Сводная энциклопедия афоризмов - альфонс де сад

Альфонс де Сад

(1740—1814 гг.) маркиз, писатель и философ

Бессердечность богатых узаконивает дурное поведение бедных.

Бог создал эту ситуацию, чтобы дать человеку возможность исполнять свободу воли и выбирать между добром и злом.

Быть оклеветанным — это то испытание на чистоту, из которого добродетельный человек выходит незапятнанным.

«Властный, наделенный холерическим темпераментом, импульсивный, склонный к крайностям во всем, с безумно богатым воображением, такой, равного которому в жизни нет, — вот я весь в двух словах. И еще добавлю: вы должны или убить меня или принимать меня таким, каков я есть, ибо я не изменюсь».

Вы всегда найдете злодеяния, которые измеряются не силой нанесенного оскорбления, а ранимостью агрессора. И вот вам объяснение того, что богатство и высокое положение всегда правы, а милосердие всегда виновато.

«Государство легко может себе позволить иметь меньшее население… незаконнорожденные, сироты, дети-уроды должны осуждаться на смерть еще в младенчестве».

Грабеж устанавливает род равновесия, которое полностью разрушает имущественное неравенство.

Даже самые снисходительные из людей не станут отрицать, что судьи имеют право преследовать тех, кто исповедует атеизм, и даже осуждать их на смерть, если нет другого способа избавить от них общество.

Если Бог создал все, отсюда следует, что он также создал добро и зло, включая то, что считается греховной природой человека.

«Если действует материя, если Природа сама, за счет собственной энергии, способна создавать, производить, сохранять, поддерживать… то для чего искать какую-то постороннюю силу?»

Если они склонны к крайним проявлениям жестокости, их потребности определяются умом и изысканностью чувств — одним словом, их чувствительностью. Жестокость освобождает их чувства.

Жестокость — это просто человеческая энергия, которую цивилизация еще не успела до конца извратить. Следовательно, это не порок, а добродетель.

Когда-нибудь, когда изучение анатомии продвинется, появится возможность связать поведение человека и его пристрастия.

Люди осуждают страсти, забывая, что философия зажигает свой факел от их огня.

Можно заменить кровати, столы и комоды, но только не идеи. Их потеря невосполнима.

Моя манера мыслить не принесла мне несчастий. Их причиной стали мысли других.

Не может быть справедливым закон, который предписывает человеку, не имеющему ничего, уважать другого, у которого есть все.

Не существует ни одного живущего человека, которому не захотелось бы сыграть деспота, если он обладает твердым характером.

Не только добродетель необходима природе и, наоборот, не только в преступлении она нуждается, но и утверждает себя в совершенном равновесии между тем и другим. В этом состоит ее бесконечная мудрость. Но можем ли мы быть виновны, добавляя то к одной, то к другой стороне, когда она сама располагает нас на своей шкале?

«Никто не обязывает вас заниматься этим как профессией; но если вы взялись, делайте хорошо. Прежде всего не рассматривайте это просто как способ поддержать свое существование; ваш труд отразит вашу нужду, вы перенесете в него собственную убогость; он будет отмечен печатью голодной бледности. Вам будут предложены другие профессии: шейте башмаки, но воздержитесь от писания книг».

Ничто из того, что разрушает, не может быть преступным — таков закон природы.

После смерти нет ничего. Это не пугает, а успокаивает.

«Разве не думают, что Добродетель, как бы она ни была прекрасна сама по себе, становится худшим из всех возможных положений, раз она стала слишком слабой, чтобы противостоять пороку, и потому не лучше ли в этот полностью развращенный век поступать как остальные?… если несчастья преследуют добродетель, а благоденствие почти всегда сопутствует пороку, как это происходит и в природе, ее лучше ли в конце концов занять место среди негодяев, которые процветают, чем среди праведников, которые идут ко дну?»

Самый сокровенный долг истинного республиканца состоит в признании заслуг великих людей.

Существование мучеников указывает только на то, что, с одной стороны, имеется энтузиазм, а с другой — сопротивление. Прочтите книги о путешествиях — вы увидите там столько же богов, сколько стран, столько разных культов, сколько приходит в голову.

«Тирания и религиозные предрассудки были взращены в одной и той же колыбели, они в равной мере дети фанатизма, им равно служили и эти бесполезные создания, которые известны всем как священники, и монарх на троне: имея общую основу, они неизбежно будут защищать друг друга».

Тот, кто желает в одиночку бороться против общественных интересов, должен знать, что погибнет.

Успешно размножаясь, человек угрожает природе, потому что он ограничивает ее способность создавать новые виды. Следовательно, она только приветствует уничтожение людьми друг друга. Отсюда полезность убийства.

Человек рождается в страданиях, вынужденный заботиться о себе самом, опираясь на все ресурсы, данные ему природой.

Чтение этих книг убедило меня, что законы нравственности являются относительными, обусловлены географическим положением и социальным устройством.

Это ново, потому что я представляю порок торжествующим, а добродетель — его жертвой, подверженной всем формам унижения и жестокости, но наделенной единственно чувствительной душой, чтобы противостоять этим опасностям.

Я, вполне естественно, заинтересован в том, чтобы существовало законное право для всех форм сексуального поведения, к которым я сам склонен и которые определяются природными импульсами.(Источник: «Афоризмы. Золотой фонд мудрости.» Еремишин О. М.: Просвещение; 2006.)