Исторический словарь - приписные казаки

иногородние по народному постановлению принятые в замкнутую казачью среду. Если на казачьи земли приходили Казаки, из семей задержавшихся на Руси, в Литве или на Украине и они имели доказательства своего казачьего происхождения, то наши предки принимали их сразу и считали их природными, а не приписными. В XVI и XVII веках такого рода пришлые люди непрерывно собирались на Дону, Тереке, Урале, Днепровском Низу и благодаря этому образовались довольно круп­ные политические общества, своеобразные чисто-казачьи речные республики. По общему постановлению иногда в них принимались и пришлые люди иного рода. Но русская история отмечает, что от средины XVII ст. обращение иногородних в П.-К. почти прекратилось. Едва ли их число было значительным и раньше. Вероятнее всего, что к этому времени сократился массовый прилив, пребывавших раньше на чужбине, природных Казаков, которых привыкли приравнивать к беглым крестьянам. Теперь землепашцы, работный люд, старообрядцы приходили к Казакам еще в больших количествах, чем раньше, но акты с большей очевидностью стали указывать, что в П. К. попали лишь некоторые из них, в то время как другие оставались на положении своего рода иностранцев с ограниченными правами. В результате неудачного восстания Булавина, русские карательные войска основательно выкорчевали всех пришлых людей, прихватив вместе с ними в многих старожитных Казаков, В 1709 г. Дон был завоевав и присоединен к России. Долгие годы появление в станицах новых людей контролировалось Военной Коллегией при помощи "сыскных начальств". Но все же прекратить приток людей со стороны не удавалось. Станичные и хуторские скотоводыземледельцы нуждались в рабочих, а сами Казаки постоянно пребывали на службе в полках. Поэтому войсковые власти часто разрешали, особенно "малороссиянам", оставаться на Дону. По переписи 1783 г. их и собралось там 26579 душ. Когда военные нужды потребовали увеличения служилого состава донских полков, русское правительство порекомендовало пополнять их иногородними. Атаманы делали это очень неохотно. 15 сентября 1745 г. Даниил Ефремов доносил императрице Елизавете Петровне, что истощенные постоянными службами, станичники разбегаются из полков, а особенно "из приписных к ним разных людей в Казаки". Его сын Степан Ефремов особенно следил за казачьей племенной чистотой. Распоряжением по Войску от 17 апреля 1755 г. атаман предписывал "чтобы Казаки, как сами, так дети их, на беглых и на протчих великороссийских женках и девках не женились, также бы и своих казачьих дочерей за великороссийских людей и сказочных замуж не отдавали и к такому замужеству овдовевших казачьих жен не допускали". "В дальнейшем на протяжении второй половины XVIII в. Войско еще несколько раз подтверждало это распоряжение, угрожая не только "жестоким" наказанием нарушителям, но и "неизбежным станичным атаманам штрафом". Священникам также было строго приказано, чтобы "соглашающих иттить в замужество за малороссиян и великороссиян казачьих жен и дочерей не венчали" (А. П. Пронштейн, Земля Донская в XVII веке, Ростов н/Д 1961, стр. 205). Эту национальную замкнутость Донцов стал без стеснения нарушать презус Военной Коллегии князь Потемкин. Он особенно поощрял пополнение донских полков при помощи П. Казаков из "малороссиян", хлынувших на Дон после разгрома Сичи. Ввиду того, что тогда было запрещено и самое название "Запорожские Казаки", всех пришельцев из Днепра именовали "малоросиянами", и только иногда в актах выделяется отчетливо-казачье название "Днепровские Черкасы". Каждый из этих пришлых людей придя в станицу или на хутор к частному владельцу, должен был приписаться за ними, в качестве неполноправного рабочего. Они назывались поэтому "приписными крестьянами" и "приписными малороссиянами". Из них 4.453 души, в последней четверти XVIII в., по требованию Военной Коллегии стали П. Казаками. Такое распоряжение Потемкина нарушило старые донские традиции и потому не удивительно, что в ответ на него последовали недовольные жалобы Войскового правительства. В одной из них по поводу П. Казаков говорится: "Хотя из них были и люди такие, кои давали надежду к службе, но все они, не имея к тому навыка от молодых лет, и будучи на своих местах или земледельцы или люди в праздность погруженные, оказались бесполезными, тем еще более, что нередко происходят от них из полков побеги и другие постыдные по службе упущения, касающиеся до нарекания Донских Казаков, которые и рождением и воспитанием своим, получая свойственное предков их состояние, имеют особливые способности и Усердие к службе, чем Войско сие приобрело славу". Но набор П. Казаков все еще продолжался и Войсковой атаман Иловайский в 1790 г. вновь затребовал от станиц именные списки, "сколько из приписных во оных, а также и за частными тех станиц владельцами, малороссиян окажется способных к службе". Указ Павла Первого об отмене "злоупотреблений и сделанных перемен князем Потемкиным" был принят Донцами с большим удовле­творением. Станицы возвратились к старым способам приема П. Казаков. Правда, волею русского правительства, к казачьим Войскам присоединялись отдельные племенные группы степняков и горцев (Бурятов, Татар, Калмыков, Осетин и т. п.), но это не были П. К. в прямом значении. Их подчиняли Войсковым правлениям, они должны были нести военную службу вместе и наравне с Казаками, но до полной ассимиляции оставались в казачьей среде иноплеменниками. А П. Казаками считались только лица принятые в общество по станичным приговорам, если они сами об этом просили и если зарекомендовали себя, как заслуженные и достойные уважения граждане. Тот же порядок сохранился в годы возрожденной независимости (1917-20), с той разницей, что теперь право казачьего гражданства давалось помимо станиц и постановлениями Народных Собраний (Кругов и Рад). Полноправными Казаками становились автоматическим все лица, бившиеся в наших рядах за Казачью Идею. Закон предоставлял то же право всем коренным иногородним, выразившим желание стать Казаками. Но этим правом воспользовались лишь немногие. (По актовым материалам, опубликованным в книге А. П. Пронштейн, Земля Доснкая в XVIII веке, Ростов н/Д, 1961). .