Исторический словарь - зарождение элементов капитализма и формирование абсолютной монархии во франции в xvi—xvii вв.

Экономическое развитие в первой половине XVI в. Мануфактуры В XVI в. во Франции по-прежнему господствовал феодальный способ производства, но страна вступила уже в период первоначального накопления. В недрах французского феодального общества начали создаваться предпосылки для развития капиталистических отношений и стало зарождаться капиталистическое производство, которое подтачивало и разрушало устои феодальной экономики. В течение XVI в. Франция сделалась в экономическом отношении одной из передовых стран Западной Европы. В то время как изменение мировых торговых путей в результате географических открытий подорвало начавшееся было капиталистическое развитие Италии, сыграло важную роль в упадке Германии, а в Испании и Португалии экономический подъём начала XVI в. сменился длительным и глубоким упадком, во Франции продолжали развиваться капиталистические отношения. Правда, этот процесс совершался медленнее, чем в Англии и в Нидерландах. С начала XVI в. во Франции развивалось мануфактурное производство, сделавшее наибольшие успехи в тех отраслях промышленности, которые работали не только на внутренний, но и на внешний рынок. К таким отраслям относилось сукноделие в Нормандии, Пикардии, Пуату, Берри, Лангедоке. Здесь в роли капиталиста-предпринимателя, как правило, выступал купец, который низводил до положения наёмных рабочих мелких мастеров и подмастерьев города или деревенских кустарей — прядильщиков и ткачей. Вместе с тем он сосредоточивал в своих руках дорогостоящие средства производства: сукновальные водяные мельницы и красильные мастерские, где производились операции валяния, окраски и отделки сукон. Тем самым рассеянная мануфактура сочеталась с элементами централизованной.

Иногда богатые мастера экономически подчиняли себе разорившихся мастеров, превращали подмастерьев и учеников в наёмных рабочих, закрывая им доступ к званию мастера. Однако развитие суконной мануфактуры внутри цеховой организации было невозможно, так как средневековая регламентация препятствовала развитию капиталистического производства.

В таких же формах комбинирования рассеянной и централизованной мануфактуры развивались капиталистические отношения в кожевенной и особенно в шёлковой промышленности, всё более и более сосредоточивавшейся в «городе шёлка» — Лионе. Полотняная и кружевная промышленность в этот период существовала в Северной Франции, преимущественно в виде рассеянной мануфактуры. Изготовление стекла, литьё пушек, добыча руды и т. п. по самому характеру производства требовали централизованной мануфактуры. Королевские мастерские, изготовлявшие пушки и порох, были уже в XVI в. довольно крупными. Наибольшее распространение централизованная мануфактура нашла во Франции в типографском деле. В Лионе и в Париже уже появились, кроме средних и мелких, также большие по тому времени типографии с дорогим и сложным оборудованием, с 15—20 наёмными рабочими, выпускавшие книги не только для Франции, но и для других европейских стран. Однако, сколь успешно ни развивались капиталистические производственные отношения в этих наиболее передовых отраслях французской промышленности, ни одна из них, и в том числе сукноделие, не завоевала того особого положения в экономике страны, какое заняло в XVI в.

производство сукна в Англии. Своего шёлка-сырца было ещё мало, и его привозили из Италии и из стран Востока. Ограниченная площадь пастбищ, необходимых для разведения высокосортных пород овец, лимитировала развитие сукноделия. Французская металлургия вынуждена была в ту пору довольствоваться сравнительно небольшими рудными запасами Лионской области. Что касается отраслей промышленности, рассчитанных на местный рынок, — а эти отрасли составляли в XVI в. большую часть промышленности, — то в них мелкое ремесленное производство ещё сохраняло господствующее положение. Развитие торговли Огромное значение для развития мануфактуры имело расширение внешней торговли Франции. В XVI в. для экономики страны приобрела первостепенное значение торговля с Испанией, а через неё и с Америкой, куда Франция сбывала большое количество разнообразных товаров и откуда она извлекала большое количество драгоценных металлов. Кроме того, в качестве рынков сбыта французских товаров и в том числе промышленной продукции (тонких сукон, кружев, льняных тканей, шёлковых материй, книг) существенное значение имели Португалия, Англия, Германия и Скандинавские государства. Наоборот, торговый обмен Франции с Италией приходил в XVI в. в упадок, так как французская промышленность начала сама производить такие товары (шёлковые и парчовые ткани, дорогие стеклянные изделия и т. п.), которыми ещё в этот период Италия снабжала почти всю Европу. Большую роль в экономическом развитии Франции этого периода играла торговля со странами, расположенными по восточному и южному (африканскому) берегу Средиземного моря. Здесь Франции удалось добиться в первой половине XVI столетия первенствующего положения. Благодаря крупным привилегиям, полученным Франциском I от Турции (так называемые капитуляции), она оттеснила на задний план североитальянские города, в частности Венецию, которая до этого являлась главной посредницей в торговле между Западной Европой и Ближним Востоком. Торговля с Левантом носила по преимуществу посреднический характер, но до известной степени расширяла также и рынок сбыта для французских мануфактур (особенно южных городов) Она обеспечивала французским купцам солидные барыши и тем самым содействовала росту крупных капиталов и процветанию таких торговых и промышленных центров, как Марсель и Лион. Однако зависимость французской внешней торговли от иностранного купеческого I капитала в этот период не была изжита полностью. Известная часть торговли Франции с Италией и некоторыми другими средиземноморскими странами находилась ещё в руках итальянских купцов. Во Франции в XVI в.

были сделаны лишь первые шаги в сфере колониальной экспансии. Купцы крупных северных портов (Руана, Нанта, Дьеппа) предпринимали в течение XVI в. неоднократные попытки проникнуть в Новый Свет (в Бразилию и Канаду) и заложить там фундамент французских колониальных владений, но эти попытки неизменно терпели крушение. Франция добилась в XVI в. заметных успехов в расширении внешних рынков, в завоевании торговых путей и накоплении купеческих капиталов, однако эти успехи были весьма скромны по сравнению с успехами Испании, Англии и Голландии. Государственный долг и кредит Особенностью процесса первоначального накопления во Франции явилось раннее появление и быстрое развитие системы государственных долгов В 1522 г. были выпущены государственные займы (ренты) с оплатой процентов через парижский муниципалитет, а в 1536 г.— через лионский. В дальнейшем выпуск государственных рент происходил весьма часто. Во Франции начал образовываться слой рантье — лиц, ссудивших государству деньги и живших на проценты по займу. В первой же половине XVI в. получила широкое распространение и другая форма государственного долга — практика продажи государством судейских и финансовых должностей. До этого подобная практика существовала в среде самих чиновников, покупавших друг у друга почётные и прибыльные места в государственном аппарате. В XVI в казна не только узаконила такую практику и стала взимать определённые поборы с купли-продажи должностей, но и начала продавать новые (иногда по очень высокой цене), создав таким путём огромное количество ненужных должностей. Жалованье и всяческие поборы с населения являлись своего рода процентами на вложенный в должность капитал. Некоторые высшие должности давали дворянский титул. Погоня за прибыльными и почётными должностями приняла во Франции размеры, поражавшие иностранцев.

Лишние должности были выкупаемыми (часть их, действительно, периодически выкупалась государством, т. е. уничюжалась), но взамен их вскоре создавались новые, так что их общее количество возрастало. Чрезвычайно разбухший бюрократический аппарат с царившим в нём взяточничеством был чудовищным наростом, высасывавшим из народа значительные средства.

Не менее широкое распространение получила во Франции сдача сбора косвенных налогов на откуп. Хозяйничанье в казначействе откупщиков («финансистов») приводило к их скандально быстрому обогащению (уплачивая авансом всю сумму налога, откупщик получал право сбора налога с населения и фактически собирал значительно большую сумму) и тяжело ложилось на плечи налогоплательщиков, т. е. главным образом на трудовой народ. Уплата процентов по рентам и «жалованья» по проданным должностям, потеря части доходов при сдаче налогов на откуп — всё это отягощало государственный бюджет. Так как основной доходной статьёй бюджета были налоговые поступления с населения (прямой налог — талья, уплачивавшийся крестьянством, и масса косвенных налогов), рост государственного долга неизбежно вызывал и рост налогов. Значительный рост государственного долга ускорял экспроприацию народных масс и развитие процесса первоначального накопления. Гораздо слабее развивался торговый кредит. Сперва в качестве самых крупных банкиров во Франции выступали итальянцы, царившие в главном денежном центре страны — на Лионской денежной бирже. Но уже в конце XVI в. позиции иностранного капитала ослабели, на первое место выступили «финансисты»-французы. Особенности формирования класса буржуазии во Франции Вместе с развитием мануфактурного производства происходило дальнейшее разделение труда, расширялся и укреплялся общенациональный внутренний рынок На этой базе из феодального сословия горожан стал выделяться класс носитель капиталистического способа производства, объединённый общностью экономических интересов в национальном масштабе Но в XVI в. в этом направлении были сделаны только первые шаги. Многочисленные пережитки экономической и политической раздробленности, неодинаковая степень развития капиталистических отношений в отдельных провинциях, общее бесправие буржуазии, эксплуатация со стороны королевского фиска, сословные привилегии дворянства и духовенства — всё это препятствовало быстрому капиталистическому развитию страны, создавало помехи и задерживало накопление капитала.

Усилившееся несоответствие между обогащением нарождавшейся буржуазии и её приниженным общественным положением являлось характерной чертой Франции, бросавшейся в глаза иностранцам. «Теперь купцы стали владыками денег. Поэтому их ласкают и за ними ухаживают,— писал в 1591 г из Франции венецианский посол.— Но они не пользуются никакими преимуществами в общественном положении, потому что любая торговля рассматривается как занятие, несовместимое с благородством.

В силу этого они включены в третье сословие и платят налоги наряду со всеми недворянами и в том числе крестьянами, которые представляют сословие, наиболее угнетаемое как королём, так и привилегированными». Результатом было неизбежное всё возрастающее недовольство мануфактуристов и купцов. Оппозиция существующему порядку в ряде случаев побуждала буржуазию к сближению с народными массами и к известной поддержке революционного протеста масс против феодализма. Однако французская буржуазия XVI в. была еще экономически слишком слаба и политически незрела для того, чтобы противопоставить себя как класс привилегированным сословиям, для того, чтобы возглавить народную борьбу против феодализма и домогаться завоевания политической власти.

Буржуазия XVI в. во Франции не могла ещё добиваться сокрушения феодального строя. Она стремилась лишь к созданию благоприятных условий для развития капиталистических отношений при феодальном строе. Она была заинтересована в поддержке королевской власти постольку, поскольку последняя удовлетворяла такие ее требования, как усиление экономического единства, обеспечение безопасности и полицейского порядка внутри страны, ограничение налоговой эксплуатации, проведение протекционистской политики по отношению к торговле и промышленности.

Именно к этому сводились петиции, с которыми обращались к королевскому трону представители третьего сословия в провинциальных и Генеральных штатах XVI в. В тех случаях, когда у буржуазии возникали конфликты с правящими кругами, особенно в связи с чрезмерными притязаниями королевского фиска, известная часть буржуазии даже на Севере искала выход в муниципальном сепаратизме и противопоставляла королевской власти местные вольности. Особенно сильны были традиции сепаратизма на Юге, так как южная торговая буржуазия была сравнительно слабо связана с внутренним рынком Франции. Причины отставания французской буржуазии в целом от буржуазии таких передовых стран, как Англия и Голландия, нужно искать прежде всего в более слабом развитии во Франции мануфактурного производства и заморской торговли.

Следует также принять во внимание, что во Франции в отличие от Англии городская буржуазия не находила себе экономической и политической опоры в сельской буржуазии. Как будет показано дальше, во Франции не образовался слой фермеров капиталистического типа, хотя отдельные сдвиги в сельском хозяйстве в направлении его капиталистического преобразования имели место.

Скупка дворянских земель превращавшимися в дворян богатыми буржуа (больше всего вокруг таких крупных промышленных или торговых городов, как Париж, Руан, Амьен, Лион, Тур, Пуатье, Нант, Дьепп, Бордо, Ла-Рошель и др.) отвлекала капиталы от промышленности и торговли. При этом новые землевладельцы оказывались в той или иной степени заинтересованными в сохранении феодальных порядков.

Наконец, большое влияние на экономическое положение и политическую роль формировавшейся французской буржуазии оказывало её стремление к финансированию государства в той или иной форме (займы, покупка должностей). Наёмные рабочие Рабочие мануфактур и подмастерья находились в тяжёлом положении, которое не переставало ухудшаться в течение всего XVI в.

в связи с обесценением денег, ростом дороговизны и падением реальной заработной платы (в результате «революции цен»). Заработная плата устанавливалась на основании регламентов, издававшихся цехами, муниципалитетами или правительством, всегда стоявшими на страже интересов предпринимателей. Самый труд подмастерьев и мануфактурных рабочих носил тогда в известной степени принудительный характер.

Ордонанс 1534 г. (для Лангедока) и последующие многочисленные указы причисляли всех безработных к «бродягам» и за отказ от работы на предпринимателей грозили тюрьмой и каторжными работами на галерах. Продолжительный рабочий день значительная интенсификация труда в мануфактурах по сравнению с цехами, штрафы за малейшее нарушение правил, каторжный режим на многих мануфактурах, тяжкий налоговый гнёт — всё это создавало для наёмных рабочих порой прямо-таки невыносимые условия существования. Неудивительно, что эти наиболее обездоленные слои трудящихся были и самыми активными участниками классовой борьбы. Ещё в предшествовавший период возникли самостоятельные союзы подмастерьев — компаньонажи, или братства. В XVI в. их образовывали и мануфактурные рабочие. Это были организации, проникнутые боевым духом. Они неизменно возглавляли выступления рабочих и подмастерьев, борьбу труда с капиталом. Борьба нередко принимала форму массовых стачек; в 1539—1542 гг. в Париже и Лионе разразились большие стачки организованных в компаньонажи типографских рабочих, сопровождавшиеся столкновениями вооружённых рабочих с городскими властями. Идя навстречу собственникам типографий, король издал в 1539 г. в Виллер-Котре эдикт, в котором рабочим запрещались организация союзов, устройство стачек и ношение оружия. Аграрный строй и положение крестьянства Феодальная собственность продолжала оставаться господствующей формой земельной собственности, и феодальная рента по-прежнему уплачивалась крестьянством. Развитие товарно-денежных отношений привело уже в XIV—XV вв. к тому, что дворянские земли (фьефы) отчуждались и продавались; таким образом, условный и иерархический характер феодальной собственности почти исчез, а вассальные обязанности и военная служба короне фактически прекратили своё существование. Ценз (или чинш), который являлся основной формой феодальной ренты и взимался в денежной форме, был фиксированным, т. е. номинально неизменным. Однако реально он неуклонно понижался, особенно в XVI в. в связи с «революцией цен». Последнее обстоятельство явилось главной причиной прогрессировавшего экономического оскудения потомков французского рыцарства, в XV в. получившего название «людей шпаги» (gens depee) или «дворянства шпаги». Уже в XV в. в дворянских поместьях почти совсем не осталось домениальной земли, так как барская запашка постепенно ликвидировалась. Вся земля фьефа обычно находилась в пользовании крестьян, и доходы, извлекаемые из неё феодалами, состояли главным образом из денежной ренты. Подавляющая часть французской земли находилась во владении феодально зависимых крестьян, и даже церковные земли не составляли исключения. Большинство крестьян к этому времени стали самостоятельными лично свободными товаропроизводителями, находившимися в поземельной зависимости на положении цензитариев (censiers), т. е. чиншевиков, держателей земли (такое держание называлось цензивой( Цензива — наследственное феодальное крестьянское держание, за которое землевладельцу уплачивалась фиксированная обычаем денежная рента — ценз. ), ибо основным платежом, который лежал на крестьянине, являлся ценз). Они имели право пользования землёй и передачи её по наследству при условии уплаты ценза и выполнения других повинностей в пользу сеньора.

Подобно домениальной земле, и крестьянская цензива успела превратиться в товар. Крестьяне продавали, сдавали в аренду, закладывали землю, тем самым несколько приближаясь к положению земельных собственников. Однако крестьянская цензива была держанием за феодальные повинности, хотя и с весьма широкими правами распоряжения им. В XVI в. подавляющее большинство крестьян было не только свободно от личной крепостной зависимости, пользовалось правом свободного передвижения и наследования, но и выступало в качестве правомочных лиц при заключении всякого рода гражданских актов (торговых сделок, контрактов и т.

п.), могло судиться в королевских судах. Крестьяне самостоятельно, без посредства сеньоров, уплачивали государственные налоги. Пережитки «серважа» (крепостного состояния) в виде так называемого права мёртвой руки сохранялись лишь в нескольких отсталых провинциях в центре (Берри, Овернь, Бурбонно, Ниверне), а также на востоке страны (Бургундия).

Вместе с тем, несмотря на развитие королевской юстиции и администрации, за сеньорами ещё оставались некоторые судебные и полицейские права и над лично свободными крестьянами. Результатом развития товарно-денежных отношений было всё усиливавшееся расслоение в деревне. Меньшинство богатело, присоединяя к занятию земледелием ростовщичество, торговлю, откуп сеньориальных повинностей и профессию мельника или кабатчика. Этот немногочисленный слой крестьянства несколько округлял свои земельные владения за счёт односельчан и для того, чтобы обработать излишки земли, либо сдавал их в аренду, либо нанимал батраков.

Наоборот, материальный уровень основной массы крестьян понижался, из неё выделялись слои малоземельных бедняков и батраков. Развитие товарно-денежных отношений в сельском хозяйстве обогащало только верхушку крестьянства, масса же попадала под двойное ярмо высокой арендной платы, с одной стороны, долговой кабалы и эксплуатации купцами-скупщиками — с другой.

Ко всему этому добавлялись всё возраставшие государственные налоги. В XVI в. французская деревня уже вошла в полосу первоначального накопления. Как и повсюду, первоначальное накопление во Франции имело своей основой экспроприацию крестьянства, поставлявшего мануфактурам главную массу наёмных рабочих. Но этот процесс принял во Франции своеобразные формы.

Он развивался здесь не в форме огораживаний и сгона крестьян с земли, как в Англии. Во Франции крестьянство оставалось основным классом непосредственных производителей. Однако происходивший процесс дифференциации крестьянства постоянно приводил к выделению известного количества обезземеленных крестьян.

Нередко обезземеление начиналось с долгового закабаления крестьян, разорившихся вследствие всё возраставшего бремени государственных налогов, и завершалось продажей с молотка земли несостоятельных должников. Скупщиками цензив, как правило, не выступали землевладельцы из среды дворянства, так как большинство дворян не только не было в состоянии принять участие в мобилизации крестьянских держаний, но и само зачастую вынуждено было закладывать или продавать свои земли городским богачам.

Именно последние в лице купцов, ростовщиков, разбогатевших ремесленных мастеров и особенно в лице так называемых людей мантии (gеns dе rоbе), т. е. судейских и финансовых чиновников, являлись во Франции главными экспроприаторами крестьян. Они располагали достаточными материальными средствами для того, чтобы прибирать к рукам крестьянские держания.

В XVI в. такая мобилизация крестьянской земли сулила значительные выгоды, так как в связи с «революцией цен» ценность земли и сельских продуктов быстро росла. Иногда цензивы приобретались и богатыми крестьянами. Скупка земли горожанами вела к образованию новых земельных владений. При этом новые землевладельцы буржуазного происхождения довольно быстро (во втором—третьем поколении) приобретали дворянство. Купленные земли они сдавали в аренду, либо из доли урожая (испольщина — metаirе), либо за фиксированную натуральную или денежную арендную плату. Иногда при сдаче земли в аренду они объединяли крестьянские участки в одну или несколько довольно крупных ферм.

В таких весьма редких случаях в качестве арендаторов выступал зажиточный крестьянин с достаточным сельскохозяйственным инвентарём, порой нанимавший и батраков. Часто новые землевладельцы сдавали землю крестьянам в краткосрочную аренду небольшими участками. Крестьяне становились простыми арендаторами и уже не имели на арендуемую землю никаких владельческих прав.

Как правило, помимо арендной платы, они уплачивали также ценз и несли другие лежавшие на арендуемой земле феодальные повинности. Крупное хозяйство на домениальной земле с использованием наёмных рабочих было очень редким явлением. Скотоводство, в частности овцеводство, с коммерческими целями играло небольшую роль.

Указанные обстоятельства препятствовали образованию капиталистического фермерства и тормозили создание широкого слоя сельскохозяйственных рабочих. Мелкое крестьянское хозяйство цензитариев и краткосрочных арендаторов сохраняло доминирующие позиции. Всё это свидетельствует о существенном своеобразии аграрного развития Франции XVI — XVII вв.

— периода первоначального накопления. Феодальные отношения в деревне, равно как и связанное с ними преобладание мелкого крестьянского хозяйства, сохранились вплоть до буржуазной революции конца XVIII в. Тем не менее в сельском хозяйстве Франции в XVI—XVII вв. следует отметить некоторый прогресс.

Происходила все более определенная сельскохозяйственная специализация районов (виноградарских, зерновых, скотоводческих, шелководческих, льноводческих плодоводческих и т. н. ). Вокруг больших городов, особенно вокруг Парижа, формировались значительные зоны более интенсивного сельского хозяйства. Всё шире распространялись лучшие сорта злаков (пшеница), улучшились способы помола зерна.

Расширялись площади, занятые тутовыми деревьями и красящими растениями (вайда и др.). Выращивались новые сорта овощей и фруктов, перенятые главным образом с Востока (через Италию). Французское дворянство Из всех феодальных прослоек наиболее богатой и политически наиболее влиятельной в центре и на местах была в первой половине XVI в.

высшая титулованная знать, состоявшая из отпрысков владетельных домов и из родственников царствовавшей династии. Принцы и герцоги преобладали в королевском совете, занимали губернаторские посты в провинциях и командовали армией и флотом. Они уже не думали о том, чтобы расчленить Францию на части и стать независимыми владыками, подобно германским князьям. Их идеалом было всевластие знати в государстве с умеренной степенью централизации. Поэтому они поддерживали политическое единство Франции в той мере, в какой это единство отвечало их интересам, т. е. позволяло использовать централизованный фискальный аппарат для получения огромных жалований, пенсий и денежных подарков со стороны короля. Однако знать XVI в. не была похожа на своих потомков, придворных вельмож времен Людовика XIV, утративших уже всякую возможность противопоставлять королевской власти свое влияние на местах. Бурбоны, Гизы, Монморанси, Шатильоны и прочие знатные особы, окружавшие трон французских королей в XVI в., еще обладали в значительной мере такой возможностью. Объяснялось это их связями с разорившимся провинциальным мелким и средним дворянством («дворянством шпаги»), которое в поисках денег и покровительства группировалось вокруг того или иного представителя местной знати и в случае войны составляло его вооружённый отряд. Опираясь на зависимое от них среднее и мелкое дворянство, вельможи приобретали значительное влияние и независимость на местах; пользуясь этим, они могли оказывать давление и на королевскую власть. Получение и делёж «королевских милостей» — такова была главная материальная основа тесных связей между грандами и их дворянской клиентелой. Экономическое положение оскудевавшего «дворянства шпаги» особенно ухудшилось в связи с «революцией цен», которая обесценивала денежный ценз, уплачивавшийся крестьянством. Многим дворянам пришлось частично или полностью продать свои родовые поместья. Доходные и влиятельные должности государственного аппарата были для них недоступны из-за своей высокой стоимости. Только в армии «дворянство шпаги» играло важную роль. Для многих обедневших дворян, служивших офицерами и даже солдатами (в гвардейских полках), жалованье было чуть ли не единственным источником средств к существованию. Политическая позиция старого дворянства не была последовательной. В отличие от феодальной знати — политического врага абсолютизма — «дворянство шпаги» поддерживало усиление королевской власти. Для упрочения последней была необходима крепкая связь её с дворянством, с армией. Однако «дворянство шпаги» готово было служить королю лишь на определённых условиях. Оно хотело, чтобы король предоставил ему разнообразные должности и другие возможности для широкой жизни за счёт государственного фиска, чтобы он сделал землевладение монополией дворян, а также чаще водил их в походы, щедро награждая из военной добычи. Вместе с тем они домогались права пользоваться исконными дворянскими «вольностями»: во-первых, освобождением от государственных налогов и, во-вторых, правом взимать со своих подданных феодальные повинности, творить суд и расправу над жителями своих сеньорий, при случае заниматься разбоем на большой дороге. По мере того как усиливалось экономическое оскудение дворянства, требование кормления за счёт казны делалось главным его домогательством. В то время как в XVI в.

«дворянство шпаги» приходило в упадок, происходил процесс образования нового служило-землевладельческого дворянского слоя (на этот раз не военного, а бюрократического) — «людей мантии», — представлявшего собой верхушку чиновничества, буржуазного по своему происхождению. Этот влившийся в дворянство новый слой быстро пошёл в гору, используя в своих интересах перемены в хозяйственном я социальном строе Франции, и стал теснить в экономическом и политическом отношении не только старое дворянство, но и феодальную знать, за счёт которых он не переставал расширять свои земельные владения.

Господствуя благодаря собственности на продававшиеся государственные должности в парламенте и судах, а также в высшей финансовой администрации, «люди мантии» постепенно оттесняли на задний план или вовсе сводили на нет старые сословные учреждения и должности, служившие орудием политического влияния знати и «дворянства шпаги».

К середине XVI в. заметно возросло влияние «людей мантии» также и в королевском совете (канцлер, хранитель печати, государственные секретари), где до сих пор почти безраздельно господствовали светские и духовные аристократы. Источник политического влияния «людей мантии» крылся не только в том, что они располагали крупными денежными средствами и обширными земельными владениями, и не только в том, что они являлись собственниками должностей и кредиторами королевской казны, но и в том, что в XVI в. они ещё могли при случае опереться на поддержку непривилегированных слоев третьего сословия и прежде всего буржуазии, из среды которой они недавно вышли. Продолжая традиции своих предшественников — ле-гистов XIV—XV вв., они вели борьбу с партикуляристскими тенденциями феодальной знати, с её склонностью к насилию и беззаконию.

Они поддерживали, так же как и дворянство в целом, более строгую централизацию и более твёрдый полицейский порядок внутри страны. Таким образом, всё дворянство в целом, за исключением знати, являлось опорой абсолютной монархии. Практически наиболее надёжной опорой являлся возникавший в господствующем классе новый дворянский слой «людей мантии», всё более многочисленный, богатый и влиятельный.

Разорявшееся «дворянство шпаги», служа трону, тем не менее имело к королевской власти, как уже указывалось, немалые претензии. Оно враждовало со своими соперниками — «людьми мантии». Поэтому рядовые дворяне порой были склонны прислушаться к требованиям знати, опасавшейся дальнейшего усиления абсолютизма. Во французском дворянстве XVI в.

не было единства, что ярко проявилось в период гражданских войн. Не было единства и в среде духовенства. Епископами и аббатами крупнейших монастырей были младшие сыновья знатных лиц. Но в середине XVI в. и на эти доходные места начали проникать «люди мантии». Богатые городские каноники были в ту пору уже выходцами из этого же слоя.

На долю младших сыновей старых дворянских домов оставались лишь малодоходные епископства и аббатства. Бедное городское и сельское низшее духовенство по своему материальному положению и социальным чаяниям нередко приближалось к городским низам и к крестьянству. Развитие абсолютизма в первой половине XVI в. Из всех западноевропейских стран лишь во Франции абсолютизм принял наиболее законченную, классическую форму, и сословно-представительные учреждения (Генеральные штаты) не созывались в течение долгого времени. Отвечая коренным интересам всего дворянства, абсолютизм защищал феодальную собственность на землю. Под его опекой продолжали оставаться незыблемыми главные налоговые и сословные привилегии класса феодалов в целом. Значительная часть государственных средств уходила на содержание армии и бюрократического аппарата, на материальную поддержку дворян. Дворянство являлось основной опорой абсолютизма, так как главная функция государства — держать в подчинении эксплуатируемые классы — стала особенно важной в этот период обострения классовой борьбы. В первый период своего существования французская абсолютная монархия осуществила многие экономические и отчасти политические пожелания буржуазии и тем самым способствовала зарождению и росту капиталистического уклада в кедрах феодального общества. В первой половине XVI в. проводившийся абсолютной монархией промышленный и торговый протекционизм немало помог французской буржуазии встать на ноги, хотя в это время абсолютизм не вёл ещё последовательной меркантилистской политики и не давал крупных субсидий мануфактурам. Покровительственные таможенные тарифы стесняли ввоз в страну иностранных промышленных изделий из Италии, Испании и Фландрии. Правительство добилось предоставления Турцией французским купцам монопольных привилегий в Леванте. Развитию общенационального рынка способствовали также частичная ликвидация внутренних таможен и установление известного единства мер и весов. Для унификации права были пересмотрены провинциальные судебные обычаи и издан ряд общефранцузских ордонансов. Крепнувшая система королевской юстиции и местной администрации ограничивала произвол губернаторов и других провинциальных должностных лиц из знати и дворянства. Укреплялись центральные органы власти. Всё это обеспечивало буржуазии более или менее единый правопорядок, необходимый для её развития в национальном масштабе. Учитывались её интересы во внешней политике. В первой половине XVI в. королевская власть сделала большой шаг вперёд к ликвидации сословно-представительных учреждений, которые стали теперь препятствием для усиления центрального аппарата абсолютизма. Это было время царствования трёх преемников Карла VIII — Людовика XII (1498—1515), Франциска I (1515—1547) и Генриха II (1547—1559). Генеральные штаты перестали созываться. Были упразднены также многие из провинциальных штатов и значительно ограничена компетенция оставшихся. Король имел в своём распоряжении большую армию. Все управление сосредоточивалось в королевском совете, но самые важные дола решались в узком кругу лиц, близких к королю. Существенным препятствием для всевластия короля были парламенты, особенно парижский. Он имел право при риисграции новых указов доводить до сведения короля о несоответствии этих указов обычаям страны или смыслу предшествующего законодательства.

Ото право парламентов называлось правом ремонстрации. Парламенты чрезвычайно высоко ценили это право, видя в нем известную форму участия в законодательной власти. Однако заседание с личным участием короля (lit de justice) делало регистрацию новых королевских указов обязательной для парламента. В этот период во много раз возросла армия, состоявшая главным образом из наемников — французов и иностранцев. Французские короли сумели подчинить себе также церковь. Франциск I заключил с папой особый договор (так называемый Болонский конкордат 1516 г.

), согласно которому король получил право назначать кандидатов на высшие церковные должности с последующим утверждением кандидатов папой, но зато признал за собой обязанность уплачивать папе аннаты. Король мог подолгу не замещать освободившиеся вакансии, а доходы с них обращать в свою пользу, соединять несколько должностей в одну и награждать ими своих приближенных.

Такимобразом, частично король стал распоряжаться имуществом церкви, а назначение на высшие духовные должности превратилось в особый вид королевского пожалования, что также способствовало усилению власти короля. Итальянские войны Благоприятные экономические условия конца XV и первой половины XVI в. позволили Франции перейти к агрессивной внешней политике. Разгорелась борьба Франции и Испании за Италию, Франция стремилась завладеть землями для знати и дворянства и укрепить позиции своего купечества в средиземноморской торговле. Итальянские войны начались в 1494 г. походом в Италию французского короля Карла VIII, который прошел страну с севера на юг, не встречая серьезною сопротивления. Однако вскоре он был вытеснен из Италии мелкими государями, которые заключили союз между собой и получили поддержку испанского короля и германского императора. Людовик XII повторил предприятие своего предшественника, однако с еще большей неудачей и был принужден официально отказаться от своего притязания на Неаполитанское королевство, захваченное Испанией. Характер войны изменился со вступлением на французский престол Франциска I, а на испанский в 1516 г. — Карла I, вскоре избранного под именем Карла V императором «Священной Римской империи германской нации». Завоевательные планы Карла V угрожали независимости Франции. Поэтому четыре войны, которые вёл Франциск I с Карлом V, отличались большим ожесточением. Два главных противника — король Франции и Габсбург вели борьбу, не стесняясь никакими средствами. Франциск 1 был разбит в битве при Павии (1525 г.) и взят в плен. Он получил свободу лишь ценой отказа от своих притязаний на Милан и обещания возвратить Габсбургам спорные бургундские земли. Однако Франциск I не собирался выполнять своих обещаний. Вскоре после этого он вступил в лигу, направленную против императора (папа Климент VII, английский король и некоторые итальянские государи), и заключил союз с турецким султаном Сулейманом II Великолепным, который, захватив большую часть Венгрии, угрожал в это время самой Вене. Этот союз был очень выгоден для Франции и в том отношении, что Франциск I получил от турецкого султана так называемые капитуляции, согласно которым французские купцы приобретали важные привилегии в торговле с Турцией. В 30-х и 40-х годах Франциск I вёл ещё две войны с Карлом V. Во время последней войны войско Карла V вторглось во Францию и было всего в двух переходах от Парижа, но развить дальше свой успех оно не смогло, так как встретило отпор со стороны всего населения этих областей Франции. В то же время против Карла выступили немецкие протестантские князья; он вынужден был заключить с Франциском I мир в Крепи (1544 г.). Следующий французский король — Генрих II вновь вёл войны с Карлом V и его преемником — Филиппом II. В результате полного финансового истощения обе стороны пошли в апреле 1559 г. на заключение мира в Като-Камбрези, закончившего итальянские войны. По условиям договора был уничтожен последний оплот англичан на континенте — Кале, навсегда ставший французским портом. Франция получила три важнейшие крепости в Западной Лотарингии — Мец, Туль и Верден с округами, но должна была вывести свои войска из Савойи. В Италии агрессивные планы Франции окончательно потерпели неудачу; не только на юге, но и в Милане укрепились испанцы. Народные восстания Уже с 20-х годов XVI в. война стала требовать невиданных ранее по размеру денежных средств. Появились государственные займы, вошла в обиход продажа казной должностей и — главное — начался неудержимый рост налогов, как прямого (тальи), так и особенно косвенных. С 20— 30-х годов во Франции стала ощущаться «революция цен». Рост дороговизны на предметы первой необходимости раньше всего отразился на трудящихся городов, чья мизерная заработная плата отставала от повышения цен на припасы, одежду, жильё.

Этим объясняется, что идеи реформации, появившиеся в это время во Франции, нашли для себя наилучшую почву именно в кругах городских подмастерьев, наёмных рабочих, мелких ремесленников и лавочников. Народно-реформационное движение, переплетавшееся во многих городах с антиналоговыми восстаниями бедноты, объективно направленными против феодального строя в целом, достигло наибольшего напряжения в 30—40-х годах.

Франция стала ареной таких бурных проявлений народного протеста, каких она не знала в предыдущее столетие. Этот протест был направлен в конечном счёте против феодального порядка, который оставался главным источником бедствий народных масс. Особенно решительно и смело выступили трудящиеся слои юго-западных городов, где к тому же были очень сильны традиции провинциальных вольностей. Здесь в 1548 г. вспыхнуло широкое народное движение, поводом к которому послужило фискальное мероприятие: сдача на откуп одной из наиболее ненавистных податей — пошлины на соль (габели). Новый способ взимания этого налога грозил беднякам увеличением податного бремени. Движение, начавшееся в городах Гиени, Керси, Лимузена, Ангумуа, Сентонжа, охватило затем и деревни. Центром его стала столица Гиени — цветущий портовый город Бордо, где поднялись против королевского фиска и его агентов тысячи ремесленников, мелких торговцев, подмастерьев и рабочих. Здесь впервые громко прозвучал народный призыв «Смерть габелерам!» (откупщикам габели), которому суждено было стать на столетия одним из боевых лозунгов народных возмущений во Франции. К этому лозунгу бордосцы присоединили другой: «Гиень! Гиень!» — требование сохранения старинных вольностей провинции Гиень, в которое вылилось их негодование против центральной власти феодальной Франции. В Бордо стали стекаться вооружённые отряды из других городов. Жертвами народного гнева пали королевский наместник в Гиени и несколько налоговых сборщиков. Бордо оказался во власти народных масс, которые подчинили себе городской магистрат. Но и это мощное антифеодальное движение было жестоко подавлено королевскими войсками. .