Исторический словарь - гуль роман борисович
Гуль роман борисович
Бунин писал автору: «Все еще вспоминаю порой Ваш роман столько в нем совершенно прекрасных страниц!» (в то же время укоряя Г. «за вздохи о «братоубийственной войне»). Собственный опыт и рассказы других эмигрантов стали основой книг Г. «Жизнь на фукса» (М.-Пг., 1923), «В рассеянии сущие» (Берлин, 1923) и «Белые по Черному» (М., 1928), Интерес Г.
к ярким историческим личностям проявился в романе «Генерал БО» (Берлин, 1929, в последующ, изд. «Азеф»); переведенный на 9 языков, включая японский, он привлек внимание А.Мальро и А.Камю. Центральные фигуры романа «Скиф» (Берлин, 1931) М.Бакунин и Николай 1 (в 1974 переизд. в Нью-Йорке под назв. «Бакунин»). В 1922 в Берлине вышла книга «Тухачевский. Красный маршал» один из лучших психологических этюдов Г. Продолжая анализировать обстоятельства и свойства характеров, которые вынесли будущих советских полководцев на руководящие посты, помогли им увлечь крестьянскую Россию и разгромить белых генералов, издал в 1933 книгу «Красные маршалы. Ворошилов, Буденный, Блюхер, Котовский» (переизд. М,, 1990). История коммунистического террора воссоздана в книге «Дзержинский (Менжинский, Петерс, Лацис, Ягода)». Цель террора Г. видел в уничтожении свободомыслия почвы, на которой только может существовать культура: «В СССР у населения навеки разрушена память о прошлой России, отняты мысль, слово, и духовно советское население омертвело: мертвые молчат, и живые молчат, как мертвые»; эмиграция, по мнению Г., стала хранительницей русских культурных традиций, значительно обогатив и европейскую культуру. В 1978 Г. начал публиковать в «Новом журнале» трехтомный труд «Я унес Россию. Апология эмиграции» (полностью в нью-йоркском изд-ве «Мост»: T.I «Россия в Германии», 1984: т.2. «Россия во Франции», 1984: т.З «Россия в Америке», 1989), по замыслу Г., «некий справочник по истории Зарубежной России», хотя и носящий субъективный характер.Г. дает пестрый и увлекательный сплав явлений, составляющих жизнь русской эмиграции, характеризует общественные и философские течения и объединения (масонство, «сменовеховство», евразийство и др.), рассказывает о деятельности русских издательств, о судьбе архивов, включает в повествование психологические и сатирические портреты известных и безвестных деятелей. Критики признали трилогию «огромной и ценнейшей» работой. Критические работы Г. вошли в сборники «Одвуконь: Советская и эмигрантская литература» (Нью-Йорк, 1973) и «Одвуконь 2: Статьи» (Нью-Йорк, 1982). Объясняя название, Г. писал, что на долю эмигрантской литературы выпала роль «запасного коня», «но когда-нибудь настанет день и непременно настанет когда вся полувековая халтура «инженеров человеческих душ» отомрет, а творчество советских писателей, кто несмотря ни на что оставался духовно свободным, сольется с творчеством русских свободных писателейэмигрантов». В работах Г. оба эти русла уже слиты. Ценностные критерии он находил в традициях русской классической литературы. Увлекающийся и увлекающий читателя критик, Г. тонко чувствовал оттенки, тона и полутона писательской манеры; художественным образам он давал проникновенное и часто необычное толкование. Б.Пастернак, прочитав статью Г. о романе «Доктор Живаго» (1958), просил передать автору, что «она превосходит своей красотой и глубиной все, на что я надеялся и что заслужил». «Преувеличенность, баснословность рисунка законные черты в изобразительном даре Цветаевой, писал Г. о ее прозе. Они естественно рождены как из ее общего мироощущения, так и из исповедания ею некой заповеди мифотворчества. А так как искусство и жизнь были Цветаевой неразрывно слиты (она знала только «правду всего существа»), то и мифотворчество становилось не только литературным приемом, но приемом видения мира». Рассматривая русскую литературу в контексте мирового литературного процесса, Г. утверждал, что Экзистенциализм Г.Иванова «много старше сен-жерменовского экзистенциализма Сартра и «уходит корнями... в граниты имперского Петербурга». По поводу «Реквиема» А.Ахматовой писал, что в приложении к ней «эпитет большого русского поэта (и в наши дни единственного большого) совершенно естественен». В А.Солженицыне видел «исключительное явление»; «Россия Солженицына это больше, чем государство, чем страна, нет, это некая русскость, разлитая в мире, в ее лучшем и духовном чувствовании». Высоко ценил романы В.Дудинцева, поэзию Б.Окуджавы. Деятельность редактора Г. начал в Берлине в 1920 в журнале «Жизнь» по приглашению В.Станкевича, затем работал в «Новой русской книге» вместе с А.Ященко (1922-24). В 1952 начал сотрудничать в «Новом журнале» (Нью-Йорк), с 1959 его главный редактор, стремился, чтобы журнал был бы своего рода «магнитофонной лентой», на которой записаны для будущего голоса русских писателей, выдающихся мыслителей, ученых, общественных и религиозных деятелей.
Посмертно в «Новом журнале» (1986, № 164) опубликованы мемуары «Моя биография». .