Сводная энциклопедия афоризмов - люк де клапье вовенарг

Люк де Клапье Вовенарг

(1715—1747 гг.) писатель

Бедность так принижает людей, что они стыдятся даже своих добродетелей.

Большинство людей в глубине души презирает добродетель и плюет на славу.

Бывают люди, чьи таланты никогда бы не обнаружились, не будь у них еще и недостатков.

Великие люди бывают подчас велики даже в малом.

Великие люди, научив слабодушных размышлять, наставили их на путь заблуждений.

Великие мысли исходят из сердца.

Всего ошибочнее мерить жизнь мерою смерти.

Все жизненные правила следует черпать только в мужестве.

Все люди рождаются искренними, а умирают лжецами.

В сострадании меньше нежности, чем в любви.

В чем только не убеждают человека страх и надежда!

Вырази ложную мысль ясно, и она сама себя опровергнет.

Высокая должность избавляет иногда от необходимости иметь еще и дарования.

Где темен стиль, там царствует заблуждение.

Главные обязанности людей основаны на их беззащитности друг перед другом.

Глупец всегда убежден, что никто ловчей его не проведет умного человека.

Говорить только хорошее обо всех и вся — плохая и мелкая политика.

Гордость — утешительница слабых.

Даже лучшие писатели говорят слишком много.

Даже у молодой женщины меньше поклонников, чем у богача, который славится хорошим столом.

Действия не так добры или порочны, как наши желания.

Для того чтобы творить великие дела, нужно жить так, будто и умирать не придется.

Если афоризм нуждается в пояснениях, значит, он неудачен.

Если советы страсти более смелы, чем советы рассудка, то и силы для исполнения их страсть дает больше, чем рассудок.

Если хотите высказывать серьезные мысли, отучитесь сперва болтать вздор.

Есть люди, которые относятся к нравственности, как некоторые архитекторы к домам: на первый план ставится удобство.

Есть люди, которые читают лишь для того, чтобы находить у писателя ошибки.

Женщины и молодые люди умеют ценить лишь тех, к кому питают склонность.

Жестче всех тот, кто мягок из корысти.

…Именно страстям обязан разум самыми блистательными своими завоеваниями.

Иной раз проще создать новую партию, чем постепенно добиться главенства в уже созданной.

Иные живут счастливо, сами того не зная.

Искусство нравиться — это искусство обманывать.

Истина — солнце разума.

Когда нововведение слишком трудно установить, это служит доказательством, что в нем нет необходимости.

Красноречив тот, кто даже непроизвольно заражает своей верой или страстью ум и сердце ближнего.

Краткость жизни не может ни разубедить в ее радостях, ни утешить в ее горестях.

Критиковать автора легко, но трудно его оценить.

Кто более строг, чем законы, тот — тиран.

Кто ищет славы на пути добродетели, тот лишь требует награды по заслугам.

Кто не знает цену времени, тот не рожден для славы.

Кто не способен выдумывать небылицы, у того один выход — рассказывать были.

Кто уважает себя — внушает почтение другим.

Легче всего уничтожить ту партию, в чьей основе лежат доводы благоразумия.

Легче рисоваться многими знаниями, чем хорошо владеть немногими.

Легче сказать новое слово, чем примирить меж собой слова уже сказанные.

Ленивцу всегда хочется что-нибудь делать.

Лжец — человек, не умеющий обманывать; льстец — тот, кто обманывает обычно лишь глупцов.

Лицемеря, совесть не сознает, что она лицемерит.

Ловкачи никого не отталкивают от себя.

Лучшая опора в несчастье не разум, а мужество.

Любая страсть, владеющая человеком, как бы открывает прямой доступ к нему.

Любовь сильнее самолюбия: женщину можно любить, даже когда она презирает вас.

Люди всегда ненавидят тех, кому причиняют зло.

Люди обычно мучают своих ближних под предлогом, что желают им добра.

Люди с пылким характером редко бывают постоянны в дружбе.

Мало бывает несчастий безысходных; отчаяние более обманчиво, чем надежда.

Мало говорят вещей основательных, когда стараются сказать что-нибудь необыкновенное.

Мало кому удавалось совершить великое деяние по чужой подсказке.

Милосердие предпочтительнее справед— ливости.

Молодые люди меньше страдают из-за своих оплошностей, чем от благоразумия стариков.

Молодые люди плохо знают, что такое красота: им знакома только страсть.

Мужество, сочетаемое с умом, помогает более, нежели один ум без мужества.

Мы знаем больше бесполезных вещей, чем не знаем полезных.

Мы любим иной раз даже такие похвалы, в искренность которых не верим.

Мы не любим, когда нас жалеют за совершенные нами ошибки.

Мы не особенно довольны бываем своими друзьями, если они, ценя наши хорошие качества, позволяют себе замечать также и наши недостатки.

Мы подмечаем в людях много пороков, но признаем мало добродетелей.

Мыслить человека научили страсти.

Мы слишком мало пользуемся мудростью стариков.

Мысль о смерти вероломна: захваченные ею, мы забываем жить.

Мы так многое в жизни презираем, чтобы не исполниться презрением к самим себе.

Мы укоряем обездоленных, дабы не обременять себя состраданием.

Надежда — единственное благо, которым нельзя пресытиться.

Наслаждение есть плод труда и награда за него.

Насмешка — детище удовлетворенного презрения.

Насмешка — хорошее испытание для самолюбия.

Нас оскорбляет не столько презрение глупцов, сколько пренебрежение людей умных.

Наш разум скорее проницателен, нежели последователен, и охватывает больше, чем в силах постичь.

Невозможно отучить людей изучать самые ненужные предметы.

Нельзя быть справедливым, не будучи человечным.

Не надо осмеивать общеуважаемые мнения, вы этим только оскорбляете людей, но не убеждаете их.

Не найдется, пожалуй, истины, которая не могла бы послужить для кого-либо поводом к заблуждению.

Необходимость избавляет нас от трудностей выбора.

Непринужденная беседа — лучшая школа для ума.

Не следует робеть из опасения наделать ошибок, самая большая ошибка — это лишать себя опытности.

Нет искуса тяжелее для целомудрия, нежели одиночество.

Нет ничего полезнее доброго имени, и ничто не создает его так прочно, как достоинство.

Нет покровителей надежнее, чем наши собственные способности.

Нет правил более изменчивых, нежели правила, внушенные совестью.

Нет человека настолько остроумного, чтобы никогда не быть скучным.

Неученость не есть недостаток ума, а знание не есть признак гения.

Низок душою тот, кто стыдится своей дружбы с людьми, чьи недостатки стали всем известны.

Ничто так не унижает человека, не делает его таким жалким, как тщеславие, оно ярчайшая примета посредственности.

Одиночество так же необходимо разуму, как воздержание в еде — телу, и точно так же гибельно, если оно слишком долго длится.

О людях следует судить не по тому, чего они не знают, а по тому, что знают — и насколько глубоко.

Отчаяние есть величайшее из наших заблуждений.

Подлинно хорошая живопись чарует нас до тех пор, пока ее не начнут хвалить другие.

Полна самобытности и новизны та книга, которая пробуждает в нас любовь к старым истинам.

Польза добродетели столь очевидна, что даже дрянные люди поступают добродетельно ради выгоды.

Порою наши слабости привязывают нас друг к другу ничуть не меньше, чем самые высокие добродетели.

Постоянство — это всегдашняя мечта любви.

Правила нравственности, как и люди, меняются с каждым поколением: они подсказаны то добродетелью, то пороком.

Праздность более утомляет, чем труд.

Прежде чем ополчиться на зло, взвесьте, способны ли вы устранить причины, его породившие?

Привычка — все, даже в любви.

Пустое дело — пытаться угодить завистникам.

Пьяный отпускает иногда более забавные шутки, чем записные остроумы.

Рабство унижает человека до того, что он начинает любить свои оковы.

Равно слабодушны и те, что окружают свои дела непроницаемым покровом тайны, и те, что все о них выбалтывают.

Разуму не постичь надобностей сердца.

Робость можно определить как боязнь порицания, стыд — как уверенность, что оно неминуемо.

Самые кислые люди — это те, которые слащавы из интереса.

Самые полезные советы те, которые легче всего использовать.

Самый увлекательный разговор — и тот утомляет слух человека, поглощенного страстью.

Сделавшись собственностью человека, животное ублажает его самолюбие.

Сила или слабость нашей веры зависит скорее от мужества, нежели от разума. Тот, кто смеется над приметами, не всегда умнее того, кто верит им.

Соблюдение целомудрия вменяется в закон женщинам, меж тем в мужчинах они превыше всего ценят развращенность. Не забавно ли?

Советы старых людей — как зимнее солнце: светят, да не греют.

Сознание плодотворности труда есть одно из самых лучших удовольствий.

Сознание своей силы умножает ее.

Судя по всему, человек от природы не способен к независимому существованию.

Суровость закона говорит о его человеколюбии, а суровость человека — о его узости и жестокосердии.

Твердый характер должен сочетаться с гибкостью разума.

В старости не увеличивается число друзей: все потери тогда безвозвратны.

Терпение — это искусство надеяться.

Только тот способен на великое деяние, кто живет так, словно он бессмертен.

Торгуя честью, не разбогатеешь.

Тот, кто требует платы за свою честность, чаще всего продает свою честь.

Тщеславие… лишает людей естественности.

У женщин обычно больше тщеславия, чем темперамента, и больше темперамента, чем добродетели.

Ум должен не ограничивать, а дополнять добродетель.

Умеренность в великих людях ограничивает лишь их пороки.

Ум — око души, но не сила ее; сила души — в сердце.

У нас нет ни сил, ни случая сотворить все добро и зло, которое мы собирались сотворить.

Управлять одним человеком иной раз труднее, чем целым народом.

Успех создает мало друзей.

Хотите подчинить себе других — начинайте с себя.

Мне жаль влюбленного старика: юношеские страсти губительно опустошают изношенное и увядшее тело.

Человека называют бесхарактерным, если душа его слаба, легкомысленна, непостоянна, но даже эти недостатки все равно образуют характер.

Человеколюбие — вот первейшая из добродетелей.

Человек, от которого никому нет проку, поневоле честен.

Чрезмерная осмотрительность не менее пагубна, чем ее противоположность: мало проку от людей тому, кто вечно боится, как бы его не надули.

Чужое остроумие быстро прискучивает.

Шутка у философов столь умеренна, что ее не отличишь от серьезного рассуждения.

Язык и мысль ограничены, истина же беспредельна.

Ясность украшает глубокие мысли.

Войны подобны судебной тяжбе, где судебные издержки превышают спорную сумму.

В дружбе, браке, любви, словом, в любых человеческих отношениях мы всегда хотим быть в выигрыше, а поскольку отношения между друзьями, любовниками, братьями, родственниками и т. д. особенно тесны и многообразны, не следует удивляться, что в них ждет нас больше всего неблагодарности и несправедливости.

В известном смысле недостатки любого произведения сводятся к одному — оно слишком длинно.

В любом трактате проглядывает подчас немало двусмыслицы, а это доказывает, что каждая из договаривающихся сторон сознательно намеревалась нарушить его, как только представится возможность.

Велики людские притязания, а цели — ничтожны.

Вельможа слишком дорого продает свое покровительство; поэтому никто и не считает себя обязанным платить ему признательностью.

Все, что слишком длинно, приедается, даже жизнь; однако ее любят.

Всего ошибочнее мерить жизнь мерою смерти.

Дураки употребляют умных людей с той же целью, с какой мужчины-недоростки носят высокие каблуки.

Дураков меньше, чем думают: люди просто не понимают друг друга.

Дурных людей всегда потрясает открытие, что и добропорядочные способны на хитроумие.

Если болезненный человек съест вишню, а назавтра сляжет с простудой, ему непременно скажут в утешение, что он сам во всем виноват.

Живость ума не слишком красит человека, если ей не сопутствует верность суждений. Не те часы хороши, что ходят быстро, а те, что точно показывают время.

Как трудно заниматься выгодным делом, не преследуя при этом собственной выгоды!

Какие услуги ни оказывай людям, им все равно не сделаешь столько добра, сколько, по их мнению, они заслуживают.

Какую бы нежность ни питали мы к друзьям и близким, их счастья все равно мало, чтобы осчастливить и нас.

Когда человек неспособен занять и развлечь себя, он берется занимать и развлекать других.

Когда я вижу человека, превозносящего разум, я готов держать пари, что он неразумен.

Люди готовы наобещать горы, чтобы избавиться от необходимости дать хотя бы крохи.

Люди редко примиряются с постигшим их унижением: они попросту забывают о нем.

Много говорят лишь о тех мыслях и книгах, которые интересны многим.

Монахами становятся из набожности, а солдатами — из нечестия, но затем те и другие исполняют свои обязанности почти всегда по необходимости или по привычке.

Мы без особого труда прощаем вред, причиненный нам в прошлом, и бессильную неприязнь.

Мы делаем вид, будто нам лень завоевывать славу, и при этом лезем из кожи ради ничтожной корысти.

Мы знаем за собой много такого, о чем люди всегда умалчивают, и угадываем в них то, о чем умалчиваем сами.

Мы не в силах пренебречь презрением окружающих: у нас слишком мало самолюбия.

Мы не доверяем даже умнейшим людям, когда они советуют, как вести себя, но не сомневаемся в непогрешимости собственных советов.

Мы не очень печемся о благополучии тех, кому помогаем только советами.

Мы не понимаем, сколь притягательны сильные страсти. Нам жаль людей, живущих в вечной тревоге, а они презирают нас за то, что мы не знаем тревог.

Мы не так домогались бы всеобщего уважения, когда бы твердо знали, что достойны его.

Мы редко вдумываемся в чужую мысль; поэтому, когда нам самим приходит такая же, мы без труда убеждаем себя, что она совершенно самобытна — столько в ней тонкостей и оттенков, которых мы не заметили в изложении ее автора.

Настоящие политики лучше разбираются в людях, нежели те, что подвизаются на поприще философии; другими словами, именно политики — настоящие философы.

Наше суждение о других не так изменчиво, как о самих себе.

Нашу снисходительность мы приберегаем для праведников.

Неглупые дурнушки часто злы: их гложет досада на свое безобразие, ибо они видят, что красота восполняет любой недостаток.

Нелегко ценить человека так, как ему хочется.

Немного здравого смысла — и от глубокомыслия ничего не останется.

Несправедливо требовать от людей, чтобы из уважения к нашим советам они делали то, чего никогда не стали бы делать ради самих себя.

Нет обиды, которой мы не простили бы, отомстив за нее.

Нет утраты болезненней и кратковременней, чем утрата любимой женщины.

Неустанная деятельность скорее приведет к богатству, нежели осмотрительность.

Отчаянье обманывает чаще, нежели надежда.

Подданные льстят государям куда как с большим пылом, чем те эту лесть выслушивают. Жажда что-то добыть всегда острее, чем наслаждение уже добытым.

Пожалуй, на свете не существовало писателя, довольного веком, в котором ему привелось жить.

Расположения сильных мира сего скорее добьется тот, кто помогает им пустить по ветру их добро, нежели тот, кто пытается научить, как его приумножить.

Редкий человек способен, не дрогнув, стерпеть правду или сказать ее в глаза.

Самыми лучшими министрами были те люди, которые волею судеб дальше всего стояли от министерств.

Светские люди не говорят о таких мелочах, о каких судачит народ, но и народ не интересуется таким вздором, каким заняты светские люди.

Совесть умирающих клевещет на всю прожитую ими жизнь.

Стоит нам почувствовать, что человеку не за что нас уважать, — и мы начинаем почти что ненавидеть его.

Солдаты потому полны такой вражды к народу, на чьей земле воюют, что им нельзя грабить в свое удовольствие и что мародеров наказывают: люди всегда ненавидят тех, кому причиняют зло.

Страх перед людьми — вот источник любви к законам.

У завзятых остряков есть постоянное место в хорошем обществе — и всегда последнее.