Большая Советская энциклопедия - камю альбер
Связанные словари
Камю альбер
Философские взгляды К. не отличаются строгой систематичностью и во многом перекликаются с экзистенциалистскими умонастроениями, несмотря на открыто выражавшееся К. несогласие с ведущими мыслителями этого течения. К. исходит из мысли о крахе в 20 в. былых притязаний разума ‒ будь то житейское здравомыслие, рационалистическая теология божественного «промысла» или наука ‒ постичь порядок и конечный метафизический смысл бытия. Опыт человеческого существования, неминуемо завершающегося смертью, приводит мыслящую личность, согласно К., к открытию «абсурда» как своего «вечного удела» на земле. Однако эта истина должна не обезоруживать, а, напротив, пробуждать высшее мужество ‒ продолжать жить вопреки «хаосу», обходясь без всяких доводов в пользу такого решения. Поначалу единственной ценностью К. провозглашал полноту телесного приобщения к природе, а гражданские, духовные, нравственные ценности изобличал как неподлинные. Но, участвуя в Сопротивлении, К. пересмотрел свой прежний лозунг «Ничто не запрещено» в свете идеи долга каждого перед «другими» («Письма к немецкому другу», 1943‒44). В дальнейшем он пришёл к моралистическому гуманизму, опирающемуся на заповедь христианского милосердия и противопоставленному нравственности, исходящей из социально-исторических установок. Тем самым К. избежал ницшеанства, но открыто размежевался и с революционной моралью, предпочтя ей праведничество тех, кто «истории не делает, а претерпевает» её напасти.
В литературном творчестве К. видит задачу писателя в том, чтобы облечь хаотический мир в упорядоченные и завершенные формы. В этом он следует французским писателям-моралистам 17‒18 вв. с их строгой и отточенной ясностью. Книги К. тяготеют к притче, к трагическому «мифу» духовного прозрения, когда человек внезапно открывает свою метафизическую участь смертной песчинки и, руководясь этой истиной, прокладывает свою дорогу. От демонического мятежа против судьбы в «Калигуле» и «языческого» имморализма в «Постороннем», через стоическое сопротивленчество в «Чуме», светский вариант проповеди «Не убий!» в «Праведных» к горькому переживанию отлучённости от счастья в «Изгнании и царстве» и «Падении» ‒ таков путь героев К., мучимых поисками своей жизненной правды. Их метания между произволом и долгом, одиночеством и солидарностью, бунтарством и самоустранением ‒ одно из свидетельств неустойчивой духовной атмосферы на Западе середины 20 в. Марксистская мысль во Франции и за её пределами подвергла критике взгляды К. как выражение идеологической двусмысленности разорванного мелкобуржуазного сознания.
Соч.: Théâtre, récits, nouvelles, P., 1962; Essais, P., 1965; в рус. пер. ‒ Избранное, [вступ. ст. С. Великовского], М., 1969.
Лит.: Шкунаева И. Д., Современная французская литература, М., 1961; Евнина Е. М., Современный французский роман, 1940‒1960, М., 1962; Михайлова Л., Некоторые аспекты гуманизма в философии А. Камю, «Тр. Московского института народного хозяйства», 1967, № 47; Карпушин В. А., Концепция личности у А. Камю, «Вопросы философии», 1967, № 2; Nicolas A., A. Camus, P., 1966; Quillot R., La mer et les prisons, essai sur A. Camus. P., 1956.
Библ.: Crepin S., A. Camus. Essai de bibliographic, Brux., 1960.
С. И. Великовский.
Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия
1969—1978