры утратили прежнее значение, а вместе с ними в значительной степени утратил свою домашность и литературный быт; всё это лишило возможности слушателя-критика чувствовать себя соавтором текста. Нарождались романтические каноны (не предполагавшие постоянного оформления контакта с аудиторией), которые вели к утверждению ценности индивидуалисткой импровизации, авторского чтения. В центре кружков этого времени борьба «литературных аристократов» (Пушкин, Дельвиг, Вяземский и др.) и «торгового направления» (Ф. В. Булгарин, Н. И. Греч, О. И. Сенковский). «Аристократы» — завсегдатаи салона графини А. Г. Лаваль (см. Лаваль дом), «салона Карамзиных», в течение четверти века (с 1826) бывшего центром культурной жизни Петербурга; у вдовы историографа — Екатерины Андреевны (1780—1851) и его дочери от первого брака — Софьи (1802—56) бывали Жуковский, Пушкин, Вяземский, В. Ф. Одоевский, М. Ю. Лермонтов, Ф. И. Тютчев, Ю. Ф. Самарин и др. писатели, композиторы М. И. Глинка, А. С. Даргомыжский, художник Брюллов (в 1830 е гг. собирались на Михайловской площади, ныне площадь Искусств, 3, в 1840 е гг. — на Моховой улице). Простота сочеталась здесь с изысканностью, светские беседы, обмен политическими новостями — с «поэзией домашнего житья» (Е. П. Ростопчина). Разговор вёлся на русском языке, что было редкостью. По свидетельству И. И. Панаева, «чтобы получить литературную известность в великосветском кругу, необходимо было попасть в салон госпожи Карамзиной». На рубеже 1820—30 х гг. в здании австрийского посольства на Дворцовой набережной, 4 существовали салоны Е. М. Хитрово (близкой знакомой Пушкина) и её дочери Д. Ф. Фикельмон, которую Вяземский назвал «устной газетой» политических и светских новостей. Среди гостей — Пушкин, Жуковский, Н. В. Гоголь.

Отголоском «арзамасской галиматьи» были «среды» А. О. Смирновой-Россет (в Зимнем дворце, середине 1820—30 х гг.). Личность хозяйки салона определяла и литературный круг, и атмосферу салона: приходили Жуковский — автор изысканно-остроумных писем и шутливых посланий к хозяйке, Пушкин (посредником между ним и Николаем I, цензором поэта, выступала «красавица Россети»), Одоевский, Гоголь, Лермонтов, адресовавший Смирновой множество стихов и каламбуров; её имя и прозвища обыгрывали И. П. Мятлев, Вяземский и др. поэты. Среди великосветских салонов 1830—50 х гг. выделялся салон мецената графа М. Ю. Виельгорского, музыканта и меломана (Михайловская площадь, ныне площадь Искусств, 3 и 5; собирал артистов, музыкантов), который посещали Жуковский, Гоголь (он неудачно сватался к дочери графа), Глинка (на вечерах ставились отрывки из его «Жизни за царя»). Визиты простых артистов к графу были отделены от светских приёмов у его жены. Впечатления Лермонтова от салона Виельгорского отражены в его незаконченной повести «Штосс».

Попытку сблизить светское общество с избегавшими его или не вхожими в него литераторами (по существу, не удавшуюся) предприняли князь В. Ф. Одоевский (см. Одоевского салон) и граф В. А. Соллогуб (1813—82), зять Виельгорского, автор повестей, запечатлевших высшее общество Петербурга без романтического флёра: в центре их — столкновение художника с «покровительствующей» знатью («История двух калош»), любовные коллизии и крушение мечты неискушённого героя («Большой свет»; прототип главного героя Мишеля Леонина — Лермонтов). Соллогуб — первооткрыватель типа «петербургского льва». Салон Соллогуба (в доме Виельгорского) посещали Тютчев, Вяземский, Одоевский, Н. А. Некрасов, Панаев, Д. В. Григорович.

С середины 1820 х гг. возникали или возобновлялись кружки друзей-литераторов: «пятницы» Жуковского, собрания Дельвига (см. Дельвига кружок). В отличие от них «среды» П. А. Плетнёва, продолжившего, в память Дельвига, его литературные собрания (до 1838 — Московский проспект, 8, с 1838 — Невский проспект, 38, с 1841 — Университетская набережная, 9), постепенно перестали собирать представителей исчезавшей «литературной аристократии»; посещались в разное время Пушкиным, Тургеневым, Гоголем, И. И. Лажечниковым, В. Г. Белинским, Тютчевым, учёными, художниками.

Постепенно салоны теряли связь с литературными группировками, литература утверждалась в журналах. Произведения обращены уже не к определенному, потенциально известному адресату, а к открытому кругу читателей. Проза оттесняла поэзию, лирику, имевшую более устойчивые связи с салонами, с их атмосферой импровизации, устного слова, музыки и домашних альбомов. В центре культурных интересов — вопросы общественной жизни. Рост роли журналов привёл к созданию на рубеже 1820—30 х гг. ситуации, противоположной недавней, — теперь литературный кружок подчинён интересам издания, а не наоборот. Так возникли «четверги» Н. И. Греча, собиравшие разнообразную публику, «пятницы» А. Ф. Воейкова — редактор газет «Русский инвалид» (1822—38) и «Литературных прибавлений» к ней, «Новостей литературы» (1822—26) и др., на которых он формировал материалы очередных номеров своих изданий. Посетители «пятниц» 1830 х гг. (в доме на Шестилавочной улице, ныне улица Маяковского), в отличие от литературных собраний Воейкова 1820 х гг. (Невский проспект, 64) с участием Жуковского, Е. А. Баратынского, Гнедича, Крылова, Н. М. Языкова и др. литературных знаменитостей, — как правило, второстепенные и третьестепенные литераторы, тесно связанные с журналами, тон — далёкий от благородной простоты и изысканности, порой вульгарный. Вне связи с издательской практикой были «среды» Н. В. Кукольника, популярного в 1830—40 х гг. поэта, носившие подчёркнуто «неаристократический», богемный характер (1833 — начало 1840; собирались на его петербургских квартирах: с 1836 — набережная р. Мойки, 78, с 1837 — Итальянская улица, ныне улица Ракова, 31, с конца 1830 х — Фонарный переулок, 3). Близким знакомым хозяина и непременным участником «сред» был композитор Глинка. Окружение Кукольника именовало себя «комитетом» или «биржей». Для «сред» была характерна атмосфера безудержного поклонения хозяину (романтический культ вознесённого над толпой и презирающего условности «творца»), раскованности и даже разгула.

С конца 1830 х — начала 1840 х гг. проходили редакционные собрания — «четверги» А. А. Краевского (1810—89), издателя журнала «Отечественные записки». Редакционные обеды для сотрудников устраивались позже и в возглавлявшемся Некрасовым «Современнике»; редакцию журнала А. Я. Панаева называла «литературным подворьем», собиравшим как знаменитых писателей, так и начинающих литераторов-разночинцев.

Социальные проблемы, условия бытования литературы, литература как форма общественной мысли становились центральным предметом рефлексии в «монологических» кружках критика — авторитетного истолкователя (кружок В. Г. Белинского). У Белинского и Панаева, квартировавшего вместе с ним, читались и обсуждались европейские издания, посвященные социальным проблемам. Кружки вновь приобретали просветительную, хотя и исходящую из иных представлений, направленность. Социально-политические интересы преобладали в кружках М. В. Буташевича-Петрашевского, С. Ф. Дурова (участником их был Ф. М. Достоевский; (см. Петрашевцы)).

ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX — НАЧАЛО XX ВВ.

К середине XIX в. литературные кружки, в точном значении, оттеснялись на периферию культурной жизни, литературные чтения приобретали публичный характер (часто с благотворительными целями). Формировались общественные литературные организации (Литературный фонд).

Одним из центров литературной жизни Петербурга (с 1870 х гг.) длительное время были «Пятницы» Я. П. Полонского и Литературно-художественный кружок имени Я. П. Полонского (просуществовал до 1917), собиравшие самую разнообразную публику. В течение нескольких десятилетий (с 1870 х гг.) петербургская либеральная интеллигенция (преимущественно народнического направления) собиралась на «вторниках» издательницы, детской писательницы и педагога Е. Н. Водовозовой. Заметным явлением литературной жизни Петербурга второй половины XIX в. продолжали быть редакционные собрания петербургских журналов: «Отечественных записок», объединявших демократическую интеллигенцию в 1870—80 е гг., и «Русского богатства», ставшего в 1890 х гг. центром легального народничества, вдохновителями собраний были фактические редакторы журнала Н. К. Михайловский, В. Г. Короленко, Н. Ф. Анненский.

Новый расцвет кружков и группировок — «серебряный век» русской поэзии, рубеж XIX в. и первое десятилетие XX в. Возвращение кружков и объединений в центр литературной жизни было вызвано изменением мировидения, возникновением символизма — философско-эстетической теории и художественного направления (см. Пятницы и вечера К. К. Случевского), (см. Мережковских салон), (см. Религиозно-философские собрания), (см. Сологуба салон). Влиятельным центром художественной жизни Петербурга 1900 х гг. было объединение молодых художников и критиков «Мира искусства»: A. Р. Бенуа, К. А. Сомов, Л. С. Бакст, Е. Е. Лансере, С. П. Дягилев, Д. В. Философов и др. при ближайшем участии З. Н. Гиппиус и Д. С. Мережковского. «Мирискусников» объединяла переоценка традиционных ценностей, неприятие каких-либо социальных программ, борьба с литературно-художественной рутиной. Обострение литературной борьбы также заставляло объединяться, создавать кружки, издавать манифесты. Пути развития символизма стали предметом дискуссий в «Обществе ревнителей художественного слова» (или «Поэтической академии» Вяч. И. Иванова); культ мага и теурга складывался вокруг Иванова на его «средах» (см. Ивановские среды). Свойственная «серебряному веку» эстетизация литературы и быта в первые десятилетия нового века охватила не только литературно-художественный Петербург, но и мир артистического кабаре, кафе, маленьких театров, в которых встречались поэты, артисты и любители искусства (например, «Бродячая собака», «Привал комедиантов»). Свои объединения создавали акмеисты — 1 й, 2 й и 3 й «Цех поэтов» (см. также в статьях А. А. Ахматова, Н. С. Гумилёв), футуристы, кубофутуристы, участвовавшие в публичных выступлениях, рассчитанных на громкий литературный скандал; такого рода установка связана с актуализацией в их творчестве устного слова.

После Октябрьской революции ситуация пронизана стремлением забыть о традиции или, напротив, не утерять её, ощущение одиночества, неясности исхода творимого на глазах будущего вызывало к жизни петроградские литературные организации, объединяемые как творческими интересами, так и стремлением к социально-культурной общности в новых условиях (см. Дом искусств), (см. Дом литераторов), (см. Всемирная литература). Основание Пролеткульта (1917—20) — культурно-просветительной и литературно-художественной организации, целью которой было создание новой, пролетарской культуры, — означало переход на вульгарно-социологическую позицию и осуществлялось под лозунгами разрушения «авторитетов» (классического наследия), воспевания социалистического труда, коллективизма и классических коллективных эмоций. Органом Пролеткульта в Петербурге был журнал «Грядущее». Установки Пролеткульта во многом наследовала ВАПП (Всероссийская ассоциация пролетарских писателей, 1920—28); органы её в Ленинграде (ЛАПП; помещалась на набережной р. Фонтанки, 7) — журналы «Рост», «Резец» (середина 1920 х гг.). Тем не менее литературная жизнь первого послереволюционного десятилетия — это сосуществование самых разнородных литературных группировок ЛЕФ. (Левый фронт искусств, 1922—28) искал выход в создании нового языка, обнажении приёма, утверждении прагматической функции литературы. Поэты ОБЭРИУ ставили целью обновление видения мира, сближение слова с живописью (предвосхитили европейскую литературу абсурда). «Серапионовы братья» ориентировались и на традицию, и на поиски новых форм, декларировали автономность литературы, выступая против её тенденциозности. Программы объединений реализовались не только в журналах, но и в ставших традиционными публичных выступлениях. Жажда создания нового искусства смыкалась и с охватившим молодую филологию поиском законов развития и принципов построения текста, способных открыть непредсказуемые перспективы для словесного творчества (ОПОЯЗ). Претендовавшая на роль выразителя официальной точки зрения Российской ассоциации пролетарских писателей (1925—32), имевшая своё отделение в Ленинграде, декларировала размежевание литературы и литераторов по классово-социологическим внеэстетическим принципам и привнесла в подход к произведению далёкие от его специфики методы. В начале 1930 х гг. деятельность «неофициальных» литературных обществ и групп или исчерпала себя, или оказалась насильственно прерванной. Образованный в 1934 Союз писателей взял на себя функции регламентирования и управления литературой. Санкт-Петербург. Петроград. Ленинград: Энциклопедический справочник. — М.: Большая Российская Энциклопедия

Ред. коллегия: Белова Л. Н., Булдаков Г. Н., Дегтярев А. Я. и др.

1992