Исторический словарь - григорьев михаил петрович

(1899, Мерв, Закаспийской обл. 16.7.1943, Дайрен, Китай) педагог, востоковед, переводчик. В 1918 окончил гимназию в Чите и поступил в Читинское военное училище на артиллерийское отделение; одновременно учился на курсах японского языка. По окончании училища весной 1920в чине подпоручика был прикомандирован к японской военной миссии: вместе с ней уехал в том же году в Японию. Жил в Токио, женился на японке, имел от нее двух дочерей; они были православными, но порусски немного говорила только жена: уклад семьи был японским. С 1921 по 1930 преподавал русский язык в генеральном штабе, с 19 2 8 работал также переводчиком в правлении нефтяной компании «Кита Карафуто» («Северный Сахалин»). Еще в гимназии увлекся музыкой, играл в балалаечном, а затем организованном им «салонном» оркестре. В Японии игра на виолончели и дирижирование в кино стали для него одним из источников существования: узнав об этом, В.Бубнова «невольно подумала о приспособляемости русского человека к исключительным обстоятельствам жизни». «Это был, вспоминала Бубнова, человек жадный до культуры и высших интересов... Свежесть его восприятия и его впечатлительность, его благоговение к вопросам культуры и к тем, кто казался ему ее носителями, все говорило о том, что этот человек своей головой и в поте лица добивался и добился приобщения к интеллектуальной жизни. То же для меня выражало и его лицо: в нем было много от нервного и утонченного интеллигента, но много и от молодого и здорового крестьянина, упорно и напряженно несущего свой тяжелый труд. Глаза его смотрели с детской прямотой, но в то же время в них горел какой-то неспокойный огонь: это была жажда познания и творчества». Не получив никакого филологического образования, Г. практически освоил японский язык и стал японоведом «божьей милостью». Мечтал написать историю Японии, иллюстрируя каждый ее этап переводами художественных произведений. С начала 30-х изучал вместе с А.Ванновским древнейший памятник японской литературы «Кодзики» («Записи о делах древности»). Как свидетельствует близко знавший Г. профессор Нодзаки Иосио, «знания, им приобретенные, были столь велики и разносторонни, что могли сравниться лишь с познаниями коренных жителей страны, получивших в области словесности специальное образование». Исторический очерк возникновения «Кодзики» с изложением его содержания Г. опубликовал в вышедшем под его редакцией сборнике кружка русских эмигрантов (1935); в сборник вошли также его переводы рассказа Акутагава Рюноскэ «Вальдшнеп» и повести Танидзаки Дзюнитиро «Чи Лин» (в современной транскрипции Цзилинь) с краткими характеристиками этих писателей, переводы буддийской легенды «Паутинка», стихотворения Исикава Такубоку «Памяти адмирала Макарова» и ряда стихотворений современных поэтов, а также эссе «Лик Японии». В конце 30-х работал вместе с В.Бубновой над изданием на русском языке японских сказок. В 1939 принял приглашение переехать в Харбин для работы в отделе печати ЮжноМанчжурской железной дороги и в журнале для русских писателей «Восточное обозрение». Причину переезда Г. в Маньчжурию Бубнова видела в том, что для него «русская атмосфера была неразрывно связана с русской церковностью, которой ему недоставало в Японии.. Ему были дороги и обрядность и догмы русской церкви: он хотел верить, как верят дети»; его привлекали также русские библиотеки. В 1940 перебрался в Дайрен, где преподавал японский язык и японоведение в русской гимназии. В «Восточном обозрении» публиковал переводы произведений Акутагава Рюноскэ, Танидзаки Дзюнитиро, Кикути Кан, отмеченные верностью оригиналу и прекрасным русским языком (на вопрос, чем объяснить такое знание русского языка, в то время как он вращается преимущественно в японских кругах, Г. отвечал: «Никакого секрета нет. Я много читаю дореволюционных поэтов, особенно акмеистов»). Выступал и сам как поэт, сотрудничал в русских эмигрантских журналах в шанхайском «Фениксе», в альманахах «Врата» и «Рубеж», был связан с издательством «Харбин».

В воспоминаниях знавших Г. он предстает как «симпатичнейший и добродушный гигант с ослепительной улыбкой и грустными глазами». «В работе своей он сумел сочетать равноценное служение обоим народам, от которых он почерпнул свои знания», писал Е.Агапов. Скончался Г. от разрыва сердца: ходили слухи, что он был отравлен японской жандармерией.

.