Исторический словарь - дружинин александр васильевич

Дружинин, Александр Васильевич известный критик и беллетрист. Родился 8 октября 1824 г. в Петербурге. Сын состоятельных и чиновных родителей, он с ранних лет приобрел основательное знание иностранных языков и ту благовоспитанность, которая составляла основную черту не только личного характера, но и всей литературной деятельности его. Поступив в пажеский корпус, он сделался присяжным поставщиком "сочинений" для товарищей и писал множество юмористических стихотворений на разные случаи школьной жизни. В лейб-гвардии Финляндском полку Дружнин был очень любим товарищами, но полковая жизнь совсем не удовлетворяла его, и через три года он ее оставил. До 1851 года он числился в канцелярии военного министерства, после чего стал "только" литератором. Литературная деятельность Дружинина. Успех подбодрил Дружинина, и он в течение года одну за другой печатает три большие вещи: "Рассказ Алексея Дмитриевича", "Фрейлейн Вильгельмина" и роман "Жюли", которым как бы закончил свою беллетристическую деятельность. Продолжая изредка давать рассказы и даже большие повести, он главные силы свои направил на критику и статьи по истории литературы. И на новом поприще Дружинина ожидал большой успех. "Письма иногороднего подписчика", в легкой форме дававшие отчет о новостях текущей литературы, охотно читались, и несмотря на всю их шутливую легковесность, Дружинин занял вакантное со смертью Белинского амплуа "первого критика". Почти одновременно он выступил в роли "эссеиста" и дал ряд обширных статей об английской литературе Краббе, Ричардсоне, Шеридане, Босвеле, Джонсоне, Вальтер Скотте, Дизраэли, утвердивших за ним репутацию знатока не только английской, но и вообще иностранной литературы. В 1850 г. Дружинин печатает "Сентиментальное путешествие Ивана Чернокнижникова по петербургским дачам" и этим дебютирует еще на одном поприще юмористического фельетона. Успех не заставил себя ждать и тут. Правда, "Чернокнижников" произвел некоторый скандал в литературных кружках, но читался очень усердно и привлек к себе всеобщее внимание. Впоследствии Дружинин неоднократно и с большой охотой возвращался к псевдониму "Чернокнижников". В конце 1856 г. Дружинин становится во главе редакции "Библиотека для чтения", в которой изредка сотрудничал и раньше. Все предсказывало успех новой редакции: дружеские связи Дружинина с лучшими представителями нового литературного поколения Тургеневым , Толстым , Григоровичем , Анненковым , Боткиным и другими, изящный вкус редактора, его любовь к делу. Надежды, однако, совсем не оправдались: "Библиотека для чтения" была затерта другими изданиями. Достаточно прочитать profession de foi новой редакции, чтобы понять причину этого неуспеха. В то время, когда Россия была охвачена могучим стремлением к общественному обновлению, Дружинин выступал с заявлением, где ни единым словом не упоминалось о том, как смотрит редакция на новое течение русской жизни, какого направления она для него желала бы. Обещала редакция вести дело "Оhne Hast, Оhne Rast" лозунг, мало подходивший к эпохе, которая неслась на всех порах.

В 1858 году Дружинин пригласил в соредакторы начинавшего входить в большую известность Писемского . Но и этот высоко талантливый романист весьма мало подходил для роли руководителя журнала, который должен был конкурировать с такими изданиями, как "Русский Вестник" и "Современник". В результате "Библиотека для Чтения" заняла совершенно второстепенное место.

Тургенев, который в 1856 г. надеялся, что журнал под "командой" Дружинина быстро процветет, в 1861 г. называл ее "глухой дырой". К началу 1861 г. Достоевский оставил редакцию "Библиотеки для Чтения". Обострявшаяся болезнь (чахотка) не давала ему возможности работать с прежним усердием, но все-таки он в "Искре", "Северной Пчеле" и "Вестнике" поместил ряд юмористических фельетонов, а в "СПб.

Ведомостях" и "Русском Вестнике" писал статьи об иностранной литературе. Кроме того, Дружинин продолжал переводы драм Шекспира, начатые в 1856 г. "Королем Лиром", и напечатал в "Русском Вестнике" 1862 г. (под псевдонимом Безымянного) "Прошлое лето в деревне" впечатления человека, приехавшего в деревню вслед за освобождением крестьян. 14 января 1864 г. Дружинин умер и похоронен на Смоленском кладбище. С именем Дружинина тесно связано учреждение литературного фонда. Ознакомившись из английских изданий с британским literary fund, он устно и печатно стал пропагандировать мысль об устройстве подобного общества у нас и, когда его мысль встретила горячее сочувствие, принял деятельное участие в устройстве фонда и был одним из первых членов его комитета.

По его имени названа и "Дружининская копейка". Литературное наследие много и быстро писавшего Дружинина занимает целых 8 убористых томов (СПб., 1865). Наименее ценное в нем юмористические фельетоны "Чернокнижникова", невысокий полет которых имеет, однако, значительный историко-литературный интерес, как признак упадка литературных кружков в тяжелые годы реакции 1848 1855 годов.

Со смертью Белинского, с отъездом Герцена и с наступлением болезненной подозрительности последних лет дореформенной эпохи, духовная физиономия руководящих литературных групп быстро меняется. Сотрудники "Современника" Панаев , Дружинин, Лонгинов , Гаевский , Григорович, изредка даже Некрасов сходясь вместе, предаются "чернокнижию", то есть сочинению юмористических посланий, поэм и всевозможных "литературных шалостей", настолько погрешавших против цензуры нравов, что издавать их приходилось за границей. Кому-то из "чернокнижников" пришло на ум облечь разрозненные импровизации "чернокнижия" в одну литературную форму, связать их "нитью длинного романа". Дружининское "Путешествие Ивана Чернокнижникова" явилось осуществлением этого плана. Конечно, получилось только слабое отражение действительного "чернокнижия"; но и в таком виде оно возбудило ужас в членах кружка, которые настояли на прекращении "Путешествия", поражающего позднейших читателей, главным образом, своей мелкотой. Как беллетрист, Дружинин известен в большой публике только "Полинькой Сакс", хотя вторая повесть его, "Рассказ Алексея Дмитриевича", в художественном отношении гораздо выше. Причина быстрого и громкого успеха "Полиньки Сакс" в том, что это была одна из первых и весьма определенных попыток поставить в русской литературе "женский вопрос". Неправильно только усматривали в ней необыкновенную новизну и смелость: не только основной мотив, но и некоторые положения заимствованы из жорж-зандовского "Жака". Сам автор, впрочем, и не намерен был выдавать свою повесть за нечто оригинальное по замыслу. В том месте, где муж Полиньки Сакс, узнав, что молодая жена его полюбила другого, не считает себя в праве осудить ее и лишить возможности уйти к любимому человеку, Сакс прямо говорит: "Пламенные юноши почтут меня новым Жаком". Позднейшие беллетристические произведения Дружинина неудачны, скучны и многословны. То же многословие вредит Дружинину и как автору статей об английской литературе. Начинаются они обыкновенно живо и занимательно, со свойственным Дружинину изяществом стиля, но затем автор видимо устает и, вместо одушевленной передачи излагаемых им книг, дает один вялый пересказ.

Особенно неудачен длинный ряд статей о Джонсоне и Босвеле. Близкое знакомство с английской литературой сделало Дружинина крайним англоманом. Для него нет почти другого мерила для оценки европейских литературных явлений, как прием, который он встретил в Англии, и притом исключительно в Англии торийской. Для современного читателя Дружинин более всего интересен как критик, отнюдь, впрочем, не в легковесных "Письмах иногороднего подписчика", а в больших критических статьях, составляющих 7 том собрания его сочинений.

Дружинин самый замечательный из русских защитников "чистого искусства" и самый видный из врагов "дидактики" термин, которым он обозначал тенденцию в искусстве. В своей нелюбви к "дидактикам" Дружинин доходит до утверждения, что они "не выставили ни одного великого имени" а между тем к числу их он относит Гейне, Жорж Занд и Виктора Гюго. Из русских писателей он всех ему симпатичных всевозможными софизмами зачислял в ряды представителей чистого искусства, оказываясь при этом мало проницательным диагностом и еще менее удачным пророком. Так, например, в 1856 г., то есть накануне наибольшего расцвета "дидактизма", Дружинин с торжеством провозглашал, что чистое искусство окончательно победило искусство конца 40-х годов, с его стремлениями к общественному реформаторству. В Тургеневе, творчество которого, тотчас же после появления статей о нем Дружинина, всецело направилось на отражение различных "моментов" русского общественного настроения, Дружинин видел исключительно "поэта" и утверждал, что критика ему "навязывает" цели и стремления, совершенно чуждые его художественной природе. Будучи в теоретических воззрениях своих крайним защитником "чистого" искусства, Дружинин отнюдь, однако, не требовал от него одних только "звуков чистых и молитв". Для него никакая действительность не была "грязна".

Целому ряду писателей Писемскому, Островскому и даже Щедрину он вменял в высокую заслугу "знание дела", то есть изображаемого ими быта и, совершенно сходясь с литературным антиподом своим Добролюбовым , выше всего ценил в произведении "правду". Его вражда к "дидактизму" на том и основывалась, что этим стесняется свобода творчества. Написаны критические статьи Дружинина очень тонко и изящно, с тем истинным джентльменством, которое даже среди его противников создало ему кличку "честного рыцаря". Но ему недоставало главного качества, уловляющего сердца русского читателя: в нем совсем нет энтузиазма, нет способности поднимать читателя на высоту. Вот почему он так скоро попал в разряд "забытых талантов". Ср. статьи Некрасова и Лонгинова при 8 томе сочинений Дружинина, профессора А.И. Кирпичникова в "Историческом Вестнике" (1884, № 4), А.В. Старчевского ("Наблюдатель", 1885, № 4 и 5); "Дневник Дружинина" в сборнике литературного фонда "XXV лет"; там же статья В.П. Гаевского; воспоминания Григоровича; первое собрание писем Тургенева; Венгеров "Сочинения", т. V. С. Венгеров. .