Энциклопедия культурологии - манн

(Mann) Томас (1875-1955) нем. писатель и мыслитель, автор многочисл. эссе по философии и истории культуры. Путь М. как мыслителя, начавшийся под сильным влиянием Шопенгауэра, Ницше, Вагнера и общей культурной ситуации нем. “конца века”, весь стоит под знаком непрекращающегося движения к более гуманистич. и плодотворной мировоззренч. ориентации. В основном М. работает над преодолением психологии декаданса, глубоко им пережитой. В себе самом М. видит орудие критич. самоочищения нем. “бюргерской” культурной традиции, а в своем творчестве — инструмент “самоопределения” (понимаемого в духе этики позднего Гёте) через самопознание.

Худож. метод М. характеризуется повышенно сознат. отношением к творчеству и твор.ч. процессу. Это проявляется двояко: 1) в его произведения вводятся прямые рассуждения о сущности и по поводу творчества; создание произведения сопровождается рефлексией, к-рая входит интегральной частью в само произведение; 2) исключит, содержанием произведений становится проблематика искусства и творчества, к-рая выполняет у М. роль универсального символа, вмещающего в себя более или менее значит, обществ, тематику. Бытие художника, представленного как творч. личность и творящего свою жизнь как произведение искусства, выступает у М. как аналог самых разл. социальных явлений: проблематика психологии художника раскрывается на образах монарха (“Королевское высочество”) или авантюриста (“Признания авантюриста Феликса Круля”), библейских героев (тетралогия “Иосиф и его братья”) или ср.-век. аскетов (“Фьоренца”, “Избранник”) и т.д. С др. стороны, социальная проблематика оформляется как изображение жизни и творчества художника (“Доктор Фаустус”). Для метода М. характерна автопортретность образа художника, стоящего в центре его произведений; притом это автопортрет не буквальный, а преображенный, экспериментальный, являющийся продуктом транспозиции своего Я на разные ситуации, разные эпохи и с заменой ряда черт на противоположные.

Самое раннее отношение к действительности у М. близко эстетству 90-х гг. 19 в., но очень скоро над эстетич. критерием надстраивается этич. принцип. В центре этики М. стоит проблема взаимоотношения духовной культуры и социальной действительности, выражаемая противоположением двух групп понятий: дух, созерцание, творчество, болезнь — жизнь, действие, здоровье, счастье. Ранний М. под сильным воздействием идей Шопенгауэра (дух как аскетич. преодоление воли к жизни) и Ницше (дух как болезнь) понимает эти антитезы дуалистически: дух рассматривается как начало проблематич., противоречивое, неполноценное, жизнеспособность отождествляется с антидуховностью, а в социальном плане — с агрессивной буржуазностью (“Тристан”, 1902) или в лучшем случае с бюргерской заурядностью (“Тонио Крёгер”, 1903). Шопенгауэр привлекает М. как моралист, пессимизм к-рого — трагическое, но внутренне освобождающее учение, и как истолкователь сущности музыки (музыка всегда остается для М. прообразом всякого искусства). В творчестве Вагнера М. находит выражение тех же колебаний между волей к смерти и волей к жизни.

Существенно, однако, что уже в этот период мы не находим у М. ни доктринерского отрицания “жизни”, как у Шопенгауэра, ни взвинченно-экстатич. воспевания антидуховности жизненного начала, как у Ницше. Сугубо критич. оценка как “жизни”, так и “духа” в их разобщенности (“Тристан”), косвенно выражает потребность преодоления этой разобщенности, хотя такая потребность еще осмысляется как неосуществимое “томление” (“Тонио Крёгер”, “Фьоренца”). От вечного, вневременного характера своих антитез М. переходит к явлению их в конкр. социальных условиях (действительность, как она противостоит искусству), хотя еще считает их непреодолимыми. Перелом подготавливается в повести “Королевское высочество” (оптимистич. решение проблемы достоинства и счастья в противоположность шопенгауэровскому аскетизму), но осуществляется только после Первой мир. войны (“Волшебная гора”, 1924, эссе “Гёте и Толстой”, 1923), выливаясь в требование единства противоположностей. С этого времени противопоставление “жизни” “духу” и т.п. понимается М. не как альтернатива для выбора, но как противоположности в их единстве, способном к равновесию. Это равновесие как условие победы гуманного начала и в творчестве, и в жизни — идеал М. во вторую половину его творч. пути, олицетворение к-рого он видит в Гёте (“Лотта в Веймаре”, 1939, ряд статей и выступлений — “Гёте как представитель бюргерской эпохи”, “Гёте и демократия” и др.) как гуманисте, воплотившем в себе единство духовного и практич. начал. С этой концепцией Гёте связана и тетралогия “Иосиф и его братья” (1933-43), где шопенгауэровский идеал чистоты и духовности, враждебной жизни, снижается в откровенно иронич. мотивах бесплотного ангельского мира и ущербного бытия скопца Потифара (Петепрe), а противоречия “достоинства” и “счастья”, “чистоты” и “жизни” снимаются в гармонич. образе мудрого и деятельно-жизнеспособного Иосифа.

Этика М. теряет свой индивидуалистич. характер и обращается к широким социальным проблемам. Пройдя через период консерватизма и национализма (“Размышления аполитичного”, 1918), М. приходит к утопии справедливого общества, где реализуется искомое слияние духа и деятельности, к истор. оптимизму. К обществ. деятельности М. приводит и своего Иосифа (“Иосиф-кормилец”, 1943). С социально-этич. т. зр. пересматривается проблема “духа”. Для позднего М. противоположны не дух и жизнь, а дух гуманный и антигуманный. В статье “Философия Ницше в свете нашего опыта” (1948) М. подвергает Ницше критике именно за противопоставление духовного жизненному, и жизни — этике.

Испытав сильное влияние романтич. мировоззренч. стиля, М. критически переоценивает его. Как крайнюю степень его вульгаризации М. воспринимает “романтич. варварство” — фашизм (“Слово немца. Воззвание к разуму”, 1930; “Германия и немцы”, 1947, и др.). Анализу мировоззренч. предпосылок фашизма посвящен роман “Доктор Фаустус” (1947).

М. интенсивно работает над проблемой взаимоотношения между рац. и интуитивно-алогической, “олимпийской” и “хтонич.” сферами человеч. психики (мотив гармонии “сновидчества” и “рассудительности” в тетралогии “Иосиф и его братья”), выступая против иррационалистич. оценки интеллекта как разрушителя творч. потенций “души” (полемика против Клагеса). Особый интерес М. вызывает рац. осмысление мифа (работа на материале мифа в романах “Иосиф и его братья” и “Избранник”, мифол. мотивы в др. произведениях, изучение спец. работ по теории мифа — Кереньи, Юнга и др.). Интерес М. к фрейдизму обусловлен тем, что М. видит в нем средство, аналогичное рационализации сферы подсознательного, в частности мифа (“Место Фрейда в истории совр. культуры”, “Фрейд и будущее”), “разоблачение неврозов”, к-рое может быть мобилизовано против фашизма.

Полемически заострены против иррационалистич. идеализации архаич. форм мировосприятия центр, понятия философии культуры позднего М. — понятия иронии и пародии. Они истолковываются чрезвычайно расширительно: сама культура определяется как пародия (“Лотта в Веймаре”; ср. также “Замечания к роману “Избранник”, 1951). По мысли М., идея культуры неразрывно связана с идеей традиции, и в этом смысле всякий акт культуры есть “повторение”. Но принцип прогресса требует рефлективного осмысления традиции: отсюда возникает ирония. Архаичные формы духовной культуры (напр., миф) суть для нас объект пиетета постольку, поскольку они служили в прошлом конструктивными орудиями интеллектуального и морального прогресса, но их “наивность”, т.е. их несоответствие нашему рациональному, критич. сознанию, может быть предметом любования только через иронию.

Безответств. любование “наивностью” архаики, не дополненное иронией, есть “соблазн смерти”.

В этич. ориентации своих творч. принципов М. опирался на традиции нем. классики, к-рой он в огромной степени обязан и своей филос. культурой (влияние диалектики Гёте), и на опыт рус. лит-ры (Толстой, Достоевский, позднее Чехов). С установкой М. на этич. принцип интеллектуальной честности связан эстетич. императив “скромности”, т.е. художнической интонации, противоположной всем видам взвинченной, демагогич.патетики.

^{Соч.: Gesammelte Werke. Bd 1-12. В., 1955: Nachlese. В.; Fr./M., 1956; Th. Mann und К. Kerenyi: Gesprach in Briefen. Z., I960; Собр. соч. Т. 1-10. М., 1959-61; Иосиф и его братья Т. 1-2. М., 1968.}

^{Лит.: Адмони В.Г., Сильман Т.И. Т.Манн. Очерк творчества. Л., 1960; Lukacs G. Th. Mann. В., 1949; Mayer H. Th.Mann. Werk und Entwicklung. В., 1950; Lesser J. Th.Mann in der Epoche seiner Vollendung. Z., 1952; Thieberger R. Der Begriff der Zeit bei Th. Mann. Baden-Baden, 1952; Nicholls R.A. Nietzsche in the early work ofTh. Mann. Berk.; Los Ang., 1955; Allemann B. Ironie und Dichtung. Pfullingen, 1956; Middell E. Thomas Mann. Lpz., 1968; Thomas R.H. Th. Mann: the mediation of Art. Oxf., 1956; Kaufmann F. Th. Mann: The World as Will and Representation. Bost, 1957.}

^{С. С. Аверинцев, А. В. Михайлов}

Культурология. XX век. Энциклопедия.

1998.