Исторический словарь - адамович георгий викторович

(7.4.1892, Москва 21.2.1972, Ницца) поэт и литературный критик. Родился в семье военного. Учился на историко-филологическом факультете Петербургского университета. Писать стихи начал будучи студентом. В 1916в издательстве «Гиперборей» вышел его первый сборник стихов «Облака», в рецензии на который Н.Гумилев отметил влияние на А.И.Анненского и А.Ахматовой. Было очевидно и влияние А.Блока, которому молодой автор послал свою первую книгу. Блок отозвался письмом. Еще в университетские годы А. вошел в литературный мир Петербурга, сблизился с Гумилевым, Ахматовой, Мандельштамом, Г.

Ивановым. Вскоре после революции стал членом созданного акмеистами «Цеха поэтов», участвовал в одноименном альманахе. В 1922 опубликовал второй сборник стихов «Чистилище», открывавшийся посвящением «памяти Андрея Шенье», что намекало на судьбу расстрелянного Гумилева (и в некоторой степени напоминало о Блоке, которого тоже иногда называли «русский Шенье»).

Книга укрепила за поэтом репутацию одного из лучших мастеров, продолжавших традиции «петербургской поэтики». Камерная лирика А. была сосредоточена на мотивах одиночества, тоски, обреченности; в поэтике он придерживался акмеистической ориентации. В 1923 эмигрировал. Поэзия А. 20-30-х оказала значительное воздействие на молодых поэтов русского зарубежья. Он пытался объединить символическую устремленность в запредельное с акмеистической «тяжестью» слов. Наряду с акмеистически сдержанными и музыкальными стихами встречаются и более пространные и риторические.А. поощрял камерную поэзию: стихи его последователей, где доминируют вечные темы и особенно тема смерти, это «парижская нота» в эмигрантской поэзии.А. был авторитетен как наставник молодых (царил в «Числах» журнале, где публиковались преимущественно молодые).

В 1939 в серии «Русские поэты» вышел третий сборник А. «На Западе», который критики считали лучшим из написанного им в стихах. Отход от акмеизма наметился еще в книге «Чистилище», а в сборнике «На Западе» от этой манеры осталась лишь склонность к «литературности» и к перекличке с другими поэтами: любимыми его поэтами были Лермонтов (его «тревожность» А.

противопоставлял пушкинскому совершенству), Бодлер и Анненский. В 1967 вышел четвертый и последний сборник стихов «Единство», свидетельствовавший об исключительной строгости автора к себе. К критическому жанру А. обращался до эмиграции, отзываясь на творчество своих коллег по «Цеху поэтов»; третий, последний в России, номер альманаха «Цех поэтов» почти наполовину состоял из его статей и рецензий. В эмиграции А. вскоре стал ведущим литературным критиком парижских газет, затем журнала «Звено», позднее газеты «Последние новости»; его статьи, появлявшиеся каждый четверг, стали неотъемлемой частью довоенной культурной жизни не только русского Парижа, но и всего русского зарубежья.

Публиковался также в парижских журналах «Современные записки», «Встречи», «Русские записки», газете «Дни», в нью-йоркских журналах «Воздушные пути», «Опыты», в альманахе «Мосты» (Мюнхен). Писал о новых книгах, вышедших в России и в эмиграции, о маститых и начинающих, о русских и французских классиках, о новинках французской, а позже и англоязычной беллетристики.

В журнале «Звено» (1923-28) А. регулярно печатал свои «литературные беседы», в которых сформулировал основные мысли, определившие пафос его книги «Одиночество и свобода» (Нью-Йорк, 1955); здесь же отрабатывался прием критического анализа, характерный для его книги «Комментарии» (Вашингтон, 1967). Степень правдивости, искренности творчества и силу дарования поэта или писателя А. определял понятием «лиризм». Находил, например, лиризм высокого качества в пьесе М.Булгакова «Дни Турбиных». Называл М.Цветаеву «по-настоящему «лиричным критиком», способным в одном чувстве, душевном движении подметить множество спорных подразделений»; писал, что у нее «за словом чувствуется человек». В докладе «Есть ли цель у поэзии?», прочитанном на «беседах» «Зеленой лампы» у Гиппиус и Мережковского, видел своих главных оппонентов в большевиках, превративших поэзию в государственное «полезное дело», тем самым произведя «величайшее насилие над самой сущностью искусства». По убеждению А. единственное, чем можно объяснить существование поэзии, это «ощущение неполноты жизни... И дело поэзии... эту неполноту заполнить, утолить человеческую душу». В «Литературных беседах» проявилось свойственное А. противоречие между теоретическими формулировками и практикой конкретного анализа произведений, однако главным критерием оставалось «сознание ответственности поэта перед миром за каждое произносимое слово». Он стремился уловить главные тенденции развития писателя, а также раскрыть то, что «препятствует внутренней свободе». При этом «личностная или человеческая» новизна была для А. важнее «литературной». Одним из главных и последовательных противников А. как критика был В.Ходасевич. В 1935 они вели полемику о сущности поэзии в связи с общепризнанным ее кризисом. Причину спада поэтического творчества А. видел в кризисе культуры, в разложении личности, что и должна отразить поэзия. Он считал лучшими стихи тех поэтов, которые, не заботясь о «мастерстве», о форме, старались с предельной простотой и обнаженной праедрвостью говорть о том, что больше всего задевало их, и провозглашал первенство интимной дневниковой поэзии. Суть расхождения А. с Ходасевичем Г.Струве сформулировал так: «С одной стороны, требование «человечности» (Адамович), а с другой настаивание на мастерстве и поэтической дисциплине (Ходасевич)». А. не принимал крайности «формализма» и Приветствовал (как программное) стихотворение Ю.Терапиано «Кто понял, что стихи не мастерство...». Провозглашаемая здесь «человечность» импонировала А. как отталкивание от «формализма», крайностей которого критик не принимал. Вместе с тем на разных этапах деятельности у А. много высказываний в защиту формы: «...поэзия есть не только тайнотворчество, но и ремесло»; «...мастерства чисто внешнего, голого, бездушного не бывает и никогда не было... Великая и подлинная власть над словом всегда соединялась с богатством содержания». В 1939 в парижском сборнике «Литературный смотр» А. опубликовал эссе «О самом важном» он видел это «важное» в проблеме соединения правды слова с правдой чувства. Полемика между А. и Ходасевичем воспринималась как одно из центральных событий литературной жизни эмиграции. Герой романа В.Набокова «Дар» Годунов-Чердынцев с «холодком внезапного волнения» читает очередной фельетон Христофора Мортуса (под таким именем выведен в романе А.), посвященный его литературному противнику Кончееву (Ходасевичу). Своей полемикой критики раскололи литературную эмиграцию на два полюса: старшие поддерживали Ходасевича, молодежь тянулась к А. В книге «Одиночество и свобода» А. признавал, что «понятие творчества в эмиграции искажено не было, духовная энергия на чужой земле не иссякла и когда-нибудь сама собой включится в наше вечное, общерусское дело». В 1927 он утверждал: «Россия не есть понятие, которое можно развозить по частям. Нельзя вывезти язык, как нечто до конца отделимое. Язык есть форма духовной жизни народа, он существует только для своего народа...» Временами А. ставил советскую литературу выше эмигрантской: последняя, писал он, лишена «пафоса общности», который в советской литературе возникает от «вкуса к работе», а также от бодрости, от направления «вперед», взятого Россией.

Эти настроения после войны привели А. к приятию советского режима, к сотрудничеству в течение нескольких лет в просоветских «Русских новостях» и к «оправданию» Сталина в книге «Lautre patrie» (Paris, 1947). Однако сам А. не раз говорил, что советская литература скучна и примитивна. А. нашел особую форму «комментарии», позволявшую ему, отталкиваясь от любого факта, явления или мысли, высказываться о роли литературы и самой эмиграции, о России и Западе, о религии и искусстве.А. склонялся к тому, что литература не должна быть только литературой, иначе она становится не нужна, и с этих позиций обращался к творчеству Толстого, Достоевского, Некрасова, Блока, Анненского, глубоко чувствовавших недостаточность чистой художественности.А. стремился совместить красоту и совесть, толстовско-некрасовскую линию с Ф.Тютчевым и даже К.Леонтьевым. Последняя книга А. «Комментарии» сложилась из публиковавшихся в 30-е заметок, эссе по выходе они часто вызывали бурную реакцию в среде молодых литераторов русского Парижа. В полемику с А вступали философы, публицисты (Ф.Степун, Г.Федотов). Соч.: Л.Н.Толстой. Париж, 1960; Вклад русской эмиграции в мировую культуру. Париж, 1961; Начало повести // НЖ. 1966, № 85; О книгах и авторах. Заметки из лит. дневника. Париж, 1967; Большой поэт и большой человек [об Ахматовой] // Октябрь, 1989, № 6; «Заходит наше солнце...»: Стихи // Волга, 1990, № 12; Невозможность поэзии // Лит. учеба, 1991, № 1; Стихотворения. Критическая проза // Лепта, 1991, № 2; Несобранное // Лит. обозр., 1992, № 5/6. .