Русская энциклопедия - дом

(Крестьянский дом), место обитания семьи, как Малой Церкви. Во многих чертах домашней обстановки, в самом обыденном поведении и повседневных занятиях четко проступает состояние веры, сохраняется память о Боге и осуществляется обращение к Нему.

«Новую избу всегда освящают», — утверждала в 1899 жительница Дулёвской вол. Жиздринского у. Калужской губ. Из Дорогобужского у. Смоленской губ. корреспондент писал в Тенишевское бюро о том, что иконы у них есть во всех домах. И это не было ни преувеличением, ни исключением в отношении других территорий. Весь комплекс источников — и ответы на программы обществ, и записки наблюдателей, и мемуары — все подтверждает эту информацию: иконы были буквально у всех.

Основной состав икон в доме повторялся по разным губерниям России: образа Спасителя, Божией Матери, свт. Николая, Георгия Победоносца, Иоанна Крестителя, Иоанна Богослова и Иоанна Воина, св. Параскевы Пятницы, апп. Петра и Павла, вмч. Пантелеймона, прор. Ильи, мч. Власия, свв. Зосимы и Савватия встречались чаще других. Они дополнялись обычно иконами святых, особо чтимых в данной местности: в Калужской губ. — образ прп. Тихона Калужского; в Воронежской — прпп. Митрофания Воронежского и Тихона Задонского; в Сибири — свт. Иннокентия Иркутского и др.

Добавлялись также иконы святых покровителей хозяина дома или членов семьи. Хозяева побогаче заказывали иногда образ, где изображались несколько святых, чьи имена носили члены семьи. Могла быть приобретена или передана по наследству икона святого, считавшегося покровителем основного занятия хозяина: свв. Зосима и Савватий — у пасечника, св. Власий или св. Модест — у скотовода, свв. Косма и Дамиан — у кузнеца. И конечно же св. Пантелеимон — у многих болящих.

Размещались образа у всех на божнице (полочка для икон, иногда с поставцом-шкафчиком), в переднем (святом, красном) углу. У более обеспеченных крестьян и тех, кто сам владел мастерством, иконы помещали в киоты из липы, ольхи, березы. В некоторых избах в переднем углу, кроме икон, было множество лубочных картинок религиозного содержания: Двунадесятые праздники, Сотворение мира, Распятие, Страшный суд, Житие и Страдания вмч. Пантелеймона или др. святого. Здесь же мог висеть еще металлический или деревянный крест — поклонный. Как правило, даже бедные крестьяне имели лампады; обычно их зажигали на короткое время, а под большие праздники — на всю ночь.

Перед образами в доме молились. Иконами в доме благословляли при важных жизненных обстоятельствах. Т. А. Листова, специально исследовавшая православные традиции русской народной свадьбы, пишет: «По общерусской традиции для окончательного договора о свадьбе стороны собирались в доме у невесты. Названия этой встречи («заручины», «рукобитье», «запойны», «образованье») отражали ее содержание. Обрядовая часть начиналась с того, что хозяева зажигали перед иконами свечи или лампадку. Кроме обязательного рукобитья, имевшего массу вариантов исполнения, и завершающей вечер совместной трапезы, согласие сторон всегда закреплялось совместной молитвой и целованием иконы, после чего следовало обычно благословение жениха и невесты их родителями иконой. С этого момента расстройство свадьбы было почти невозможно, а родители жениха и невесты иногда начинали называть себя сватами».

«Непременным ритуалом русской свадьбы» было также благословение жениха и невесты иконой родителями и крестными; сначала — порознь (каждого в своем доме), а потом обоих вместе — при отправлении к венцу. Невесту благословляли обычно образом Богоматери, а жениха — образом Спасителя, иногда — Николая Угодника. Обрядом благословения иконой очень дорожили.

Умирающий, прощаясь с близкими, благословлял детей иконою. Образом благословляли при отправлении в дальний путь, при уходе в солдаты, в монастырь, на учебу. Икону в доме снимали с божницы также для совершения обряда побратимства и для того, чтобы поклясться на ней в особо важном вопросе, когда требовалось надежное свидетельство. Но без самой крайней надобности старались к этому не прибегать.

Повседневные домашние молитвы были естественным, обычным делом русских крестьян — об этом свидетельствуют многочисленные источники — сообщения из разных мест. Утром сначала моются, потом — молятся; поминают их и вечером, отходя ко сну; кроме того, молятся перед едой и после еды; перед началом всякого дела крестятся и говорят — «Благослови, Господи, помоги мне, Господи», а после окончания — «Благодарю Тя, Господи». Так сообщалось в к. XIX в. о ежедневных молитвах крестьян одной из волостей Боровичского у. Новгородской губ.

Та же картина, только более лаконично обрисованная, в Череповецком у.: дома молятся утром, когда встают; каждый раз, садясь за стол; вечером, когда ложатся спать. И в Белозерском у.: в каждой семье и всеми членами ее совершается молитва перед иконами утром, вечером, до и после обеда; молится каждый отдельно. Сходны краткие костромское и калужское (Тарусский у.) известия: молятся каждое утро и вечер. А корреспондент из Лихвинского у. Калужской губ. (с. Берёзово) подчеркнул: домашние молитвы утром и вечером, а также перед едою считаются обязательными. Всеобщий и обязательный характер личных домашних молитв — утром, перед обедом, перед ужином и перед сном — выступает из Смоленского (Дорогобужский у.) и других сообщений.

В ответе из Тульской губ. отмечены земные поклоны, которыми сопровождают обычно утренние молитвы в переднем углу перед образами. Относительно «наиболее религиозных стариков и старух» Пошехонского у. подчеркнут отсчет совершаемых поклонов по лестовкам и четкам. Лестовка — ремень со множеством повязанных на нем мелких ремешков или узелков разной величины. Одни узелки соответствовали поясным поклонам, другие — земным. Четки, подвижные шарики которых заменяли ремешки и узелки лестовок, делались из дерева, кости или кожи.

Иные корреспонденты, отвечавшие на программы научных обществ, останавливались подробнее на особенностях молитв отдельных членов семей и на сезонных отличиях домашних молений крестьян. Из Владимирской губ. (с. Семеновское) диакон писал в Тенишевское этнографическое бюро: зимой первою в доме встает стряпуха, не торопясь умоется, истово помолится; в утренней тишине Слышится, как она молит Господа за живых и умерших родственников. Затем она начинает хозяйничать у печки, а тем временем понемногу поднимаются хозяин и все семейные (кроме малолетних, которых никто не будит). «Не спеша, не так, как летом, умываются, молятся Богу и отправляются убирать скотину».

Учительница М. Михеева из деревни Талызина (Тальцинская вол. Орловского у. одноименной губернии) писала: «Летом крестьяне молятся только вечером по окончании всех дел и то очень мало». Летом некоторые выходят для молитвы из избы и обращаются в ту сторону, где стоит храм, или на восток. Старухи большей частью молятся между хозяйственными делами, потом заканчивают в избе. «Многие старухи еще поднимаются в полночь Богу молиться»; считают, что такая молитва особенно угодна Господу и имеет особую силу прогонять нечисть. Под большие праздники и летом молились почти до самой зари.

«Зимою же совсем другой порядок: бабы как только встают рано утром, прежде всего спешат помолиться Богу и положить несколько поклонов». При этом стараются молиться так, чтобы их никто не видел. Старики зимою во дворе не молятся, а выжидают, когда дети заснут и в избе наступит тишина. Сами объясняют это тем, что так делали Святые Угодники. Детей заставляли молиться утром и вечером каждый день. «В самые лютые морозы старики молятся на печи, стоя на коленях; дети тоже с ними».

Относительно чтения молитв вслух сведения расходятся. По-видимому, эта особенность не была всеобщей. Так, наблюдатель из Дорогобужского у. замечал, что вслух читают все молитвы, какие знают, только в праздник, когда молятся все вместе, если не смогли пойти в церковь. Такие общие всей семьей молитвы были существеннейшей чертой русского православного дома, как Малой Церкви. Молитвы читал обычно домохозяин, стоя перед иконами, а остальные члены семьи повторяли их шепотом, стоя на коленях. Никто не смел встать с колен или тем более выйти из избы, хотя это могло продолжаться более часа.

Общее чтение молитв по большим праздникам, вынужденно заменявшее выход в церковь, происходило и летом, и зимой. Могло оно быть и накануне праздника и сочетаться с чтением вслух Евангелия. На Орловщине хозяин «под праздник, прежде вымывшись сядет за стол, прочитает Евангелие вслух, а после ужина помолится усердно Богу, предварительно зажгут лампадку и свечи перед каждой иконой. В это время и бабы становятся на колени и детям приказывают молиться усерднее».

«Если крестьянин, по отдаленности своего места жительства», — писал Т. Успенский в 1859 о Шадринском у. Пермской губ., — «в праздник не может быть в церкви, то он непременно в часы богослужения молится дома, зажегши свечу пред иконами». В Петропавловском у. Тобольской губ. (1848), где иные деревни находились в 25 — 30, а то и 40 верстах от церкви, многие в праздничный день утром молились дома с полчаса или час при зажженной свече.

Вся семья молилась вместе в своем доме также по особым случаям. К таковым относилось прощанье перед отъездом в дальнюю дорогу. Если отъезжали отец или мать, то после общей молитвы они благословляли детей — крестили каждого по три раза. Общая молитва в избе предшествовала также выездам в поле для пахоты и сева. «Весною, когда намерены начать в поле пахать или сеять, крестьяне, готовясь к отъезду, собираются в избу, становят на стол хлеб, соль и похрестники (кресты из теста, сбереженные с крестопоклонного дня), а зажиточные вместо последних иногда просвиры (испеченные на Благовещенский день), и тут молятся Богу, кладя земные поклоны; потом, взявши с собою со стола хлеб, соль и кресты или просвиры, отправляются в поле» (с. Нижне-Покровское Бирюченского у. Воронежской губ.). Подобные описания, с небольшими отличиями, сохранились и по другим территориям.

Общими были молитвы перед торжественными — праздничными и поминальными — трапезами, а также после них. В этих молитвах участвовали все присутствовавшие. Местами на поминках было принято молиться перед каждым кушаньем и желать покойнику Царства Небесного.

Во время близкой грозы, града, ураганного ветра вся семья становилась перед иконами на общую домашнюю молитву. Подростков заставляли молиться, если они сами не проявляли к этому интереса. При этом зажигали те свечи, с которыми стояли в церкви в Великий Пяток, Великую Субботу или на Пасху (это считалось лучшим средством от пожара, вызываемого молнией).

Рождение и крещение ребенка, сговор и свадьба, тяжкая болезнь, предсмертное состояние и смерть — все это давало основания для совместного обращения к Богу. Религиозное сознание подсказывало необходимость общесемейных духовных усилий, когда над всем домом или над отдельным членом семьи нависала какая-либо опасность.

Отношение к жилому дому, как к Малой Церкви, особенно четко выступает в произнесении молитвы и осенений себя крестным знамением при входе в дом — свой и чужой. Об этом встречаем многочисленные упоминания.

Молитвенному настроению в доме способствовало хранение и чтение Евангелия и некоторой другой духовной литературы. В Череповецком, например, уезде, по мнению информатора Васильева, из книг больше всего были распространены (1899) Псалтирь, Евангелие, Жития Святых, Святцы (церковные календари) и молитвенники (молитвословы). В некоторых домах можно было увидеть и Библию. Все эти книги «перечитываются по нескольку раз»; их берегут и редко дают кому-либо читать вне дома. Из Галичского у. Костромской губ. также сообщали, что в избах много Житий Святых, Истории Ветхого и Нового Завета. А в Меленковском у. Владимирской губ., по мнению П. Каманина (с. Домнино, 1898), в каждом доме были Евангелие, Псалтирь и Библия. Из Орловского у. Орловской губ. писали: крестьяне имеют Евангелие и Псалтири.

По представлениям русских православных людей, все поведение в доме должно было быть благочестивым и благообразным (См.: Трапеза). Реальность вносила свои плачевные коррективы в это общее воззрение, и в разных семьях степень приближения к идеалу была различной. Но существовали твердые основания благообразного поведения в доме, которые сохранялись в подавляющем большинстве семей.

М. М. ГромыкоИсточник: Энциклопедия "Русская цивилизация"