Исторический словарь - чингиз-хан

Чингиз-хан замечательный завоеватель. Родился на берегу Онона в Монголии около 1155 г.; первоначально носил имя Темучин. Его отец, Есугай-бахадур, по-видимому, имел некоторое влияние среди монголов, но после его смерти (около 1168 г.) его приверженцы тотчас покинули его вдову и детей; семья несколько лет скиталась в лесах, питаясь кореньями, дичью и рыбой. Возмужав, Темучин постепенно собрал вокруг себя некоторое число приверженцев из степной аристократии, присоединился к хану христианских кераитов и принял участие в союзе с китайским правительством, сначала в борьбе против усилившихся татар, живших около озера Буир-нор, потом против демократического движения, во главе которого стал его бывший друг Чжамуха. После поражения Чжамухи (1201) произошла ссора между Темучином и кераитским ханом; последний вступил в соглашение с Чжамухой и привлек на свою сторону часть приверженцев Темучина. В 1203 г. кераитский хан был убит, и Темучин овладел всей Восточной Монголией. Чжамуха восстановил против него западных монголов, найманов, которые также были разбиты, после чего вся Монголия объединилась под властью Темучина; тогда же (1206) последний принял титул Чингиза (точное значение этого титула еще не установлено), дал основанному им кочевому государству строго аристократическое устройство и окружил себя телохранителями, которые пользовались значительными привилегиями сравнительно с прочими монголами, но были подчинены строгой дисциплине.

При покорении найманов Чингиз познакомился с началами письменного делопроизводства, находившегося там в руках уйгуров (см.); те же уйгуры поступили на службу к Чингизу и были первыми чиновниками в монгольском государстве и первыми учителями монголов. По-видимому, Чингиз надеялся впоследствии заменить уйгуров природными монголами, так как велел знатным монгольским юношам, между прочим и своим сыновьям, учиться языку и письменности уйгуров.

После распространения монгольского владычества, еще при жизни Чингиза, монголы пользовались также услугами китайских и персидских чиновников. Преследуя бежавших из Монголии кочевников, монголы в 1209 г. приняли покорность от уйгуров в Восточном Туркестане, в 1211 г. от карлуков, в северной части Семиречья; в том же году началась война с Китаем, временно остановившая успехи монголов на западе. Северный Китай принадлежал в то время чжурчжэням, народу маньчжурского происхождения (династия Цзинь; см. XV, 202 и XVIII, 580). В 1215 г., Чингиз взял Пекин; окончательное завоевание государства чжурчжэней произошло уже при преемнике Чингиза, Угэдэе (см. Монголия, история, XIX, 748). В 1216 г. возобновились походы против бежавших на запад кочевников; в том же году произошло случайное столкновение между монгольским отрядом и войском хорезмшаха Мухаммеда, объединившего под своей властью мусульманскую Среднюю Азию и Иран (см. XXIII, 398 и XXXVII, 193). Начавшиеся около того же времени, на почве торговых интересов, дипломатические сношения между Чингизом и Мухаммедом окончились в 1218 г. разграблением каравана, посланного Чингизом, и избиением купцов в Отраре (XXXIV, 203), пограничном городе во владениях Мухаммеда. Это заставило Чингиза, не окончив завоевание Китая, отправить войска на запад. В 1218 г. монголы завоевали Семиречье и Восточный Туркестан, которыми владел бежавший из Монголии найманский царевич Кучлук; в 1219 г. Чингиз лично выступил в поход со всеми своими сыновьями и с главными военными силами; осенью того же года монголы подступили к Отрару. В 1220 г. был завоеван Мавераннехр; отряды, посланные для преследования бежавшего Мухаммеда, прошли через Персию, Кавказ и Южную Россию и оттуда вернулись в Среднюю Азию (см. Калка). Сам Чингиз в 1221 г. завоевал Афганистан, его сын Тулуй-Хорасан, другие сыновья Хорезм (см. Хивинское ханство). В 1225 г. Чингиз-хан вернулся в Монголию. В землях к северу от Амударьи и к востоку от Каспийского моря владычество монголов было им прочно установлено; Персия и Южная Россия были вновь завоеваны его преемниками. В 1225 или в начале 1226 г. Чингиз предпринял поход на страну тангутов (см.), где умер в августе 1227 г. Мы имеем довольно подробные сведения как о наружности Чингиза (высокий рост, крепкое телосложение, широкий лоб, длинная борода), так и о чертах его характера. С дарованиями полководца он соединял организаторские способности, непреклонную волю и самообладание, которого не могли поколебать ни неудачи, ни оскорбления, ни обманутые надежды. Щедростью и приветливостью он обладал в достаточной степени, чтобы сохранить привязанность своих сподвижников.

Не отказывая себе в радостях жизни, он, в противоположность большинству своих потомков, оставался чужд излишеств, несовместимых с деятельностью правителя и полководца, и дожил до преклонных лет, сохранив в полной силе свои умственные способности. Происходя из народа, стоявшего в то время на самой низкой степени культуры, Чингиз был лишен всякого образования, не имел времени усвоить те знания, которым велел обучать своих сыновей, и до конца жизни не знал другого языка, кроме монгольского.

Естественно, что круг идей его был очень ограничен; по-видимому, он чувствовал себя только атаманом, который ведет своих воинов к победам, доставляет им богатство и славу и за это имеет право на лучшую часть добычи. В приписанных ему изречениях нет признаков понимания идеи о благе целого народа; еще меньше можно предполагать в нем широкие государственные стремления. Нет основания полагать, что он с самого начала задавался обширными завоевательными планами; все его войны вызывались событиями.

Смуты, среди которых выдвинулся Чингиз, не могли окончиться иначе, как объединением Монголии, которое всегда влекло за собой нападение кочевников на Китай; походы на запад были вызваны преследованием бежавших врагов, необходимостью получать с запада товары, которых не мог больше давать опустошенный Китай, и непредвиденным событием в Отраре.

Идея всемирного владычества появляется у монголов только при преемниках Чингиза. Основные начала, устройства империи были заимствованы из сферы кочевого быта; понятие родовой собственности было перенесено из области частноправовых отношений в область государственного права; империя считалась собственностью всего ханского рода; еще при жизни Чингиза его сыновьям были назначены уделы. Благодаря созданию гвардии, Чингиз имел в своем распоряжении достаточное число испытанных людей, которым мог без опасений поручать военное начальство в отдаленных областях; при устройстве гражданского управления он должен был пользоваться услугами покоренных народов. По-видимому, он хотел освободить от этого своих преемников; таким желанием естественнее всего объяснить принятую им меру обучения монгольских юношей уйгурской письменности. Более широких цивилизаторских стремлений у Чингиза не было; по его мысли, монголы, ради сохранения своего военного преобладания, должны были по-прежнему вести кочевую жизнь, не жить ни в городах, ни в селах, но пользоваться трудами рук покоренных земледельцев и ремесленников и только для этой цели охранять их. Несмотря на все это, деятельность Чингиза имела более прочные результаты, чем деятельность других мировых завоевателей (Александра Македонского, Тимура , Наполеона). Границы империи после Чингиза не только не сократились, но значительно расширились, и по обширности монгольская империя превзошла все когда-либо существовавшие государства. Единство империи сохранялось 40 лет после смерти Чингиза; господство его потомков в государствах, образовавшихся после распадения империи, продолжалось еще около ста лет.

В Средней Азии и Персии и в настоящее время сохранились многие должности и учреждения, введенные в этих странах монголами. Успех деятельности Чингиза объясняется только его гениальными природными дарованиями; у него не было ни предшественников, которые бы подготовили для него почву, ни сподвижников, которые бы могли оказывать на него влияние, ни достойных преемников.

Как монгольские военачальники, так и находившиеся на монгольской службе представители культурных наций были только орудием в руках Чингиза; ни один из его сыновей и внуков не наследовал его дарований; лучшие из них могли только продолжать в том же духе деятельность основателя империи, но не могли думать о переустройстве государства на новых началах, сообразно требованиям времени; для них, как для их подданных, заветы Чингиза были непререкаемым авторитетом. В глазах современников и потомства Чингиз был единственным создателем и устроителем монгольской империи. .